в районе порта.
Я не знаю, сколько он платил начальнику отделения, но его оказалось легко перекупить. И потому предложил офицеру:
– Сколько вы хотите за нашу свободу?
Неожиданно я получил в ответ еще один очень болезненный тычок со спины:
– Мелкий наглец, – услышал я презрительный ответ. – Мой отец служил в полиции и мой дед. И оба они чтили настоящий дворян, а не всяких выскочек вроде Новикова. И тебя. Жаль, тебя нельзя сгноить здесь! Посиди-ка денек-другой, пока мадам Хворостова не решит простить вас.
С этими словами нас обоих отправили в общую камеру, где сидели еще двое. Грязные жилетки и брюки, заросшие жесткой щетиной лица. Обоим было под сорок, судя по виду, и каждый из этой парочки мог без проблем уговорить бутылочку чего-то крепкого под вечер без особых последствий.
Но сейчас от них ничем не пахло. И все же, когда сняли наручники, мы с Быковым решили сесть от них подальше.
– Вот стерва, – процедил сквозь зубы сыщик. – Все-таки упекла нас! И ты тоже хорош – хваленая телеграмма! Вот она теперь где. И что делать будем?
– Думать будем, – ответил я.
Последовала короткая пауза, которую сопровождал весьма выразительный взгляд сыщика. Я не выдержал:
– Тебя не на экскурсию брали. А как раз ради таких случаев, когда надо шевелить мозгами. Извини, но я не могу сейчас даже общую картину представить!
– Тише там! – рявкнул полицейский, проходивший снаружи.
– Да пошел ты, – вяло буркнул сиделец из угла камеры.
– Общую картину? Хворостова держит за одно место всю полицию здесь, но все же у Новикова хватает смелости качать права, – начал рассуждать Быков. – Но хочешь знать мое мнение? Давай найдем какие-нибудь доказательства, чтобы эту Хворостову отправить в столицу. Мы сделаем массу добрых дел разом.
– Ты хочешь сосредоточить усилия на поиске компромата? – удивился я.
– О, господа! – второй сиделец решил подключиться к нашей беседе: – Поиски – это наше все! Мы готовы вам помочь за скромную плату!
– Отстань, – я отпихнул мужика в сторону. – Не лезь не в свое дело.
– Экий выискался, – обиженно ответил тот.
– Не видишь, это благородные, – одернул его первый. – О графьях рассуждают!
– А может, они политические? – прищурился второй. Я чуть не подавился, услышав это:
– Может, тебе пару ребер сломать, чтобы научить не лезть, куда не просят?
– Тихо там! – снова прикрикнул на нас дежурный. – Иначе все четверо получите.
– Если твой отец и дед не служат «истинным дворянам» – лучше не суйся, – злобно крикнул я ему. – Целее будешь. Твой начальник получил телеграмму из столицы и проигнорировал ее содержимое. Это будет стоить ему места. И свободы, скорее всего. Будь благоразумен.
– Да знаю я, кто вы, – негромко сказал дежурный, подойдя чуть ближе. – Скажу честно – не повезло вам влезть в это дерьмо. Хворостовы с Новиковыми всегда на ножах были.
– Спасибо, – кивнул я. – Но я уже был в гостях у Евлампии, и она успела мне все рассказать. И у Новикова я был. Чудесная ситуация. Но вашему начальнику…
– Денис Профирьевич, как бы вам сказать… жертва обстоятельств.
– Не оправдывайте его. Жертва обстоятельств действует слишком рьяно для своего положения, – я положил руки на перекладину между решетками. – Сколько нам здесь еще сидеть?
– Панкратов, на место! – офицер прогнал служивого и подошел сам: – Сколько я захочу, столько и будете, – он гаденько улыбнулся.
Я всмотрелся в серые глаза без единой искорки. Если Новиков пошутил, что я маньяк, то сейчас перед собой я видел садиста. Сдержанного, сжатого и скованного – но, если ему дать волю, замучает до смерти.
