вышли в коридор и поднялись из тренировочного подвала вверх по узкой лестнице. Нырнули еще в переходы, стуча каблуками по каменным полам и вышли к широкой лестнице, типичной советской, на переходе раздваивающейся и ведущей на второй этаж парными проходами.
На первом этаже, который мы торопливо прошли, у проходной стоял оборудованный КПП, за ним виднелись трое молодцеватых солдат с автоматами за спиной. Они бдительно осмотрели меня, отдав честь, но при этом словно прожгли взглядами насквозь.
По лестнице и коридорам деловито ходили военные, а навстречу нам по лестнице спускалась золотоволосая девушка, старший лейтенант по званию. Я оглядел ее ладную фигурку в идеально подобранной форме и улыбнулся. Девушка в ответ презрительно вздернула носик и прошла мимо.
— Ты чего на баб заглядываешься, придурок? — зашипел майор. — Соберись, тебя сейчас Зверь осматривать будет.
— А кто он, зверь этот ваш, господин, то есть, тьфу, товарищ майор? — спросил я. — Что-то я никак не вспомню.
Майор оглянулся на меня, наклонился и объяснил, что я нахожусь в сверхсекретном, тринадцатом, отделе при Министерстве государственной безопасности СССР, о котором известно только строго определенному кругу лиц в Политбюро ЦК ВКП(б). А возглавляет этот отдел полковник госбезопасности Зверев Виктор Михайлович, которого и называли Зверем.
— А чем мы занимаемся? — чуточку ошалев, спросил я. — Разведка или контрразведка? Промышленный шпионаж?
Майор покосился на меня и печально покачал головой.
— Совсем плох, однако. Короче, если Зверь тебе вопросы будет задавать об акции, ты просто кивай и говори, что все сделаешь, понял? А сегодня в поле будешь отдыхать, отслеживаться на запасной скамейке. Все равно без тебя нельзя, больше нет новичков-помощников.
— Акция? — спросил я. — Распродажа, что ли? Сезон летних скидок?
— Заткнись уже, щенок, — сказал майор и тут мы подошли к большой двери. Никаких табличек, только номер кабинета «13». Майор глянул на наручные часы, поправил и так безупречно сидящую на нем форму и открыл дверь.
Мы попали в небольшую приемную, где за столом сидел еще один молодцеватый офицер и говорил по телефону. Завидев нас, он сказал в трубку:
— Так точно, товарищ генерал, передам. Обязательно. Понял. До свидания, — и положил трубку.
Затем поднялся, отдал честь и протянул руку в сторону другой двери, на которой тоже не было никаких табличек:
— Прошу вас, товарищи офицеры, полковник ждет.
На настенных часах было ровно десять часов утра. Майор открыл дверь и я шагнул вслед за ним внутрь кабинета.
Несмотря на грозное прозвище, выглядел Зверь вполне мирно.
Военная форма сидела на нем, как влитая, но в остальном он ничем не напоминал руководителя силового ведомства, тем более такого тайного, как сказал майор. Наоборот, седой, усатый, улыбчивый, он походил на старенького дедушку, добродушного патриарха семейства.
Настораживала только излишняя худоба, чересчур прямая осанка, будто палку проглотил и жесткий пристальный взгляд серых глаз. Эге, а этот тип вовсе не так прост, как хочет казаться. Навидался я таких в своей жизни, мягко стелет, а потом жестко трахнет, когда спать ляжешь.
Но сейчас Зверь был ласковым и нежным. Соизволил встать, пожал нам руки, белозубо улыбнулся и указал на стулья перед своим огромным столом:
— Присаживайтесь, товарищи.
Мы уселись и он кивнул майору.
— Докладывайте по порядку.
Майор, имени которого я так, кстати, еще не узнал, откашлялся и сказал громким и командным голосом:
— Товарищ полковник, курсант Бутов прошел полный курс обучения и готов к прохождению итогового задания. Ждем ваших распоряжений.
Зверь глянул на меня и тут же показал клыки:
— Готов ли? Что-то он у тебя какой смурной сегодня. Эй, Бутов, с тобой все в порядке.
Я тоже откашлялся и заявил со всей возможной уверенностью:
— Готов, товарищ полковник. Готовее уже некуда. Созрел, как яблоко на ветке.
Майор снова кашлянул, напоминая мне, чтобы я не болтал лишнего, а затем признался:
— Сегодня, когда Волгин с ним приемы против кастета отрабатывал, чуток не рассчитал и задел по макушке. Бутов брякнулся без сознания, но затем пришел в себя. От медицинской помощи отказался, чувствует себя отлично, готов к выполнению задания.
Я кивнул и снова сказал:
— Я же говорю, готов к труду и обороне.
Зверь задумчиво поглядел на меня, помолчал, придвинул к себе толстую папку с документами, лежавшую на столе и перелистнул несколько листов с машинописными буквами. На столе у него, кстати, помимо чернильницы, металлических перьев и черного телефона без дискового набирателя, стояла настольная лампа с абажуром из бахромы, редкостная ретро-штучка.
— Готов, говоришь? — рассеянно повторил Зверь. — Смотри, что здесь про тебя сказано, малой. Психически устойчив. Политически подкован. Из семьи рабочих, как и полагается. Вернее, твои родители вообще неизвестны, потому что тебя воспитали в приюте для беспризорных, но условно указали, что ты из рабоче-крестьянской семьи. Так, дальше… Не боится вида крови и готов ее проливать. Испытание на скотобойне прошел успешно.
Ну, это да. Проливать кровь я никогда не боялся. Как и тот неведомый мне Бутов Миша, в тело которого я подселился.
— Физические данные на очень высоком уровне, намного превосходят возможности обычного человека и даже подготовленного бойца. В подростковом возрасте, впечатлившись славой «Железного Самсона» Александра Засса, занялся изометрической гимнастикой и начал развивать в себе умения циркового силача. Достиг в этом поприще невероятных успехов. Это правда, что ты можешь лошадь поднять, Миша?
Такие факты я о себе слышал впервые, но они заставили меня загореться энтузиазмом. Нехило, однако, мой предшественник тут подготовился. Я важно кивнул, стараясь сохранять спокойствие.
— Лошадь еще куда ни шло, мне бы теперь быка поднять.
— Ты же вроде поднимал на спор с товарищами, — весьма некстати напомнил майор. — Помнишь, тогда же, на скотобойне?
— Ах да, точно, я запамятовал, дурья моя башка, — спохватился я. — Теперь хочу на грудь ядро словить, как настоящий циркач.
Зверь переглянулся с майором и сказал:
— Ну, у нас на службе всякое случается. И ядра в нас летят, и снаряды, а пули больше всего. Тебе бы еще в себе непробиваемость железа развить, так вообще бы цены тебе не было. Ну, так ладно, вот тут еще сказано, что у тебя при таких недюжинных физических данных еще и неплохо варит котелок. Отличные математические способности, склонность к анализу и творческое мышление. В сложных ситуациях способен находить наилучшее решение предложенной задачи. Это значит, что ты умеешь с блеском выкручиваться из дерьма, понимаешь?
— Ну а чего, утонуть в дерьме — это мало кому понравится, — согласился я.
Зверь вздохнул и сделал пометку в моем досье.
— Здесь еще надо добавить, что
