думала перевестись в другое место, но такой шаг означал бы окончательный крест на хоть каких-то перспективах. Почти как ссылка, но мягче. — Очень точные выражения она подобрала, и сравнения не сильно хуже. — Может, я могу тебе как-то помочь? Всё-таки я учусь здесь уже шесть лет, и многое знаю об академии. Со связями и знакомствами всё, конечно, плохо, но лучше меня проводника ты не найдёшь…
Я припомнил «наставника»-блондина, который, по сути, «проводником» был чисто формальным. Тут — столовая, там — душевые, здесь — полигоны. Всё то же самое я мог узнать и из план-схемы, но быстрее и точнее. Зато учил Синицын очень и очень хорошо: возможно, именно благодаря его вкладу я взял такой темп.
Ещё бы с защитой разобраться, и будет вообще замечательно.
— Это очень заманчивое предложение, но пока я даже занятия как таковые не посещаю. Нужно официально сдать все основы, доказать свою безопасность для общества, и только тогда, возможно, я выйду «в люди» и смогу воспользоваться твоей помощью. — А ещё разобраться с Хельгой, ибо от той по нашему вопросу пока ни единой обмолвки. — И как бы то ни было, я завершу начатое в любом случае.
— Может, встретимся утром? Мне неловко говорить, но ещё есть другие… студенты. — Крошечная заминка, вызванная «автоцензом» и заменой ругательного слова на нейтральное, от меня не ускользнула. — И если мы раньше со всем разберёмся, то, может, меня и так перестанут донимать?..
— Тогда в шесть тридцать я буду у твоего дома. — Мы как раз остановились напротив, да и я ещё с прошлого раза запомнил местоположение и маршрут. — До завтра.
— До завтра! — Ксения махнула рукой на прощанье, и быстро скрылась за массивной дубовой дверью. Внутри я ощутил присутствие засуетившихся слуг, после чего со спокойной душой выдвинулся домой. Мне отсюда идти было всего — ничего, а там можно книги подхватить и спокойно всё отволочь в библиотеку, для обмена. Я им прочитанное, они мне — что-то новенькое. Ведь той информации, которую я получал за день, категорически не хватало моему разуму. Интересные ощущения от общения с людьми были яркими, но незначительными и маленькими, в то время как полезные знания ощущались этакими громадными пластами, способными утолить информационный голод. Знаете, как сложно бороться с самим собой ради того, что б не казаться сумасшедшим маньяком, таскающим за собой вереницу книг? Если б я мог, то читал бы на ходу, во время практики, за едой, в бою, всегда!
Но окружающие такого рвения точно не оценят…
Так или иначе, но спустя сорок минут я уже сдавал книги библиотекарше, не перестающей удивляться тому, что я действительно всё это уже осилил. Собственно, она и не поверила. Логично: я бы и сам себе не поверил, если б не знал всю подноготную. Но так как доверие мне было без надобности, а новые книги очень даже требовались, на сомневающийся взгляд я внимания не обратил никакого. Просто снарядился целой горой литературы, — в основном по боевому направлению развития псионов, — и в приподнятом настроении направился домой.
И на выходе столкнулся с Хельгой, которая во всей своей валькирьей ярости спорила с Дмитрием Синициным, который даже ругаясь выглядел так, будто ему на всё наплевать с двух высочайших колоколен нашего государства. Руки в карманах, расслабленный взгляд и поза — прямо-таки эталон пофигизма. Но вот взгляд, которым он глядел на собеседницу…
Было в нём что-то такое.
Совсем иначе выглядела аловласка, размахивающая рукой и зрелищно сыплющая искрами направо и налево. Из того, что я успел услышать прежде чем позволил себя заметить стало понятно, что она надеялась отвоевать для себя «пост» моего наставника. Ибо Виктор Васильевич, такой негодяй, категорически отказывался допускать Хельгу до моей скромной персоны. И с чего бы, спрашивается? Понял что-то, его попросили или дело в другом?
— Вы тут холл не сожжёте? Хотя чего это я: Дима, если что, всё потушит. — Я демонстративно рассмеялся, дабы перевести внимание знакомых на себя. — А если серьёзно, то из-за чего сыр-бор?
Синицын тяжко вздохнул и открыл было рот, но Хельга не дала ему сказать ни слова.
— Он настаивает на том, что как учитель он подходит тебе лучше, чем я! — Девушка так на меня воззрилась, что я уже подумал, будто она вот-вот подмигнёт. Мол, вспоминай о договорённостях и говори, что надо! И чёрт с ним, с тем, что ментал ментала обучит всяко лучше, и такая рокировка — это мне только в минус. Да и эмоции её…
— Так оно и есть. Я — телепат… — Тыкаю себя большим пальцем в грудь. — Он — тоже телепат. А ещё мы оба парни, что подразумевает идеальное взаимопонимание и концентрацию на обучении.
Если бы взглядом можно было сжигать, то вместо меня тут лежала бы горстка пепла. Ах да…
Обошлось: я пока даже не тлел. И на том спасибо.
— А пирокинетика тебе, значит, не нужна?
— Так мы сегодня и занимались. Или… — Я вскинул бровь. — … второй раз так не получится? Тебе нашли нового подопечного? Виктор Васильевич наложил «вето» после нашего с ним разговора?
— Последнее! И я уже знаю, о чём вы говорили!
— Правильнее будет сказать — почти все знают. — Добродушно оскалился блондин. — Но я понять не могу, чего ты, Хельга, так из-за этого бесишься? Ну не получится у тебя повозиться с новичком, так что с того? Или сама на перспективного парня глаз положила, проигнорировав вариант получше?..
Говорят, что пирокинетики отличаются вспыльчивостью так же, как криокинетики — ледяным спокойствием. Опровергаю: всë это чушь, ибо, во-первых, меня бы тогда разорвало, а во-вторых прямо на моих глазах «ледяной» парень разжигал костëр негодования в Хельге, щедро делясь своими «искрами», а аловласка отчаянно пыталась не вспылить во второй раз, ибо на нас и так уже пялились.
В этом аристократы ничем от обычных людей не отличались, к моему облегчению.
— Получше⁈ И ни на кого я ничего не положила! А даже если бы положила, то всë равно ничего бы не вышло! Телефон! — Хельга требовательно протянула руку… Синицыну, а не мне, отчего я выпал в осадок. И тот даже не стал сопротивляться или задавать вопросы, спокойно, — и с улыбкой! — отдав девушке свой смартфон!..
Уже после
