помолчали и Альберус спросил:
– Ты уверен, что здесь мы сможем жить здесь не хуже, чем в Велгороде?
– Ну я-то смог.
– Ты сотворил столько всего, мой мальчик, что услышь я о подобном от кого-нибудь другого, то не поверил бы. И мне лишь остаётся о своей некоторое причастности к тому, что ты стал тем, кем есть.
Следующие дни Евпл показывал Эразму полис и рассказывал те сведения, узнанные за пару лет проживания в Антиохии. Мужчина внимательно слушал и, даже, улыбался, но было заметно какое-то беспокойство.
– Скажи, насколько правильно доверять тому чиновнику, с которым ты ведёшь особые… дела? – наконец-то спросил он.
– Другого выбора нет – так мне тогда мне казалось. Теперь я понимаю, что всё могло бы сложиться иначе, но получилось ли бы мне всегда оставаться независимым? Вот главный вопрос. Сейчас же я связан с ним немногими не совсем чистыми делам, но он не сильно давит на меня. Что же случится дальше – ведомо лишь богам, а они не склонны делиться подобными знаниями.
– Но ты, Евпл, всё-таки будь осторожнее. Некоторые люди могут подолгу казаться доброжелательными, а когда уже привыкаешь к ним, то запросто получишь от них нож в спину…
Евпл теперь везде появлялся с Эразмом и, таким образом, знакомил его с жителями Антиохии. Спустя недолгое время мужчину начали звать те, до кого по разным причинам не мог дойти его приёмный сын. Ну а потом к целительской практике подключилась Ильва, благодаря чему Евплу уже не надо было отрываться от своих более важных дел.
А дела у парня были разные. Например, Аполлон Макриад, бывший библиотекарь Александрийской библиотеки, проданный в рабство после обвинения в поджоге нескольких ценных рукописей, наконец-то нащупал ключ к пониманию древнеегипетской письменности. Он заметил, что местоположение определённые иероглифов, обведённых в овал, имеет корреляцию с упоминавшимися в параллельных текстах именами эллинских монархов. Так появилось предположение, что иероглифы означают, как правило, не понятия, а согласные звуки или слоги. Это предположение было одобрено так же и Эразмом, и довольный Аполлон с головой ушёл в расшифровку иероглифических текстов.
Помог приёмный отец и с нанесением магических плетений, хотя далось ему это с большим трудом, поскольку владел не таким большим количеством стихийных сил. Поначалу узоры получались ещё более кривыми, чем у Евпла, но упорные тренировки, мотивированные желанием поскорее приобрести свой личный дом, сделали своё дело. Через несколько седмиц линии стали тоньше и более уверенными, и не приходилось сомневаться, что в ближайшее время прогресс только будет увеличиваться, и некоторое оружие в мастерских будет улучшаться Эразмом не хуже, чем до этого делал Евпл.
А вот Ильве, как и ожидалось, больше понравилось работать с руническими заговорами и, через непродолжительное время, она смогла частично превзойти даже Евпла, и это было совсем неудивительным, поскольку значение рун и кое-что из заклинаний она знала ещё по своей прежней жизни во фьордах. Наверняка, подобные знания должна была иметь и Сигрид, и парню лишь оставалось недоумевать почему она не поделилась ими.
Ну а потом вернулась флотилия, и молодой судовладелец наконец-то узнал все подробности странного найма. Оказалось, что между некоторыми патрициями из Западных провинций возник конфликт, приведший к переделу собственности на Пурпурных островах, названных Плутархом Островами блаженных. (Острова эти по воле или шутке богов находятся в трёх днях плавания от Собачьих островов.) Один из патрициев решил прекратить этот конфликт кардинальными методами и запросил вооружённой помощи у своих друзей и клиентов.
Вопреки чуть ли не клятвенным уверениям Керулария, бойцов и матросов Евпла бросили чуть ли не в самую гущу событий, и если бы не оружие и амулеты, то мало бы кто из них остался живым. Да, первоначально планировалась водная блокада острова с тем, чтобы на него не высадился вражеских десант, но противная сторона тоже не сидела без дела и наняла пару дюжин парусников с усиленными командами. Вот флотилия Евпла с несколькими союзными кораблями и оказалась на самом острие атаки. Хорошо, что морское сражение произошло в узком проливе между двумя очень вытянутыми островами, где перевес сил не имел настолько решающего значения, как если бы подобная встреча была в открытом океане.
Почему вражеский флот оказался именно в этом месте – неизвестно. Вероятно, длинные узкие острова являлись хорошим ориентиром для точки сбора всех морских сил противника. Или же план состоял в том, чтобы обойти важный остров и высадить десант там, где его никто не жал. В любом случае, основное сражение разыгралось именно здесь. Вражеский адмирал решил покончить с запирающей пролив немногочисленной флотилией одним махом и направил все свои суда в атаку.
В результате возникла сумятица, в которой корабли Евпла оказались в роли стрелков на учебном стрельбище – куда не направляй скорпионы-скорострелы, цель найдёшь всегда. За несколько часов почти все вражеские парусники были потоплены, а часть даже налетела на прибрежные камни, где и осталась в роли невольных зрителей. Тех же, кто попытался удрать, настигли довольно скоро и без всякого сожаления отправили на дно. Разгром врага был полный, а из наших потерь – лишь союзные корабли, да и то большинство людей их команд благополучно было спасено.
Патриций, в конечном счёте ставший чуть ли не единственным владельцем местных латифундий, не только щедро заплатил Евплу за помощь, но и выделил в благодарность аж два виноградника, засаженные белым и чёрным сортами, охранять которые осталась дюжина пехотинцев, проведшие молодые годы на подобных плантациях своих родителей или родственников. Димитрий Лименарий по своей инициативе нанял управляющего из местных и привёз несколько бочек вина на пробу. К сожалению, весь обратный путь стояла жаркая погода, да и несколько штормов сумели немного потрепать флотилию. Так что вино, скорее всего, безнадёжно испорчено и, поэтому, не нашлось ни одного желающего продегустировать его на обратном пути.
– Ну что же, – только и смог проговорить изумлённый Евпл, – раз меня без меня женили… то есть, сделали ещё и плантатором, то каковым бы это вино не было испорченным, мне надлежит его попробовать.
Вот ввезли одну из бочек и парню поднесли кубок с влагой красновато-янтарного цвета. Все уставились на Евпла, который в предчувствии скорого расстройства желудка от употребления испорченного вина, сделал небольшой глоток. Потом ещё… ещё… и вскоре всё было выпито под взглядами удивлённых капитанов.
– Очень хорошее крепкое вино, – сказал Евпл и дал указание угостить всех присутствующих.
– Может не надо?
