Т-34) на первом канале и сельского, сами понимаете, часа на втором и было запланировано обращение советского руководства к народу. Останкинский телецентр, построенный к Олимпиаде, тоже походил на взбудораженный улей — никто, похоже, там не работал, все стояли в коридорах и холлах и нервно курили.
— Григорий Васильевич, — обрадовался Лапин, лично встретивший высокого гостя прямо в стеклянных входных дверях, — а мы уж вас заждались.
И он тут же перешёл на свистящий шёпот:
— А правду говорят, что Ярославль и Вологда полностью разрушены?
— Бред, — на ходу бросил ему Романов, — ничего нигде не разрушено, кроме трёх деревень в глубинке Ярославской области. Сейчас я всё расскажу. А вы отдайте распоряжение что ли, чтоб народ по рабочим местам разошёлся, — добавил он.
Лапин подозвал помощника, сказал ему что-то на ухо, а сам припустился чуть не бегом за высоким руководителем.
— А правду говорят, что мы ответку включать будем… ну, бомбить этих негодяев?
— А вот это чистая правда, — заметил Романов, — но болтать об этом вслух не рекомендуется.
— А правду говорят, — третий раз употребил тот же оборот Лапин, — что американцы на нашей стороне и будут помогать?
— И это правда, — не стал растекаться мыслями Романов, — а мы, кажется, уже пришли.
Они стояли перед дверьми, на которых было написано «Аппаратная номер 2. При горящем сигнале не входить».
— Заходите, Григорий Васильевич, — Лапин гостеприимно распахнул обе створки этих дверей. — Через сорок минут начало программы «Время», надо ещё загримироваться.
— Стоп, — неожиданно притормозил Романов, — а у вас есть передвижные камеры?
— Конечно, целых три передвижные телестудии, — ответил Лапин, — а с чем связан ваш вопрос?
— У меня появилась такая мысль, — продолжил Романов, — а что если нам выйти в эфир с московских улиц? Сейчас же все советские граждане питаются самыми нелепыми слухами, что Москва, мол, в развалинах, а руководители сбежали. А мы покажем всем, что никаких развалин даже и рядом нет, а руководители находятся на своих рабочих местах.
— Мысль интересная, — растерялся Лапин, — я сейчас узнаю, что у нас с техническим состоянием передвижек, а вы выпейте пока кофейку, — и он громко крикнул внутрь, — Ангелиночка, прими гостя.
И к Романову подошла бессменная ведущая программы «Время» Ангелина Вовк, а за её плечом маячил второй бессменный ведущий Игорь Кириллов.
— Здравствуйте, Григорий Васильевич, — поприветствовала его Вовк, вообще-то программу Время в эти годы вели попеременно Анна Шатилова и Аза Лихитченко, но сейчас первая находилась в декретном отпуске, а вторая заболела, так что подтянули из запаса Ангелину. — Как поживаете, не хотите ли кофейку?
— Здравствуй, Ангелиночка, — отвечал Романов, — поживаю в соответствии с возрастом, от кофе бы не отказался, а ты всё хорошеешь — внуки без ума от твоих выпусков «Спокойной ночи».
Они втроём прошли внутрь обширного помещения, заставленного разной аппаратурой и свисающими с потолка кабелями. В глубине возле двух гримёрок стоял столик, а на нём электрический чайник с чашками и целая банка растворимого кофе «Пеле».
— Присаживайтесь, Григорий Васильевич, — предложила ему Вовк, — а пока чайник греется, может расскажете нам последние новости? А то слухи самые страшные ходят…
— Какие, например? — всерьёз заинтересовался Романов.
— Ну говорят, например, — вступил в диалог Кириллов, — что атомная война началась и в связи с этим в магазинах раскупили весь сахар и соль. Я сам недавно заходил в соседний гастроном — и точно, нет там в продаже ни соли, ни сахара. И спичек тоже нет.
— Это нехорошо, — поморщился Григорий, — надеюсь, моё выступление снизит градус ажиотажа. Вам же, как родным, скажу, что атомная война, это когда противостоят две или более основные ядерные державы, СССР, США, Китай. А у нас просто случай ядерного терроризма случился… тоже нехорошо, конечно, но на порядок лучше, чем война.
— У меня двоюродная сестра живёт в Ярославле, — продолжила Вовк, — я пыталась ей дозвониться, телефон недавно у неё установили, и не смогла — одни короткие гудки.
— Да, телефонная и телеграфная связь с Ярославлем и Вологдой не работает, — подтвердил Романов, отхлёбывая из чашки ароматный напиток, — это вызвано необходимостью. Со своей стороны могу заверить, что в этих двух городах всё в порядке и ни один человек не пострадал… пока не пострадал.
