Родственники, кстати, были уже изрядно «теплыми». Что намекало на время, которое они провели за возлиянием. Быстро ведь так набраться медом хмельным было сложно.
– Что внучек, – усмехнувшись, спросил дед Степан, – по душе ли тебе мед?
– По душе, дед, по душе. Но я о другом хотел поговорить…
Начал он с дядьев жены.
Просто и беззастенчиво предложив им перевести свои десятки ему под руку. Взамен он обещал подарить как самому Спиридону и Даниле, так и их помещикам по ламеллярному корпусному доспеху.
Тем улыбнулись. Пьяно икнули. И вполне охотно согласились. Видимо давно уже все обсудили и для себя решили. Как бы ни в день того совещания у воеводы.
– А вы на Тульскую службу перейти не хотите?
– Мы дурные что ли? – усмехнулся дед Степан. – За Окой много тише. Татары туда редко добираются.
– А тут у вас проходной двор! – согласился с ним дед Семен. – Все в разорении. Людишек нет. Земля пустует.
– Разве что у тебя хорошо, – поправил Семена Степан. – Но много тут таких, как ты?
– Будем татар бить – и покой обретем, – возразил Андрей. – А перейдете – я с добрыми доспехами помогу.
– А если не пойдем сюда, так и не поможешь?
– Не сразу. Сначала нужно будет снарядить тех, кто тут стоит под моей рукой и с татарами каждый день сталкивается.
– А то мы не сталкиваемся? – нахмурился Семен, явно заводясь.
– Спокойно! – положил ему на плечо руку Степан. – Он ведь верно все говорит. Чтобы к нам пройти они сначала сюда лезут.
– Лезть то лезут, да только толку? Как что – туляки за стены прячутся. А нам на Оке с того какая польза?
– Ну ты сам смотри, – пожал плечами Андрей. – Станешь браниться по-глупому, так и вообще не буду тебе помогать.
– Не забыл с кем говоришь? – прошипел Семен Крапива.
– С отцом моей матери, который гадил ей и мне, и отцу моему из-за паскудной своей натуры.
– ЧТО?! – рявкнул побагровевший Семен вставая.
– Не напрягайся, деда. Прэсс лопнет, – произнес он на одесский манер.
– Что? Какой еще прэсс? – переспросил дед Степан, в то время как Семен задыхался от ярости.
– Живот.
– Щенок! – прорычал дед Семен.
– Деда. Я уже не маленький. Будешь выступать – нос сломаю. Сядь и уймись. Ты мне дед. А раз так, то и говорю, как есть.
– А не боишься мне такие слова говорить? – прорычал дед Семен, хватаясь за саблю. Но, впрочем, не извлекая ее из ножен.
– А вот это – не надо. – Добродушно улыбнувшись, ответил Андрей. Хотя глаза его были холодными-холодными. – Глупости все совершают. Особенности по молодости. И я хоть и держу обиду на вас, но вы мне все же родичи. Да и вы не просто так сюда приехали. Так что подумай. Крепко подумай. Достанешь, – кивнул парень на саблю, – обратной дороги не будет.
Дед Семен сверкнул глазами. Чуть поскрипел зубами. Но сел. Ударил открытой ладонью по столу. Да так сильно, что кое-какая посуда подпрыгнула. И рассмеявшись выпалил:
– Ну надо же? Волчонок уже вырос!
– Вы мне родичи. И мой долг помогать вам. Но прежде него стоит клятва Государю. А потому, в первую очередь я должен укреплять оборону полка. И только потом уже помогать вам. Иначе мои слова и ломанной полушки стоить не будут.
– Да, – согласился дядя Фома. – Царь-Государь кому попало соболиную шубу не дарит.
– Как тебе шуба? – поинтересовался дед Степан.
– Жарко в ней. Но красивая.
– Жарко ему… – фыркнул Семен. – Совсем ничего не боится.
– А то ты думал, будто бы трусливый щенок может так на супостата ходить в съемный бой копейный? – хохотнул Степан.
И как-то накал страстей поутих. Дальше уже пили спокойно. И дельно беседовали. Андрей обсуждал со своими коломенскими родичами, чем помочь они ему смогут. Ведь помощь в укрепление обороны есть прямой путь к ускоренному получению добрый броней.
Чем они реально могли помочь?
