Ознакомительная версия.
Еще через неделю лицо Джульетты приняло обычный цвет, отёки исчезли, лишь было едва заметно два небольших розовых шрамика. Я дал Джульетте зеркало, она с нетерпением выхватила у меня из рук.
– О! Мама мия! Белиссимо! Это лучшее, что я себе могла представить! Спасибо, синьор Юрий! – Она бросилась мне на шею, поцеловала в щеку. На глазах её появились слезы. – Теперь я выгляжу великолепно, даже лучше старших сестер; маэстро, вы просто волшебник! Без смущения я смогу танцевать на балах. Поедемте скорее к отцу, он порадуется и достойно вознаградит вас!
– Хорошо, но с одним маленьким условием.
– Опять эти условия!
– Просто мы наденем легкую накидку и сделаем дожу маленький сюрприз.
– Да, это будет просто замечательно.
Я достал заранее купленную кисею и набросил на её прекрасную головку. В общих чертах лицо проглядывало, но разглядеть детали не позволяла кисея. Мы вышли из комнаты. В прихожую входил Джузеппе, сзади следовали двое слуг с корзинками, полными снеди.
– Джузеппе, я здорова и красива. Мы едем домой, к отцу!
Джузеппе попробовал откинуть кисею, но Джульетта с удовольствием приняла условия игры и отшатнулась.
– Вы увидите меня во дворце! Быстро едем, мне так не терпится увидеть моего дорогого отца!
Мы вышли из дома, уселись в карету, заняв все места. Джузеппе, садясь в карету, крикнул охранникам и слугам:
– Идите во дворец!
Мы поехали, Джульетта в нетерпением выглядывала в окно кареты; я мог понять ее внутреннее состояние. Заехали на этот раз с парадного входа. Впереди шла Джульетта, за ней Джузеппе, сзади еле поспевал я.
– Джульетта, потише, совсем загонишь старика Джузеппе!
Подошли к парадному залу. Дож принимал какую-то делегацию, но Джульета ворвалась с девичьей непосредственностью в зал и остановилась.
Все, и дож тоже с недоумением уставились на неё. Джульетта подошла к отцу и театральным жестом, как это умеют только женщины, сдернула кисею.
От неожиданности и удивления дож даже привстал с кресла, затем оправился и попросил всех выйти. Я тоже собрался выйти, но дож окрикнул:
– Хирург, останься! – Вероятно, он забыл, как меня звать.
Мы остались втроем в зале. Дож оглядывал лицо дочери с разных сторон. Джульетта стояла пунцовая от удовольствия. Наконец дож углядел два розовых рубчика.
– А это?
– Через два-три месяца вы их не увидите, прошло слишком мало времени.
– Да, немало удивлен. Неужели в Московии такие искусные хирурги? Знаешь, не там я искал помощи, доверился досужим разговорам. Чем обязан?
Я решил не скромничать:
– Пятьсот золотых дукатов, операция редкая, в мире никто, кроме меня, не делает таких.
– Хм, это же почти… – Он не договорил.
Дочка обиженно надула губки:
– Ты обещал отдать любые деньги, никто не брался. Сейчас, когда я здорова и прекрасна, ты торгуешься.
– Нет, нет, дорогая, ты меня неправильно поняла.
Он дёрнул шнурок звонка, сразу же вошел Джузеппе: он выходил вместе со всеми и стоял за дверью. Приблизившись, он удивленно уставился на Джульетту:
– Синьора, неужели это ваше лицо? Да вы просто красавица!
– Я теперь такой буду всегда!
Джульетта крутанулась на каблуке и, гордо неся голову, вышла из зала.
– Отсчитай господину…э…
– Кожину, – подсказал Джузеппе.
– Да, да, Кожину, – пятьсот золотых дукатов.
Он повернулся ко мне:
– Деньги деньгами, но я хочу вас поблагодарить за дочь. Как любящий отец, я в восторге от вашей работы. Я думаю, вы не покинете мой город быстро, вероятно, недостатка в больных у вас не будет.
Дож слегка склонил голову; я понял, что аудиенция окончена, поклонился и вышел.
Джузеппе поспешил за мной.
– Синьор, синьор, вы сделали невозможное. Наша девочка просто стала сказочной красавицей. Никто не верил, что возможно такое чудо! Вы исправили ошибку природы.
– Джузеппе, я выполнил свой долг, а теперь хочу получить свои денежки.
– Да, да, извините, я в полном восторге.
Джузеппе довел меня до маленькой комнаты, извинившись, подошел к незаметной двери в стене, нашел потайную пружину и вошел. Слышалось бряцанье мешочков, звон монет. Наконец он вышел, неся в руке увесистый мешочек:
– Пересчитывайте.
Я взвесил в руке – килограмма два.
Развязал мешочек – золотые дукаты.