Смотрел он не моргая, а я чувствовал, что ненависть к Денису Порфирьевичу только что стала сильнее всех остальных моих чувств.
– Сядь уже, – одернул меня сыщик. – Не цепляйся к ним. Здесь у тебя нет покровителей, которые могут вытащить из тюрьмы.
– А тебе не хочется выяснить, что здесь на самом деле происходит? – вдруг спросил я.
– Зачем? – удивился Быков. – У нас четкая задача в двух вариантах: привезти согласие Новикова или доказательства его злодеяний.
– Злодеяния Новикова? – басовито посмеялся второй сиделец. – Шутить изволите?
– Нет, почему?
– Нашли злодея, тоже мне, – продолжил забавляться он, потирая заросшее лицо. – Он людям помогает. Кому-то надежду дает. А нас вот схватили – даже дойти не успели до места…
– Тише ты! – цыкнул на него другой. – Не трепись. Мало ли. Подсадные могут быть. Их выпустят сегодня вечером, и плакало наше дело.
– Ох, да, вы уж извиняйте, секрет это. Не можем сказать. Но про Станислава Андреевича ничего плохого не думайте. Нет-нет, он человек хороший!
– А вы откуда знаете? – подал голос сыщик.
– Так знамо дело – говорю же, людям надежду он подает.
– Что за загадки опять?! – взорвался Быков. – Говори сейчас же или я…
– Тише-тише, – я вскочил с жесткой скамейки и схватил Алана за руку. – Он не виноват перед нами ни в чем. Если хочешь выпустить пар – у нас есть мишень, – прошептал я и одними глазами указал на дверь в кабинет офицера.
– Как только выйдем, – кивнул он. – Но как?
– Он же тебе сказал – работает на Хворостовых.
– Когда «простит», нас сразу выпустят. Да, звучит логично, – сыщик почесал в затылке. – Думаю, не больше пары дней.
– Я рассчитывал через пару дней в столицу вернуться.
– Не надейся. Мы здесь застряли на неделю.
– Может, в таком случае нам следует разделиться? Ты бы поработал с Новиковым, а я бы помог графине Хворостовой.
– Нет, выдумал еще! – воскликнул сыщик и наклонился ко мне: – Ира – моя!
– Да не нужна она мне!
– Тогда давай действовать наоборот. Я помогу Хворостовым, а ты поработаешь в городе, поузнаешь, что не так с Новиковым. И если найдешь что-нибудь, тогда мы вместе закончим работу.
– А если он окажется чист?
– Не может он быть чистым. Вспомни царапины на двери! – заявил сыщик.
– Быть может, это совсем другое?
– Нет-нет, они свежие, не затертые. У Хворостовых дом – чистейший, там убирают дважды в неделю минимум. Ни одной пылинки на двери. Будь это старая царапина – ее бы или попытались скрыть и починили дверь, или она бы затерлась и стала менее заметной.
– Свежая, значит, – хмыкнул я.
– Говорю тебе. Это точно связано с деятельностью Ипполита. Кто-то хочет выкрасть какие-то свидетельства.
– Хорошо, это надо проверить, – согласился я и улыбнулся: – а ты быстро втянулся. Надо было тебя сразу сюда девушками завлекать.
– Нет, я просто подумал и понял, какая здесь шикарная интрига. Ты посмотри сам: Ипполит Хворостов сходит со сцены и за его место борется сестра, которая очень хочет в Большой Совет, и граф Новиков, который в Совет вовсе не жаждет. Но зато его хотят видеть там облеченные властью люди. При этом Хворостова яро ненавидит всю семью Новиковых. Ты помнишь, как она говорила про них?
– Хм, – задумался я. – Да, она ведь говорила сперва так, словно жива вся семья, а не он один. Сильная ненависть?
– Вероятно, это лишь косвенные свидетельства. И заметь, есть за что ненавидеть – Новиковы скупают землю
