с меня ручьём льётся пот, он этого делать не стал. Во-первых, не каждую игру мне забивать по четыре шайбы, а во-вторых, кто-то же должен был сдерживать основную ударную силу команды хозяев. Тем более что при игре на выезде преимущество хозяйского льда в том и заключается, что они смену пятёрок производят вторыми. То есть главный тренер «Крыльев» Борис Кулагин сознательно сам бросил пятёрку Анисина против моих ребят, надеялся, что я буду Вячеслава жёстко встречать в корпус и получать удаления, а я этого делать не стал. Каким-то шестым чувством догадался, что сегодня ко мне будут слишком неравнодушны московские судьи Захаров и Хомутинников.
Поэтому в третьем периоде Кулагин поменял тактику. Пятёрка Анисина вышла в первой же смене против пятёрки Свистухина. И он тут же нарушил правила. Причём Николаю свистнули стандартный зацеп, который в каждой игре делают безнаказанно десятки раз хоккеисты всех стран мира.
- Вот, Михалыч, почему я сегодня такой смирный, - криво усмехнулся я, готовясь выйти в бригаде меньшинства.
- Интересно девки пляшут, - пробормотал задумчиво Сева Бобров. – Поаккуратней там, в защите. Фёдоров, Куликов, Смагин и Тафгаев на лёд!
Наша новая бригада меньшинства наигрывалась на тренировках немного в другом составе, но раз Коля Свистухин присел в бокс для штрафников, за товарища пришлось отдуваться Володе Смагину. Не зря из него прошлый главный тренер Александр Прилепский пробовал сделать защитника, оборонительные навыки у Володи были на хорошем уровне. Кулагин же отрядил реализовывать численное преимущество защитников Гущина и Шаталова, и тройку нападения Лебедев, Анисин и Бодунов.
«Поаккуратней значит в защите, - подумал я, выигрывая у Анисина вбрасывание в своей зоне. – Сейчас я, Михалыч, тебе сделаю, поаккуратней».
- Вышли из зоны! – Гаркнул я скорее для порядка, когда шайбу через правый борт выбросил к воротам москвичей защитник Саша Куликов.
Мы буквально за пару секунд выстроились клином, трое игроков на нашей синей линии и выдвинутые вперёд я ближе к центральной красной черте. Нападающий «крылышек» Лебедев перевёл шайбу на Бодунова, который ускорился по нашему левому флангу и резко отпасовал на ход своему центральному нападающему Славе Анисину. Вот чего я ждал целых два периода!
«Ну, здравствуй Слава!» – мелькнула мысль в голове, когда я жестко принял на корпус быстрого и маневренного хоккеиста. Три тысячи зрителей на трибунах, которые уже очень хотели домой, так как любимая команда безнадёжно проигрывала, разом подскочили со своих мест. Ведь Слава Анисин пролетел не меньше трёх метров, после соприкосновения с моей ста десяти килограммовой тушей. Ведь мои мышцы знатно распёрло за последние дни работы на тренажёрах. При гладком приземлении на лёд Слава потерял клюшку и хоккейные краги, зато коньки, намертво примотанные изолентой, остались на ногах, и каска кожаным ремешком впилась в подбородок. Московский судья Захаров, сначала одной рукой потянулся за свистком, но свистеть команде, играющей и так в меньшинстве, за чистейший силовой приём не решился.
Но лично я на одном «хите» останавливаться не захотел. Что называется, разыгрался, пропитавшись стахановским духом социалистического соревнования. Шайба-то в отличие от самого нападающего отлетела недалеко, и на неё тут же бросился другой хоккеист «крылышек» Саша Бодунов. Комплекция у него была что надо, рост за метр восемьдесят и масса тела под восемьдесят. Но у меня-то сто десять килограмм. Небольшое ускорение и уже Бодунов почувствовал ту мощь, с которой повстречался немного ранее его партнёр по тройке нападения.
- Да, б…ь! – Почти хором заорали болельщики на трибунах.
И тут же мстить за партнёров на меня бросился защитник Юра Шаталов, хоккеист смелый, но с такими скромными габаритами, что даже бить его стало страшно, - а вдруг посадят? Поэтому я схватил смелого хоккеиста за грудки, дёрнул вниз, а затем аккуратно, чтобы не раздавить придавил его сверху ко льду. Вот за эту невинную потасовку мы с защитником Шаталовым и получили по две минуты.
А после такой весёлой силовой встряски игра вкатилась в самое спокойное мирное русло, так как хозяева справиться с нами не могли, а мы дожимать своего противника уже не хотели. На табло так и остался прежний счёт, 0 : 5, когда мы пошагали в раздевалку.
- Странное судейство, Михалыч, - сказал я, дождавшись главного тренера в подтрибунке. – Неужели и «Крылья» могут звякнуть куда надо?
- «Крыльям», которые застряли в середине таблицы это ни к чему, - отмахнулся Сева Бобров. – А вот «Динамо», за которым КГБ и ЦСКА, за которым министерство обороны… Ну, чё я буду зря говорить, не маленький дальше сам догадаешься.
В раздевалке Бобров к металлической доске магнитиками прикрепил листок с турнирной таблицей, где были лишь три первые команды чемпионата:
____________________И_____В____Н____П____РАЗНИЦА____ОЧКИ
ЦСКА (М.)___________19____14____3_____2____121 – 60______31
Динамо (М.)_________21____13____4_____4_____81 – 54______30
Торпедо (Г.)_________18____13____3_____2_____89 – 53______29
- Молодцы мужики, горжусь вами, сыграли сегодня при очень странном судействе показательно. – Сказал Всеволод Михалыч, указывая на таблицу. – Завтра нужно будет так же с «Крыльями» повторить и догнать ЦСКА по очкам. А сейчас можете отдыхать.
- Те, кто сегодня в ресторане будет хлебать пиво, вино или ещё что покрепче, - со своей лавки неожиданно встал Коля Свистухин. – Знайте, я вам руки не подам. Может быть, такого шанса, чтобы выиграть медали чемпионата, у нас больше в карьере и не будет.
- Оказывается, не зря я тебе Николай уши-то оттягивал, - под хохот мужиков высказался и я.
Вечером, перед встречей с московским журналистом в номере я ещё раз принял душ и внимательно посмотрел в зеркало на свое хоккейное отражение. Под глазом жёлтым цветом красовался бланш, на подбородке царапина, на лбу шишка, верхнюю губу ещё сегодня клюшкой приложили, и она с одного бока опухла. Красавец, ничего не скажешь. Если нужно будет для статьи сфоткаться, то художники в редакции заколебутся ретушировать. С другой стороны - это не мои проблемы, если кому-то не понравится фотография, могут интервью со мной и не читать, я ещё ничего в своей жизни не выиграл.
После душа я полез за свежей новенькой рубашкой в сумку и обомлел. Китайский сервиз! В руку мне сама собой нырнула магнитофонная лента в жёлтой квадратной картонной упаковке. Раньше, то есть в этом времени, на таких небольших бобинах распространяли записи Высоцкого с шумом, треском и смехом зрителей в зале. Ё-мобиль, я же обещал ещё в Горьком другу Толе показать их демо-запись кому-нибудь здесь в Москве. Парни специально записали на внешний
