под полицейским конвоем, так как они считаются задержанными за пьяный дебош и драку с полицией. После этого градоначальник генерал фон Валь обещал освободить шведов и дать им возможность покинуть Россию, если к тому времени все имущественные претензии хозяина трактира и избитых полицейских будут удовлетворены. Посол заверил меня, что мои усилия по урегулированию конфликта не останутся без внимания со стороны шведской короны, и на этом мы расстались.
Уф-ф-ф! Вроде удалось, с одной стороны, не затягивать дело с подготовкой машины, с другой, сделать так, чтобы шведов не судили и не отправили в тюрьму. Хотя, если бы я привлек к делу государя, может, вообще бы их отпустили, но надо ли это? Думаю, что не надо. Наказание должно быть, а государя по пустякам беспокоить не надо. С другой стороны, «викинги» под полицейским присмотром будут, а то повадятся «водку пьянствовать и безобразия нарушать», а потом, «по пьяной лавочке», или их или они кого-то покалечат, или вовсе убьют, а оно мне надо?
Утром я был у управляющего заводом, показал ему и его инженерам фотографии (у меня был свой комплект отпечатков, такой же, как был отдан царю). Рассказал, что я хочу сделать на этой машине, для чего мне нужны шведы и почему я хочу их отпустить, как только они выучат два-три русских экипажа.
– Господа, скоро вы и сами увидите машину, думаю, что у нас получится запустить его сегодня же и показать, на что она способна. После этого мы вернемся к более подробному обсуждению задачи.
Мне стали задавать вопросы по ТТХ [38] машины, но тут примчался мальчишка-посыльный с известием, что показалась баржа с большим ящиком. Пошли на пристань, там уже был крановщик с такелажниками, готовые принять груз, еще раз спросили о весе, не поверив, что это – 400 пудов. Такелажники сказали, что стальные стропы старые и такой груз могут не выдержать. Управляющий успокоил меня, что если не удастся захватить машину стропами, он уже распорядился подготовить сходни, способные выдержать такой вес. Одним словом, когда дошло до дела и машина была распакована, крановщик сказал, что боится за сохранность машины – вещь дорогая, и если рухнет, то это не чугунные чушки сгружать, а «механизьма». Тогда пошел на баржу, шведы уже проветрились и работали споро, инженер проверил сходни и сказал, что вес они выдержат, тем более баржа встала кранцами [39] вплотную к причалу и была зафиксирована якорями и причальными канатами.
Перекинули трапы, механик с кочегаром залили в бак десяток ведер жидкого мазута из четырех металлических бочек, что приехали вместе с трактором. Потом залили воду и запустили двигатель. Когда давление пара достигло нормы, водитель, развернувшись прямо на барже, осторожно въехал на сходни, и в этот момент баржа начала отходить от причала. Видимо, илистое дно не удержало якоря баржи, причальные канаты натянулись, а потом один из них лопнул, как гнилая нитка. У меня замерло сердце – сейчас машина ухнет в Неву – и все… Но водитель не растерялся, дал газу (или пару) и трактор буквально перескочил на причал, а баржу оттолкнуло от берега и буксир принялся ее ловить.
У глазевших с берега на этот прыжок с баржи тоже, видно, отлегло, работяги-обуховцы стали шапки вверх кидать и кричать «ура». Я подошел к трактору, мотор работал почти бесшумно, а отличие от ДВС [40], только периодически машина «вздыхала», выбрасывая облачко пара на холостом ходу. С платформы спрыгнули двое с синяками под глазами: у кого под правым – тот водитель Фридрих, у кого под левым – механик Бьерн, ну прямо Винтик и Шпунтик, только побитые.
– Молодцы, черти! Теперь вижу, что хоть пить вы не умеете, зато свое дело знаете!
Маслопуз [41] и тракторист смущенно улыбнулись, так как немецкий они понимали хорошо, это у нас техник в безрукавке был полиглотом – щебетал аж на трех языках, но хуже всего – на русском. Подошел и инженер Отто. Объяснил им, что, хотя они и считаются арестантами, но жить будут здесь на заводе, под охраной тюремной стражи.
– Слушайте сюда, парни. Я договорился и суда не будет, если вы подготовите два полных русских экипажа – таких же, как вы. Вообще-то вас должны переодеть в арестантские робы, но если у вас есть рабочая одежда, могу договориться и одного из вас отпустят за ней под мою ответственность.
Вызвался ехать инженер, он еще и деньги прихватит, поскольку я сказал, что тюремная пайка скудная (хотя мне и обещали, что иностранцев будут кормить отдельно и получше), но на заводе есть лавка и можно купить продукты за деньги.
Потом Винтик и Шпунтик показали на площадке, на что они способны, то есть трактор вертелся, как волчок, потом сорвался с места и, проехав полверсты, развернулся и пробежал ее обратно на полном ходу, лихо затормозив. Заводское начальство было просто в шоке от возможностей машины, и мы пошли обсуждать, что будем на нее ставить. Нарисовал эскиз барбета, дугообразного в носовой части, оборудуем внутри два металлических кресла – для командира – повыше и для механика, который управляется с гусеницами – ниже пола, перед командиром, так чтобы он мог ногой коснуться плеча механика, дав ему команду поворота в эту же сторону. Перед механиком-водителем и командиром, которые еще и контролируют работу котла – давление пара и уровень воды, а также подачу топлива, места для стрелков: трое – расчет пушки Барановского и два – пулеметный расчет, всего должно поместиться семь человек. На все про все массы – 150 пудов (две с половиной тонны), естественно, пусть люди весят 30 пудов, вооружение с легкими лафетами и боеприпасами – 50 пудов и 70 пудов железа в качестве барбета и крыши из противопульной брони, наверно, можно котловым железом обойтись, если оно будет держать ружейную пулю с 15 шагов. Крыша не должна пробиваться шрапнелью при разрыве стандартного трехдюймового шрапнельного снаряда в воздухе. Вот такое ТЗ [42]…
Пока решили, что инженеры сделают расчеты и подготовят чертежи, а шведы пусть занимаются обучением экипажей. Экипажи будут, а пока могут обучить кого-то из заводчан починке и устройству гусеничной машины. В конечном итоге буду говорить с государем, чтобы такие машины собирали здесь, на Обуховском, о чем и проинформировал заводское начальство. Надо сказать, что энтузиазма при этой новости в их глазах не появилось, наоборот, уныние – вот мол, «не было печали, черти накачали».
Отто поехал со мной на Екатерининский, взял для всех спецовки,
