роты собрать орудия с близким калибром.
– Подумаю, об этом, Пётр Христианович, может, вы об этом Государю доложите? – ветер сдувал бикорн с головы Аракчеева, и тому приходилось всё время его почти ловить. Как ещё бы Александру доложить, что шляпа не должна мешать ни генералам, ни солдатам воевать?
– Нет, Алексей Андреевич, это уж вы сами. А по этой конной артиллерийской роте подполковника Ермолова просьба у меня есть, выделите им отдельным указом побольше пороха и ядер для тренировок, чтобы подполковник устав не из головы выдумывал, а наблюдал за учёбой, максимально приближенной к боевым действиям, и писал правду жизни, а не из пальца высасывал.
– Ну, это в моих силах. И выделим ещё отдельно сумму на обмундирование.
– Вот это правильно. Только, Алексей Андреевич, а нельзя им, как у егерей, форму переменить.
– Нельзя. Государь сам утвердил поярковые шляпы с полями, белым бантом и белым плюмажем из петушиных перьев, красную куртку с рейтузами, как в пешей полевой артиллерии, и сапоги со шпорами. Чепрак также красного цвета, с вензелем и опушкой жёлтым.
– Ну да, чтобы неприятель видел, что вон там артиллеристы и по ним нужно стрелять в первую очередь, – Брехт махнул рукой. Осмотрел вытянувшихся возле разномастных пушек оборванных артиллеристов, да и у подполковника мундир весь линялый и с заплатами на рукавах.
Брехт вспомнил, что Ермолов из очень бедного дворянского рода, ещё беднее графа Витгенштейна, у того хоть генеральское жалование и деревенька в сорок дворов, а у Ермолова вообще ничего. Как-то смотрел про него передачу в будущем и сейчас вспомнил. Николай чего-то там окрысится на Ермолова и отправит его в отставку в начале царствования, а у того трое прижитых незаконных детей и ноль целых ноль десятых рублей за душой. Будучи губернатором самой богатой части России ничего не наворовал. Сидеть будет в Орле, кажется, в ветхом домишке и из орденов и табакерок наградных камушки выколупывать, чтобы с голоду вместе с детьми не умереть.
Сейчас на расшивах спускалась вниз по Волге-матушке совсем другая рота, все пушки одной длины и почти идеально подобраны по калибрам, люди обучены и чётко работают по уставу. И форма хоть и красная, всё ещё, но новая. Да и во всей российской армии Аракчеев с артиллерией порядок наводит. Брехта это не радовало особо. Получается, опять рано начал прогрессорствовать. А ну как новая артиллерия принесёт победу русско-австрийским войскам под Аустерлицем, и тогда Александр по-прежнему будет считать себя великим стратегом и Юдашкиным.
Для справки
Роты конной артиллерии.
В роте конной артиллерии согласно штатам от 17 декабря 1803 года должно было состоять: 1 фельдфебель, 23 портупей-юнкеров, юнкеров и фейерверкеров, 72 бомбардира и 134 канонира.
Из 134 канониров 60 были ездовыми орудийных и ящичных упряжек: по 2 канонира к орудийным упряжкам и по 1-му к каждому зарядному ящику (по 2 ящика на орудие). Ещё полагалось на каждое орудие иметь по одному пешему канониру в запас. Два канонира выделялись в артельщики. Оставшиеся 72 канониры назначались в прислугу к орудиям конной артиллерии, также как и 72 бомбардира. Всего артиллерийский расчёт прислуги конного орудия в таком случае должен был состоять из 2 фейерверкеров, 6 бомбардиров и 6 канониров, трое из которых были коноводами для лошадей, спешивавшихся для стрельбы номеров расчёта.
Каждая рота получила по 150 строевых и 120 подъёмных лошадей. На каждую лошадь было положено по 3 гарнца овса(1 гарнец – 3,2798 литра).
Событие третье
Солдат – это профессия, боец – черта характера, а воин – это состояние души.
Сталкер: Чистое небо
На следующее утро Пётр Христианович проснулся первым, дал Ваньке команду сварить ему кофе, а сам пошёл, умылся, почистил зубы толчёным мелом с травками, кои Матрёна ему выписала, поотжимался от палубы расшивы, в очередной раз повергнув в шок команду. Огромный генерал, голый почти, занимается любовью без девки на палубе. А потом ещё кувыркаться принялся. Так что с них, генералов, взять? Они все контуженные. Ампиратор, говорят, вообще туг на ухи, кричать ему в них приходится, у пушки стоял, когда ту разорвало. А энтот немец видимо ближе к той пушке был, юродивым стал.
Брехт помнил прошлогоднее путешествие по Каспийскому морю, и решил, что не правильно это, когда главнокомандующий, и целый хан, унитаз шугает. Потому всю осень, всю зиму, да и почти всю весну, крутил на турнике всякие сальты, ненастоящие. При его весе и росте, можно улететь далече, если на вытянутых руках попытаться вращаться вокруг перекладины. Так, вокруг живота вращался в обе стороны. А ещё кульбиты всякие осваивал, специально дал команду сшить маты, как для занятий борьбой. Кожа есть, конский волос не дефицит, сшили ему по спецзаказу, и одну из комнат в квартире Константина Чарторыйского превратил он в спортзал. Занимался с теми шестью унтерами, что выкупил из тюрьмы. Мужики поначалу роптали, но когда дошло дело до отработки приёмов с оружием, то бухтеть перестали и взялись за учёбу всерьёз. За полгода он спецназ из них не сделал. Тут годы нужны. Но это – точно самые подготовленные бойцы на территории Европы. Там, в Азии, есть Шаолинь и «нинзи» всякие, а в Европе этим шестерым равных нет. По сотни выстрелов в день мужики делали из различного оружия. Кроссы, бег с отягощением, бег на лыжах, специально для них изготовленных, работа на турнике и обучение приёмам борьбы с оружием и без оружия в спортзале у князя Витгенштейна.
Пить кофий уселся в своё большое деревянное кресло, но ветерок утренний пронимал, так и простудиться можно. Так что ушёл сразу в каюту и, потягивая ароматный напиток, задумался, вспоминая, что не успел к весне осуществить.
Сделал Брехт за зиму много. Самое же главное, что часовой завод запустили. Пока делали только семь часов в месяц, но подрастают молодые ученики, начали потихоньку процесс механизировать и разделять на операции. Пробуют Черепанов с Каспером и основоположником Механики, преподавателем школы при лютеранском приходе Святых Апостолов Петра и Павла в Санкт-Петербурге, Иоганном Бекманом большую часть деталей штамповать, а если не получается, то по крайней мере заготовки под эти детали штамповать. Йона Барбе обещает за год вывести производство на двадцать штук в месяц. Морана Барбе Брехт пока отправил к Матрёне. Вроде выжил и даже чуть получше стало состояние. Снова тащить его в Петербург – значит убить, а потому через пару недель он должен выехать в Крым. Задача организовать там, на земле,
