— Прикончи его! — выкрикнула девчонка по имени Ворона.
— Загони ему копье в зад! — поддержала Аш.
Ребятишки, сбившиеся в кучу вокруг дерева, презрительно свистели и гомонили.
Ричард, маленький черноволосый парнишка с красным родимым пятном на щеке, прошептал:
— Я точно умру. Потому что Лев родился. Я слышал, сам лорд капитан сказал.
Аш уже готовилась поднять его на смех, но последняя фраза согнала с ее лица презрительную ухмылку.
— Когда? Где? Когда, Ричард? Когда ты слышал?
— В полдень. Я принес воды в палатку, — с гордостью добавил Ричард.
Аш пропустила мимо ушей его претензии на статус пажа. Она сунула нос в кулачок, отогревая дыханием озябшие пальцы. Дракон с Рыцарем не в шутку разошлись. Видать, им тоже холодно. Аш поднялась и потерла онемевший зад сквозь шерстяные штаны.
— Ты куда это, Аши? — спросил сосед.
— Пойду отолью, — гордо объявила она. — А тебе со мной нельзя.
— Не больно-то и хотелось!
— Мал ты еще! — пустив эту прощальную стрелу, Аш стала пробираться через толпу детей, коз и собак.
Небо нависло над головой ледяной оловянной миской. От реки поднимался белый туман. Хоть бы снег пошел, что ли, хоть немного бы потеплело! Шаркая обмотками из тряпья, заменявшими ей башмаки, Аш пробралась к заброшенным хижинам, или, может быть, старым овинам, которые служили зимними квартирами офицерам отряда. Вокруг жались к земле солдатские палатки. Люди теснились у костров, согревая руки и лица и выставив задницы на мороз. Аш проскользнула у них за спинами.
Обогнув ферму, она едва успела юркнуть за бочку с водой, над которой на добрую ладонь торчала глыба льда. Они как раз выходили через заднюю дверь.
— …Пешком, — закончил фразу капитан. Остальные, звеня доспехами, шли следом. Тощий священник и двое доверенных лейтенантов, те самые, которые, по сведениям Аш, могли (когда-то) претендовать на благородное происхождение.
Капитан словно родился в броне. Полный доспех — от кирасы с наплечниками до железных башмаков со шпорами — и все точь-в-точь по его мерке. Только шлем с забралом он нес под мышкой. Металл начищен до зеркального блеска, да в такую погоду сиять ему не с чего. Посреди грязного двора капитан казался белой статуей; Аш только теперь поняла, откуда взялось выражение «белые доспехи». Только рыжая борода и кожаные ножны не в тон.
Аш присела на пятки, вцепившись онемевшими пальцами в промерзшие клепки бочонка. Трое в полной броне прошагали мимо. Стальные пластины звенели и скрежетали — словно фургон с солдатской кухней на ухабах.
Вот бы ей такие доспехи! Не столько любопытство, сколько завистливое восхищение потянуло ее вслед за маленькой группой мужчин, уходивших к лесу. Тогда можно бы ничего не бояться! Да еще знать, что носишь на себе целое состояние!.. Аш побежала быстрее, чтобы не отстать.
Небо стало бронзовым. Несколько снежных хлопьев легли на ее волосы (будь они почище, были бы почти того же цвета). Нос и уши у нее горели, а пальцы стали сине-багровыми. Зимой всегда так, она привыкла и не думала об этом. Даже не стала плотнее кутаться в камзол, из-под которого торчала грязная рубашонка.
Четверо впереди — капитан, отрядный священник и двое молодых лейтенантов — шли в непривычном молчании. Они миновали линию часовых. Аш проскользнула мимо, пока капитан говорил с патрулем.
Странно, что они идут пешком. Вверх по крутому склону к лесной опушке. На краю леса, оказавшись перед буреломом выше роста взрослого мужчины (вот где дров на всю жизнь хватит!), она поняла: лошадь здесь не прошла бы. Даже боевой конь.
Теперь трое солдат надели шлемы. Безоружный священник держался на шаг позади. Мужчины оставили забрала открытыми, чтобы видеть лица друг друга. Тот лейтенант, что повыше ростом, потянул из ножен меч. Капитан покачал головой.
Меч скользнул обратно в ножны. Скрежет металла эхом отдался в тишине.
В лесу все молчало.
Трое вооруженных повернулись к священнику. На нем не было лат, только бригандин, крытый бархатом, да кабассет, шлем-шляпа note 3, под которым виднелось разрумянившееся на морозе лицо. Священник уверенно шагнул вперед, под свод леса. Аш, под прикрытием падающего снега, подкралась поближе. До сих пор она не обращала внимания на окружавшие лагерь холмы. В долине была река с хорошей водой и домики покинутой деревушки. Чего же еще? Хорошее место для зимовки, а дичи в голом зимнем лесу не встретишь. К чему уходить от костров, если не ради охоты?
Куда же они собрались?
А тропа здесь была, решила она через пару минут. Кусты и подлесок не выше ее плеча. Всего несколько лет как по ней не ходят.
Им, в доспехах, легко продираться сквозь заросли. Только маленький лейтенант раз выругался: «Кровь Господня!» — и тут же смущенно смолк под взглядами спутников. Аш нырнула под куст терновника, со стволами толщиной с ее запястье. Малый рост не хуже брони. Она легко могла бы обогнать их, если бы знала дорогу.
Поразмыслив об этом, она метнулась в сторону, проползла на животе по руслу замерзшего ручья и оказалась в ста шагах впереди.
Здесь, под деревьями, снега не было. Вокруг царил бурый цвет. Сухие листья, голые ветки, высохший тростник вдоль ручья. Бурые заросли сухого папоротника. Аш подняла глаза и, как и ожидала, увидела разрыв в стене деревьев. Конечно, папоротник любит поляны.
На поляне под снежным покрывалом стояла заброшенная часовня.
Аш не бывала в церквях, да и вообще редко на них смотрела. Впрочем, то, что она увидела, вряд ли могло привить вкус к церковной архитектуре. Древние руины, от которых остались только две стены. Камни заросли серым лишайником и колючками. Из залепленных снегом оконных проемов глядела зимняя пустота. Груды щебня под снегом казались круглыми тушами зверей.
Среди бурой пустыни бросалась в глаза яркая зелень вечнозеленого плюща, затянувшего стены. На полу тоже виднелись яркие пятна. Среди остатков алтаря пробились из-под снега молодые кусты остролиста. В темной зелени ярко рдели под снегом ягоды.
Позади Аш послышался металлический лязг. Из куста остролиста вспорхнул испуганный крапивник. Мужчины были уже совсем рядом. Приблизившись к развалинам часовни, они затянули гимн.
Аш испуганным крольчонком шмыгнула через кучу щебня в сугроб под стеной и забилась под куст остролиста. Над ее головой блестели тугие зеленые листья. Под их сводом оказалось достаточно просторно и сухо. Пол был выстлан колючей опавшей листвой. Аш растянулась на животе, не обращая внимания на колючки, и выглянула наружу. Снег падал все гуще.
Маленький священник пел, забирая дрожащим тенором все выше. Аш не понимала слов. Два лейтенанта подпевали, спотыкаясь на обломках свода.