Прежде всего поиском людей, потому что провинции и служилые полки, стоящие севернее Оки, испытывали достаточно серьезные трудности хозяйственного плана. Земля уже поделена. И крестьяне на ней имеются в хоть каком-то количестве. Да вот беда – помещикам все одно не хватает прибытка. Сильно не хватает. Посему крестьяне, изученные постоянным грабежом и голодом, бегут на юг. Кто в разбойный люд, а кто и просто землю пахать. Рисков сильно больше. Но там, севернее уже не вздохнуть, не пернуть из-за тягла, превышающего все разумные пределы. Что, в свою очередь, плодит и прослойку эрзац-помещиков, которые не верстаны на службу в силу того, что им не достает ресурсов даже для минимального снаряжения. Или не в состоянии на нее заступить по той же причине. В том числе и будучи безземельными. В дальнейшем, в ходе Ливонской войны, именно они какое-то время будут выступать в роли необученного резерва. Но сейчас они просто висели в воздухе, находясь в неопределенном положении. И вполне охотно шли в послужильцы. Все лучше, чем слоняться, промышлять разбоем и фактически объедать родичей.
Вот их Андрей и хотел подтянуть. Не обязательно из Коломны. Там рядом городов хватало. Да и связи кое-какие у родичей имелись, как и мотивация. Ведь, по сути, они таким образом отрабатывали бы свои новые доспехи. Не говоря уже о том, что связи с таким деятельным родичем глупо не поддерживать, ибо это может оказаться очень полезно. Как непосредственно в виде прямой материальной выгодны, так и косвенно через подъем репутации и статуса семьи.
Кроме того, Андрея очень интересовала возможность пощупать рынок Москвы и постараться сманить оттуда молодых, амбициозных и не понятых ремесленников. Да и не только их…
* * *
В то же самое время отец Себастьян, развив скорость похлеще отца Федора из кинофильма «Двенадцати стульев», добрался до столицы Великого княжества Литовского. До славного города Вильно, известного также как Вильна или Вильня в русской традиции тех лет.
– Там прибыл… – начал шептать что-то на ухо Станиславу Гозию тихонько подошедший слуга.
– Что ты там бормочешь? – поинтересовался Король. – Говори громче!
– Виноват Ваше Величество, – ответил слуга и чуть испуганно скосился на священника. Тот кивнул. И он продолжил. – Прибыл отец Себастьян, который сказывает, будто его отсылали по особым поручениям. Вида уставшего и неопрятного. Принять просит.
– Ну так зови.
Станислав Гозий немного скривился, желая поначалу самолично расспросить своего агента. Но интерес монарха и присутствующей в зале свиты с гостями требовалось удовлетворить.
Отец Себастьян вошел, в полной мере отвечая словам «неопрятный» и «уставший». Он спал с лица. Под глазами у него виднелись круги от недосыпа. Выглядел же он так, словно проскакал верхом от Москвы до Вильно, не слезая с коня.
– Твои новости так важны? – чуть поморщившись поинтересовался Сигизмунд II Август.
– Да, Ваше Величество.
– И чем же?
– Вы направили меня в Тулу, чтобы я узнал – верны ли слухи.
– И что же? Ты узнал это?
– Да Ваше Величество, – торжественно произнес отец Себастьян и вскинув подбородок после небольшой паузы добавил. – Они верны.
– ЧТО?! – ахнул Станислав Гозий.
А вслед за ним поднялся шум и гам в зале, полным уважаемых магнатов, аристократов поменьше, священников и прочих. «Немыслимо!» «Это вздор!» «Невозможно!» – доносилось из каждого угла. Наконец Король поднял руку, призывая к тишине.
– Ты же понимаешь, что это ересь? – чуть наклонившись вперед, спросил правитель Польши и Литвы.
– Понимаю. В моей голове это до сих пор не может уложиться. Но… это факт. А факт – самая упрямая в мире вещь. Я лично присутствовал во время битвы при Селезневке, что совсем недавно произошла недалеко от Тулы. И я видел, как идет в бой человек, напрочь лишенный страха смерти. И сохрани Господь того, кто встанет на его пути.
– Что за битва? Я о такой не слышал. – уточнил Станислав Гозий.
– Князь немного пошалил, привлекая внимания. Разгромил несколько отрядов степных, числом превосходящих его ратников. В одном случае, после победы над втрое превосходящим противником, он заставил детей степи раздеться донага, оставить свои вещи с оружием и ускакать в степь в таком виде. В другом, устроив засаду, имея всего лишь десяток воинов, сумел разбить сотню. Кого пострелять, кого порубить, кого прогнать. На глазах у полона в три сотни душ, что вернулся в Тулу и я его видел. А потом он раненых и убитых супостатов посадил на кол. В кружок. Голыми. Более восьмидесяти человек. Жуткое зрелище!