Ладно, чего их пересчитывать – одной больше, одной меньше.
– Я вам всецело доверяю.
– Синьор Кожин, пойдемте, я провожу вас и дам карету. Ходить по улицам с такими деньгами не стоит, а лучше положить их в банк или отдать ростовщику под проценты.
– Благодарю вас за совет, синьор, и за карету. Я всенепременно воспользуюсь вашим советом.
Я прекрасно добрался до дома, выпил стаканчик кьянти, отсчитал часть денег и направился в порт. Винченцо я нашел там, у корабля. Команда заканчивала погрузку, и, вероятно, уже завтра корабль выйдет в море.
Мы дружески обнялись, венецианец провел меня в каюту на корме. По пути я осматривал корабль, но нигде не увидел следов разрушения.
– Мы уже все давно отремонтировали, даже сходили в рейс, только недалеко.
Винченцо усадил меня за стол, выставил бутылку вина, фруктов. Пригубили по стаканчику, и я спросил:
– Каков мой долг?
Винченцо удивился:
– А что, ты уже достаточно заработал?
Я рассказал ему о дочке дожа. Винченцо аж поперхнулся вином.
– Это ты про Джульету говоришь?
Я кивнул.
– Да, к ней привозили лучших врачей, и никто не взялся. Ошибка природы. Вся Венеция насмехалась над ее лицом.
– А теперь вся Венеция будет восхищаться её лицом. Поверь, Винченцо, она теперь красавица.
Венецианец поспешил наполнить бокалы вином, мы выпили, я ещё пребывал в радостном возбуждении.
– Так сколько, Винченцо?
Тот наморщил лоб:
– Так, аренда, слуги, на первое время, – он загибал пальцы. – С тебя пятьдесят дукатов золотом, и только из-за уважения к тебе.
Я отсчитал ему деньги.
– Мы в расчете?
– Конечно, теперь ты мне ничего не должен. А может, возьмёшь в долю?
– Если только ты купишь мне солидный дом в центре.
Купец задумался.
– Такие дела быстро не решаются. Покупка не грошовая, надо поискать, подумать.
– Вот вернешься из рейса – подумай, поищи.
Когда мы уже изрядно выпили, опустошив третью бутылку, купец наклонился ко мне:
– Поверь твоему другу, завтра у тебя не будет отбоя от пациентов.
– С чего ты взял?
– Венеция не такой большой город, как Рим или Неаполь. К вечеру твоё имя будут склонять во всех домах, близких ко двору, а завтра ты будешь выбирать больных по своему вкусу, поверь, я знаю венецианцев.
Затем оглянулся по сторонам, хотя в каюте никого не было:
– Ты не только умелый хирург, ты очень хитрый и дальновидный!
Он захихикал и пьяно погрозил пальцем.
– Почему? – спросил я.
– Это очень хитрый ход: теперь, даже если ты зарежешь до смерти любого своего больного, тебя никто пальцем не тронет.
Плохо то, что я жил в Венеции и не знал её законов. В России я ориентировался, но здесь… Да и деньги я зарабатывал не ради богатства, деньги во все времена дают свободу выбора. Применительно к данным обстоятельствам – это возможность купить дом, нанять слуг, купить место на корабле или сам корабль.
Кто сказал «корабль»? А может, и в самом деле купить корабль и, обогнув Европу, приплыть в Россию к Петру? Да вот не запряжёт ли он меня снова бомбардиром к преображенцам? Если бы существовал в то время воинский устав, было бы боевое охранение, не попал бы я в плен к крымским татарам. Не случись счастливой оказии в виде Винченцо, сгнил бы со временем в Бахчисарае или у турок на галерах. И чего мне взбрели такие мысли на пьяную голову? Винченцо укладывал меня спать у себя в каюте, но я с пьяным упорством вырывался, хотел идти домой. В конце концов, Винченцо сдался, определил мне в провожатые двух матросов с наказом доставить прямо в дом, а не до порога.
Утром раскалывалась голова, хотелось поспать и понежиться в постели, но вошедший слуга известил:
– Вас дожидаются больные, на прием.
Какие больные, я никому не назначал! Выглянул из окна своей спальни. С высоты второго этажа был виден целый ряд карет. Неужели ко мне? Я с трудом вспомнил вчерашний вечер. Неужели Винченцо был прав?
Надо признать – венецианцев он знал куда лучше меня. Так, быстро умыться холодной водой, кофе с булочкой – здесь это было уже в порядке вещей. Оделся подобающим образом, спустился вниз. Ёшкин кот! Большая приёмная была полна народа – сеньоры и синьориты, богато и очень богато одеты, кто-то ухитрился приехать пораньше и оккупировал диванчик, кому-то слуги вынесли стулья, припоздавшие стояли. Я слегка поклонился и поздоровался. Голоса смолкли, и все уставились на меня.
Ознакомительная версия.
