— Но все в Туле и так знают, что у тебя много денег. А если и нет их прямо сейчас, то ты знаешь, как их быстро достать. Или ты в этом сомневаешься?
— Много денег и НАСТОЛЬКО много денег — это две очень большие разницы. И ладно бы пистоли с карабинами. Бес с ними. Представь себе сколько стоят орудия! Ныне эти игрушки по карману только Государю. И он трясется над ними как наседка над цыплятами. Бронза исключительный импорт и дорогой импорт. Так что заводить артиллерию имеет смысл желательно с одобрения царя. Чтобы не было эксцессов. Понимаешь? Во всяком случае нормальную. Но даже если мне сделать несколько эрзац пушечек вроде деревянных, то для них нужен порох. Много пороха. А это все не так-то и просто, да еще и вопросов массу вызывает…
— Допустим… — недовольно произнесла жена.
— Авторитет же… он как бы не важнее денег. Как ты мне постоянно говоришь — я живу тут не в вакууме, а в коллективе. И если я начну творить всякое непотребное, вроде вооружения огнестрельным оружием, полк может меня не понять. На низовом уровне. А именно за счет уважения простых помещиков я на плаву и держусь.
— Ладно… — тяжело вздохнув махнула рукой Марфа. — Делай как знаешь.
— Ты со мной не согласна?
— Ты можешь попасть на прием к царю. И можешь ему лично предложить перспективные идеи. А он — не дурак и…
— Он не дурак, — перебил ее Андрей. — Поэтому он не готов тратить на каждого всадника поместной конницы в сорок и более раз больше, чем обычно. У него на это нет ни денег, ни земли, ни желания…
Марфа нервно дернула подбородком, но более спорить не стала. Тем более, что к ним подошел слишком близко Аким. И Андрей вернулся к делам тренировки…
Еще когда он возвращался из Москвы, то прекрасно заметил взгляды старшин. И понял — второй год отсидеться в крепости ему не дадут. Поэтому по приезду в Тулу он начал искать людей. Разных. Особенно после того, как заключил первый ряд с купцами и продал через них пять гривенок ляпис лазури.
Именно тогда к нему решили присоединится Кондрат, Федот и Аким, отправившись на зимовку к нему в вотчину. Им ведь, по сути, идти было некуда. Только опять в долги влезать. Поместье разорено. Денег нет. Ничего нет. А тут Андрей им сам предложил погостить у него да подсобить с обороной крепостицы. То есть, вроде бы и не бесплатно харчи будут вкушать.
И не только они поехали. Годом ранее, когда он искал себе людей, было все намного сложнее. В него не верили. Да и ехать фактически в чистое поле — одно дело, и совсем другое — в пусть маленькую, а крепость. Поэтому, даже при довольно остром дефиците людей, найти их удалось довольно легко. И теперь он и возился с ними. Тех, кого планировал забрать с собой в намечающийся поход, Андрей дрессировал конным делам. Остальных — обороне крепости. И всех, кто хоть как-то должен будет драться, нагружал общей физической подготовкой.
Но главное — учил действовать сообща.
А еще возился с материальным обеспечением. Для чего нанял к хромому плотнику Игнату трех подмастерьев и двух — к кузнецу. И еще с десяток разных людей. Ведь дел хватало.
Кроме того, он провел с помощью Агафона весьма непростую операцию по подбору, обмену и перекупке луков. Цель была проста. Ему требовалось, чтобы у людей под его рукой оказались пусть и не самые лучшие «агрегаты», но единообразные. Во всяком случае по натяжению и вытягу. Чтобы не к каждому луку свои стрелы делать, а одни для всех.
Женщин еще завез в крепость, ибо женских рук и раньше не хватало. Теперь же — совсем беда. А ведь эту ораву людей требовалось обстирывать, готовить еду и с прочими делами помогать. В том числе и не совсем приличными. Без секса тяжело. А острый дефицит женского внимания мог породить серьезные внутренние проблемы. Понятное дело, о таких специфических задачах Андрей не говорил вдовушкам, которых нанимал на службу. Но это и не требовалось. Все прекрасно всё понимали. Более того — даже какие-то надежды имелись в плане устройства своего семейного счастья.
