останавливаюсь на месте и всё мои тоже вокруг меня.
— Не надо, Дмитрий Иванович, не надо — испугалась Мария и почему-то встала на цыпочки.
— Тогда какого хрена, ты Фёдор, сцены тут закатываешь? Женщина для этого и создана, чтобы ей и любовались. Кто у тебя Марию забирает — никто. Тех подонков, обязательно найдём и покараем. Всё, хватит. И чтобы я больше ничего такого не слышал. А-то поедете вы у меня в…в…Гусь-Мальцевский, а может и ещё куда подальше — перевожу дыхание.
Идём дальше. Я пытаюсь поймать на лицо несмелые лучики весеннего солнца.
Только перекусили, появляется адъютант Добрынина, Имеретинский Олег Петрович.
— Дмитрий Иванович, на завтра в двенадцать часов назначено заседание купеческого совета. Просят и Вас, пребыть — как то уж очень торжественно сообщает мне это адъютант.
— А вы, Олег Петрович, не знаете в чём там дело? — вздыхаю я. Ну все планы опять придётся менять.
— Точно не знаю. Но, будет новый военный губернатор Дараган Пётр Михайлович и гости с Моздока — как-то неопределённо отвечает он.
— Вот как? Хорошо. Буду — а это уже интересно.
На следующее утро, как обычно проводим тренировку с палками.
— Так Мария, нападай и ты Лиза тоже. Посмотрим, чему вы хоть научились за всё время? — командую девчонкам.
Девчонки, азартно пытаются меня достать, муляжами изогнутых сабель. Я чуть смещаюсь под левую руку Марии, прикрываясь ей от Лизы. Лиза в азарте пытается быстро оббежать Марию. Запутывается в юбках и падает. А потом садиться и плачет. Она, не столько сильно ударилась, как от обиды. Я тут же бросаюсь к ней, становлюсь на колени, приподнимаю и прижимаю девчонку к себе.
— Не плачь Лизавета, научишься. А чтобы тебе и Марии легче было, мы тебе штанишки пошьём — всё равно плачет. Но уже и не так сильно. Главное, чтобы тренировки для неё не стали ненужной обузой. — Если бы Мария не тренировалась, её бы похитили. А так, она сумела убежать — убеждаю ребёнка. Действительно, как в этой куче юбок можно тренироваться? Тут ходить-то надо осторожно.
— Но…штанишки — через всхлипы, Лиза. — Девушки такие не носят.
— А мы пошьём такие, что девушки носят. Юбку-штанишки. А вышивку на них ты сама себе сделаешь. Любую. Нитки я дам…красивые — успокаиваю ребёнка. Тут как раз сейчас всё наоборот, маленьких мальчиков одевают в женские одежды. Так что попытаемся ещё один шок для местных сделать.
На этом наша тренировка и закончилась. Девчонки явно заинтересовались будущими новыми тряпками. Мне же теперь достанется головная боль, как убедить Антонову пошить три юбки-брюки. Ох, будут ещё перья лететь…
Захожу в зал к Добрынину и…в общем много тут кто есть. Присутствуют Баташевы, Белобородов, Ваныкин, Васильков, Володимиров, Воронцов, Ермолаев, Красноглазов, Ливенцев, Ломов, Лялин, Мескатинов, Молчанов, Платонов, Сапуновы, Сушкин, Трухинов, Федуркин и некоторые другие купцы. Весь купеческий цвет Тулы. Ого, значит действительно дело серьезное.
Расселись, ждём. Появляется Добрынин, с ним два важных генерала пятидесяти лет или чуть больше. Ещё такой же и чиновник.
— Господа. Хочу представить вам, вновь назначенного военного губернатора Тулы Дарагана Петра Михайловича — Добрынин. Мы приветствуем. — А Николай Иванович Крузенштерн назначен военным и гражданским губернатором Орловской области — опять восторженные крики.
— Также представляю вам, Василия Ивановича Семёнова, действительного статного советника — он тоже лет пятидесяти. Тут тоже приветственные крики. И с чего бы вдруг?
Ловлю себя на мысли, что со всеми своими проблемами, я совсем «выпал» из общественной жизни города. Да, похоже, и всей страны тоже. Что вообще происходит?
После долгой «мишуры» слов, наконец, улавливаю общую тематику. Оказывается, наши купцы-молодцы преподнесли подарки и подали прошение царю на более интенсивное развитие Бакинских и Ширванских нефтяных промыслов. Получение оттуда нефтепродуктов, особенно керосина. А так же обеспечение условий транспортировки, непосредственно к нам. Обстановка, в военном плане, там сейчас напряжённая. Постоянные набеги горцев и порча дорогого оборудования. Сжигали кавказцы и поселения рабочих, вместе с ними.
