Что-то я размечтался, видимо расслабуха, после сна покатила, а это не к добру. Стемнело уже, пора и делом заниматься. Господи, как вставать то не хочется.
— Но, надо, Федя — НАДО!
Потянулся и, не раскрывая глаз, выкурил свою первую, утреннюю сигарету. Ну, привычка у меня такая. И, хотя далеко уже, вернее еще, не утро, но только это и не важно.
— Привычки, в особенности плохие, они, на раз-два, не меняются. А по поводу времени суток… Когда встал, тогда и утро. И, не известно, когда еще поспать удастся. По всей видимости, ночь будет не менее жаркой, чем день.
Встал, непроизвольно бросив взгляд на внештатного сторожа. Лежит, ухом не ведет. Глаза закрыты. Поза расслабленная. Но, живущий, казалось бы, отдельной жизнью, хвост, показывает, что страж не дремлет. Он на боевом посту! Бдит!
— Подъем, блохастый, перед дальней дорогой нужно, как следует, подкрепиться. Во! Вскочил! Ну конечно, пожрать, это мы всегда готовы! Как пионеры! У-у, морда твоя, прожорливая. На уж, ешь.
После позднего ужина, или же слишком раннего завтрака, уж не знаю, как правильно обозвать, этот перекус, стали собираться. Вернее я стал, а Туман внимательно наблюдал за процессом. Не забывая, впрочем, и о своих должностных обязанностях — сторожа.
Первым делом, с помощью ножного насоса, накачал лодку. Небольшую, двухместную, но, довольно вместительную и с отменной грузоподъемностью. Сложил все вещи по середине, посадив на нос, или как говорят водоплавающие, бак, собаку. В качестве впереди смотрящего. Сам за руль управления. С боку от основного двигателя примострячил электрический, из набора дайвенгиста. Про себя скомандовал: «По местам стоять! С якоря сниматься! Отдать концы!» И отпустил сцепления.
Движок беззвучно затарахтел, оповестив, тем самым, о начале военно-морской, вернее военно-речной части, моей эпопеи.
С самого начала все складывалось очень даже неплохо, можно даже сказать замечательно.
— Тфу-тфу, чтобы не сглазить!
На какой-то короткий миг, мне даже показалось, что никакой войны нет и в помине. Что все это, по крайней мере, мне приснилось. Что, на самом деле, я перенесся не далеко в прошлое, а всего-навсего, вернулся в босоногое детство. И сейчас, вместе со своим верным другом Туманом, плыву не навстречу неизвестности, а навстречу рассвету. По одному из притоков Иртыша, стараясь успеть до начала зорьки выгрести к самому рыбному месту. Чтобы там, отдышавшись, закинуть удочки и приступить к священнодействию утренней рыбалки. Лучше которой может быть разве что, вечерний клев, незаметно переходящий в жор. Когда рыба, как с голодного края, исступленно кидается на наживку и руку так оттягивает приятная тяжесть улова.
Или кажется, что я даже не на просторах своей необъятной Родины, а где-то в Америке, плыву себе потихоньку по славной реке Миссисипи, на сближение с самодельным плотом. На котором, в свою очередь, сбегают из дома на поиски приключений литературные герои любимых с детства произведений, Том Сойер и Геккельбери Финн. Скоро мы встретимся, обменяемся дружескими рукопожатиями и поплывем дальше вместе. Заре навстречу, сверстникам на зависть.
Но очень уж не долго длилась эта эйфория. Чуть не забыл, где нахожусь и, что вокруг происходит.
— Головокружение-с от успехов!
Расслабился! А вот расслабляться то и не надо. А то может произойти то же самое, что и с незадачливым командиром батареи. Чуть-чуть не напоролся. Выручило везение, а также надетый, своевременно, прибор ночного видения. Который-то, собственно, и позволил разглядеть двигающиеся наперерез моему движению огоньки. Чего, в принципе, быть не могло. Откуда взяться на реке, двигающимся в колонне, автомобилям.
— Ведь не амфибии, чай!
С подобным видом транспорта, что у немцев, что у наших, был откровенный напряг. Нет, конечно, были некоторые экземпляры, в том числе и довольно удачные, например тот же Volkswagen Typ 166 (Schwimmwagen), но он, вроде как позже, после 42-го, в серию пошел. На данный момент у них, вроде как, должна находится только модель «Триппель SG6/41» (4*4), своим внешним видом больше напоминающая резиновое изделие, предназначенное для защиты от собственного создателя-изобретателя. Это только то, что мне было известно о плавающих автомобилях.
А ведь были еще и танки, на базе чешских Pz.Kpfw.35(t), которые, чешские же инженеры, и научили плавать. Подтверждая тем самым теорию, про то, как они мужественно боролись с германским фашизмом, посредством саботажа на своих предприятиях военных заказов. Так увлеклись борьбой, что сделали то, что до них не смогли сделать немецкие инженеры. Их прототип, на базе PzKpfw II (Sd Kfz 121), почему-то, категорически не хотел плавать, а только тонул. А у этих вот, взял и поплыл. Да так удачно, что был тут же принят на вооружении Вермахта под названием Schwimmpanerwagen 38 (t).
— Вот такая вот борьба, наоборот.
Но и их здесь быть не должно. Все то, что успела, к этому времени, наклепать германская промышленность, отжал, в свою пользу «Быстроходный Гейнц» Гудериан. А его войска наступают немного южнее.
Был еще, правда, удачный вариант плавающего тягача LWS, но и его довели до ума только к 44-му году. В 41-м, в наличии, только семь экземпляров на ходу было. Именно на ходу, а не на плаву. Не очень то, им хотелось плавать. Как тому топору.
Предположить, что эти экземпляры, одномоментно оказались в одном месте, да еще и, по случайности, рядом со мной, было все равно, что предположить, что я выиграл в лотерею.
— Чего, кстати, со мной никогда не случалось. Может планида такая, может обычное невезение, трудно сказать.
Поэтому и сейчас рассчитывать на что-то сверхъестественное не приходится, гораздо проще обойтись самой заурядной причиной. А именно той, что я едва носом не уткнулся в мост, по которому, даже не смотря на ночное время, не прекращалось интенсивное движение. Правда светомаскировкой фашики не пренебрегали, и пользовались только фарами со специальными шторками. Которые делают луч света узко направленным, а потому еле заметным. Но для «ночника», даже такой подсветки оказалось более чем достаточно, чтобы разглядеть не только вереницу машин, но и всю, прилегающую к мосту, обстановку.
Сам мост, соединявший берега, в самом, видимо, узком месте Немана. Поскольку я насчитал, всего-навсего, четыре пролета. Но, правда, сами берега были довольно таки высокими и обрывистыми. Такая их конфигурация была обусловлена тем, что река, в этом месте, проходила сквозь кряж. Поэтому, пробитый ею тоннель, издали напоминал каньон. Который, если мне не изменяет память, носит название Гродненские ворота. Соответственно, настил моста, возвышался довольно высоко, давая возможность беспрепятственного прохода малоразмерным речным судам, имеющим небольшую осадку.