Агафон, кстати, не подвел. И полностью погасил свой долг за светильное масло, поставив в крепость запасы продовольствия, соли и фуража. Особенно ценным оказалось последнее.
С конским составом требовалось очень плотно работать. Да. Все эти «копытные» уже не жеребята. Они уже в целом выросли. Однако Андрей не терял надежд хоть еще немного их укрепить. Хорошее питание и регулярные, серьезные нагрузки не могли пройти в пустую. Ну… он так думал. Ведь если человек ходит в спортзал и там не лениться, нормально питается и хорошо отдыхает, то рано или поздно он становится намного лучше развит физически. Крепче, сильнее, выносливее. Иными словами, своих «волосатых друзей» Андрей гонял ничуть не меньше, чем людей. И также хорошо кормил. В надежде на то, что эти несколько месяцев не пройдут даром…
[1] Испанский гамбит — вид шахматного дебюта, при котором белые, добровольно отказываясь от рокировки, стремятся опередить противника в развитии и создать сильный центр.
[2] Наряд — это выделение какого-то количества артиллерийских орудий для тех или иных задач.
Часть 1. Глава 2
Глава 2
1554 год, 13 января, вотчина Андрея на реке Шат
— Ты чего не спишь? — тихонько спросил Андрей у супруги.
— Думаю, — шепотом ответила жена.
— О чем?
— О том, что вышла замуж за безумца.
— Это понятно. А точнее?
— Ты ведь, на самом деле, не хочешь покоя. Ты словно мальчишка возжелал славы.
— А ты против?
— Против. Но поддержу тебя во всем.
— Неожиданно.
— А ты думал я упру руки в боки и начну качать права?
— Да.
— Это глупо… — чуть помедлив, ответила она. — Женщина сильна мужем своим. Я с тобой не согласна, но что это меняет? Я пойду за тобой в любом случае.
— И что тебя мучает?
— Что ты будешь делать — я понимаю. Закусишь удила и как мальчишка станешь скакать по всей округе да махать сабелькой. Ну и лапшу на уши вешать аборигенам, чтобы денег срубить. А я? А что мне делать? Как Марфа я должна вести хозяйство, пока ты в походе. Но как Алиса я ума не приложу с какой стороны к нему подойти.
— А чего там подходить то?
— Тебе легко. Ты готовился. А я? Я ведь росла как цветок. Младшая дочь состоятельной семьи. Меня все любили и баловали. Да, учили готовить. Но ты бы видел кухню мамы. Она была оснащена по последнему слову техники. Папа не жалел денег на нее…
— А хозяйство? Ты совсем ничего не знаешь?
— У папы был большой бизнес, а хозяйство он воспринимал как приятное дополнение. Дань традиции, скорее. Я больше всего любила его прекрасный фруктовый сад. Большой-большой. Там несколько сотен деревьев росло. Ты даже не представляешь, как там становилось красиво, когда они цвели. Но я никогда не видела даже как деревья сажают. Понимаешь? Просто приходила посмотреть на красоту. И все.
— Чему же ты училась все эти годы? Мне казалось, что на Кавказе много внимания уделяют домоводству и прочим подобным вещам.
— Уделяют. Но не в моем случае. Понимаешь, пока я жила с родителями, то в свободное время развивалась как будущая жена для состоятельного мужа. И ни папа, ни мама даже не предполагали, что мне придется разбираться в том, как сделать брынзу или постричь овец. Так что я училась танцевать, петь, играть на чунгуре[1], изучала поэзию. Научилась рисовать. Писать каллиграфическим подчерком. Выучила недурно языки. Хорошо разбиралась в традициях и обычаях. А теперь вляпалась во все это…
— Жопа… — едва слышно констатировал Андрей.
— Жопа, — охотно согласилась с ним Марфа… точнее Алиса. — Вот ты уедешь по весне. А я-то что делать буду?
— А какие языки ты знаешь?
— Какое это имеет значение?
— Это может оказаться полезным.
— Я знаю языки тех лет. Сейчас они другие.
— И все же. Ты ведь смогла наговорить гадостей тем татарам. И они тебя в целом поняли. Так что — другие, но это ни о чем не говорит. Плюс-минус языки наверняка похожи и через пень-колоду ты их и сейчас поймешь.