Николай-1 на удивление многих согласился, но с одним условием. Туда будет направлена седьмая легкая кавалерийская дивизия из Тулы, а тульские купцы должны её снарядить за свой счёт. Сейчас направляется только часть дивизии. По-моему в моей истории такого не было? Хотя не сильно я это и помню.
Так как я, не совсем купец, но имею касательство непосредственно к этому делу, то привлекли и меня. Семёнов же непосредственно занимался этим на месте, вот и приехал обсудить все вопросы. Был сначала в столице, а потом с новым губернатором к нам.
— Главное Нобелей туда не пускать, да и всех остальных иностранных собственников тоже — высказываюсь, когда очередь дошла до меня.
— Позвольте узнать почему? — заинтересованно Дараган.
— Все полезные ископаемые должны принадлежать только подданным России. Иностранцы, если хотят пусть покупают нефть на Петербуржской бирже или другой.
— Правильно, верно говорит — и другие слова одобрения от собравшихся купцов, почувствовавших что ещё и на транспортировке «навариться» смогут.
— И всё-таки. Почему вы, так против? — недовольно генерал.
— Мы ещё не знаем, что ещё есть в этой земле. Мы не знаем, как много нефти надо будет и сколько это, будет стоить. Сейчас вот сделали лампу, и на Кавказ направляют целую дивизию. А что будет завтра? Сколько это будет стоить? А мы, отдай иностранцам просто так — разъясняю под одобрительные крики купцов. Вот же любители покричать.
— Да, надо написать царю — и другие крики, в том же роде. Собрание постановило обратиться к царю с просьбой, о запрете допуска иностранных граждан к непосредственной добыче нефти на всей территории России.
Я мысленно погладил себя по голове…и не один раз, хоть генералы были и не в восторге от такого решения. Скривились, как будто съели один лимон на двоих. А вот Семёнов, наоборот радовался.
Потом, какой-то чиновник лет тридцати, не высокий с узкими плечами, чуть вьющимися темными волосами и рыжими усами начал обходить собравшихся. Пока отмечать, кто, что даст из снаряжения для седьмой дивизии, все понимают, что с наличными деньгами у народа плохо. У меня тоже с наличными деньгами швах…начинается вторая волна кризиса. Все надежды, на продажу примуса и керогаза.
Чиновником оказался…я чуть не упал со стула, на котором сидел, Лев Николаевич Толстой. Да, тот самый знаменитый граф Лев Николаевич Толстой, будущий знаменитый писатель. Надо как-то с ним познакомиться. А-то, прямо сейчас попрёться ещё на Кавказ.
— Вы граф Лев Николаевич Толстой? — спрашиваю. Ну-и-ну никак, этот парень, немногим старше меня, не ассоциируется у меня с великим будущем писателем.
— С кем имею честь познакомиться? — смущается Толстой.
— Мальцев Дмитрий Иванович — сообщаю и чуть склоняю голову.
Он быстро записывает, что я предоставлю для военных. Два седла, два пистоля, отдам старые Фёдора и прямой палаш, он мне тоже не нужен.
— Скажите, а я могу Вас, пригласить к себе. На обед? — обращаюсь к будущему писателю.
— Меня? — крайне удивлен Толстой.
— Приезжайте в среду, часа в два по полудню. Надеюсь, мой дом найдёте? — улыбаюсь, пытаюсь расположить к себе будущую знаменитость.
Удивлённый до крайности Толстой, не знал, что и ответить. Сейчас он, рассматривал меня, пытаясь понять, кого же он видит. Я хоть и надел «английский» костюм, чтобы уж слишком не выделяться перед военными, но всё же он отличался от окружающих. Но, тут меня позвал Добрынин, отошедший в сторону от генералов.
— Если сочтёте возможным, приезжайте. Если нет, я не обижусь. Репутация у меня, ещё та. Извините — усмехнулся я и пошёл на встречу Николай Николаевичу.
— Дмитрий Иванович, когда же вы, наконец, выполните обещанное и предоставите нам, что-то другое? — «наезжает» на меня глава.
— Назначайте на пятницу собрание Николай Иванович. Всё уже почти готово — вздыхаю я. Ладно, думаю, что успею мелкие недоделки устранить.
— Хорошо. Прошу вас, так же прибыть ко мне завтра к десяти. Нужно решить пару вопросов. А сейчас с вами, хотят поговорить генералы — и встревоженно смотрит на меня.
Отхожу отдельно с двумя «тяжеловесами» в сторону. Адъютанты образовали полукруг, чтобы мы смогли спокойно поговорить. Представились друг другу поближе. Два генерала, а насколько они разные. Крузенштерн высокий худой с удлинённым лицом. Дараган, наоборот не высокий кряжистый мужик. Излишне располневший от хорошей жизни с бакенбардами, от чего его лицо приобрело форму шара.
— Скажите, Дмитрий Иванович, а чем вам Эммануил Нобель не нравиться? — обратился ко мне «шарик».
Вообще-то мне и Эммануэль-Эммануил тоже