А тут вернулся запыхавшийся Лапин и заявил прямо с порога аппаратной:
— Все вопросы решены, Григорий Васильевич, передвижка ждёт нас возле входа.
— Отлично, Сергей Георгиевич, — обрадовался Романов, — поехали… Ангелина, а вас я попрошу присоединиться — будет лучше, если это будет в форме ответов на вопросы, а не в виде моей говорящей головы.
— И что же я буду спрашивать? — немного растерялась Вовк.
— Не волнуйтесь, я набросал примерный перечень вопросиков, — усмехнулся Романов, — когда сюда ехал. Вот, держите, — и он вручил ей листочек со своими записями.
— Куда поедем? — спросил Лапин.
— Сначала здесь запишем кусочек, — отвечал Романов, — возле телецентра — место узнаваемое, с Останкинской башней. А потом можно на Красную площадь, чтобы уж наверняка всех проняло.
— Веня, — скомандовал Лапин шофёру, — гони к Останкинской башне.
И на фоне пруда прошла первая запись — слева стояла Ангелина, успевшая выучить примерные вопросы, справа Романов, прямо между ними виднелся знаменитый шпиль.
— Григорий Васильевич, — сказала она в микрофон, — расскажите пожалуйста в двух словах, что сегодня произошло…
— Да, конечно, — ответил Романов, — но в двух словах не получится, будет немного длиннее. Сегодня, 6 июня 1985 года в 17 часов 38 минут по московскому времени системой предупреждения о ракетном нападении был зафиксирован пуск двух баллистических ракет в направлении Советского Союза.
— Откуда был произведён пуск? — вклинилась Вовк.
— С индийского полигона Дхарма, — не стал скрывать фактов Романов, — причём запустили их не официальные индийские власти, а повстанцы, именующие себя наксалитами — они захватили этот полигон во время очередного бунта.
— Что произошло далее?
— Одна из двух запущенных ракет была перехвачена системой противоракетной обороны столицы, второй же, к сожалению, удалось прорваться, но она миновала Москву и взорвалась гораздо севернее, в промежутке между городами Ярославль и Вологда.
— Это была ядерная ракета?
— К сожалению да, мощность её боезаряда в тротиловом эквиваленте оценивается нашими специалистами в 25 килотонн.
— Какие разрушения произвёл этот взрыв?
— Ракета упала в густом лесном массиве, так что кроме поваленных деревьев и небольших пожаров, ничего страшного не случилось. Слегка задеты три населённых пункта, которые расположены неподалёку, в настоящее время жителей оттуда эвакуируют.
— Кто такие наксалиты, почему они произвели этот теракт и какими будут наши ответные шаги? — задала сразу три вопроса Ангелина.
— Наксалиты это ветвь индийского социалистического движения, исповедующая идеи Мао Цзедуна, — ответил Романов, — они считают, что путь к переустройству мира в лучшую сторону лежит через мировой ядерный конфликт. Поэтому, наверно, они и запустили ракеты по одной из ядерных стран, чтобы вызвать ответную цепную реакцию, но мы, конечно, у них на поводу не пойдём и применять ядерное оружие не будем. По полигону Дхарма (тут Романов посмотрел на часы) двадцать минут назад нанесён ракетный удар, но в обычном, а не в ядерном исполнении.
— Как отреагировали на это другие атомные державы? — задала Ангелина следующий вопрос из списка.
— И США, и Китай, и Франция с Великобританией разделяют наше негодование и предлагают посильную помощь, — кратенько осветил этот вопрос Романов. — Послезавтра намечено совещание в Совете безопасности ООН, где мы совместно разработаем программу выхода из ракетного кризиса.
— Перейдём тогда к более приземлённым предметам, — сказала Ангелина, — скажу честно, что в народе ходят самые невероятные слухи о том, что случилось сегодня вечером, в том числе говорят о разрушенной Москве и погибших руководителях страны…
— Можете сами убедиться, — Романов сделал широкий жест в сторону Останкинской башни, — Москва стоит на месте, а её руководители живы и здоровы. Сейчас мы проедем по улицам города и покажем панораму московской жизни, чтобы не быть голословными…
8 июня, Нью-Йорк, штаб-квартира ООН
Романов прилетел в Нью-Йорк рано утром по местному времени (минус восемь часов от московского) в аэропорт имени покойного президента Кеннеди, и его прямо на лётном поле усадили в длинный чёрный кадиллак и доставили в штаб-квартиру ООН, что раскинулась на берегу пролива Ист-Ривер между 42 и 48 западными стрит.
— Как добрались, Григорий Васильевич? — спросил его по дороге советский посол
