в машине и в самолёте…
— А кто это, ты его знаешь? — спрашивает Толян.
Злобин внимательно следит за разговором.
— Нет, как зовут не знаю, но видела его сегодня в течение дня несколько раз.
— Показать сможешь?
— Конечно.
— Надо проверить, — киваю я, — нет ли у нас таких, кто перевёлся из Москвы?
— Есть несколько человек, — подтверждает Толян. — А почему, думаешь, нужно на них внимание обратить?
— Да, боюсь, в Москве тоже была утечка некоторое время назад.
При Злобине делиться подозрениями о том, почему чекисты вычислили мой командный пункт в Дьяково мне не хочется, но совершенно очевидно, что когда бойцов много, вполне могут быть всевозможные эксцессы. За всеми не уследишь…
— Как бы у этого мистера Икс не оказалось соратников в ваших рядах, — говорит Злобин, — понимаете, о чём я говорю? А то все вроде спокойны и расслаблены, а может, среди них вражьи агенты рыскают.
Резон в этих словах, разумеется, есть. Поэтому решаем, что Толик проинструктирует своих «лейтенантов» из тех, кому неукоснительно доверяет.
— А этот гусь… — размышляю я. — Интересно, остался он на дежурстве? С одной стороны, зачем ему уходить и навлекать на себя подозрения, правда? Он же думает, что Наталью похитили, значит она его уже не выдаст, а из всех нас она единственная, кто может его опознать.
— Значит, — предлагает Толян, — нужно его взять врасплох. Пусть думает, что план сработал и спокойно завершает своё дежурство.
— А, с другой стороны, наверное, что-то может заподозрить, — хмурюсь я, — ведь странно же, жениха с невестой нет, а праздник не кончается, правда? Тем более, он, скорее всего уже знает, что мы отправились в погоню. Допросить его несомненно нужно. И чем раньше, тем лучше, да вот только не спугнуть бы…
Мы возвращаемся. Толян связывается с тем, кому доверяет и даёт распоряжения. Приезжаем мы тихонечко, без помпы. Выходим из машины и… сразу сталкиваемся с этим чуваком.
Он естественно моментально всё понимает и даже не пытается дёргаться. Его берут в кольцо и отводят в сторонку. Пакуют в тачку и увозят.
— Странный человек, — удивляется Злобин. — Не понимает, что ситуация могла измениться, вы могли догнать похитителей, могли договориться, в конце концов, да мало ли что ещё.
— Ничего, — кивает Толян, подозрительно осматривая остальных гвардейцев. — Разберёмся.
Проблема, тем не менее, обрисовывается во всей неприкрытой остроте. Вопрос надёжности нужно как-то решать. А как? Создавать аппарат из психологов? Но это глупость, мне кажется… В общем не знаю. Ладно, подумаем потом. Мы возвращаемся к гостям, чтобы продолжить веселье. Но пистолет на всякий случай за пояс я запихиваю.
Перед тем, как появиться на лужайке, мы заходим в туалет и пытаемся привести себя в порядок. Причесон у меня действительно огонь. Так что, глянув в зеркало я и сам начинаю ржать, как недавно мои друзья и близкие. Наташка с помощью воды и ладошек кое-как создаёт видимость нормальности и только после этого мы идём на праздник.
Гости уже в хорошей кондиции и наше прибытие замечают далеко не все.
— Знаешь, я неслабо так проголодался, — качаю я головой. — А шашлык мы, кажется, пропустили.
— Ну где вы были⁈ — набрасывается на нас Галина. — Вас больше часа не было.
Я думал, прошла целая вечность, а тут немного больше часа…
— Галя, прости, — пожимаю я плечами. — Работа настигает даже в такие дни. Пришлось немного повкалывать.
— По тебе видно, — качает она головой. — Выглядишь так, будто вагоны разгружал. Вот молодость, не могут ночи дождаться. Смотрите, никуда не исчезайте скоро фейерверк.
Наташка держится неплохо, пытается, по крайней мере.
— Я же знала, за кого выхожу, — шепчет она мне на ухо, когда мы танцуем под Антонова. — Ты ведь меня предупреждал, отговаривал. Даже игнорировать пытался.
— Ну, когда это было, — пожимаю я плечами.
— Зато нам нескучно, — кладёт она голову мне на плечо.
Её бьёт дрожь, отходняк. Я прижимаю её к себе и ласково глажу по открытой спине. Уже темно, над нами звёздное небо, звучит музыка, поют крутые певцы, мигают разноцветные огни, официанты носят еду.
— Как здорово, — шепчу я, — что ты согласилась.
— Ты тоже, — несколько раз кивает Наташка. — Спасибо тебе… муж…
Праздник идёт к своей вершине, к кульминации. Сейчас ещё парочка поздравлений, тостов, а потом фейерверк и можно будет ехать в гостиницу, в наш люкс. Для нас это уже спад, честно говоря. Такого катарсиса, какой мы пережили на борту авиалайнера уже не будет. Там ведь и фейерверк, и салют и акробатические номера были.
Я всё-таки добываю себе шашлык и остервенело раздираю его зубами. Мягкий, сочный, сумасшедше вкусный.
— Егор, Наташа, — подходят Мурашкины. — Спасибо огромное за приглашение, и за гостиницу, да вообще за всё. Потрясающий праздник. Это что-то невероятное. Вы такие замечательные и вообще, здесь столько интереснейших людей собралось. Сразу видно, что и вы люди необыкновенные.
— И вам большое спасибо, — улыбаюсь я. — Вы что, уже собираетесь?
— Ну, да, у нас же деточка, ей спать давно пора.
— Я взрослая! — строго говорит маленькая Наташка и разводит руками. — Мне не надо рано спать! Это дискриминация! Говорю вам, я не ребёнок!
Все смеются. Я тоже. Мне даже смешнее, чем остальным.
— Ха-ха-ха, как смешно! — злится она и показывает язык.
— Мы с вами в одной гостинице сегодня ночуем, — говорю я. — Завтра ещё повстречаемся. Мы утром уедем, но, может быть на завтраке увидимся.
— Да-да, обязательно! — соглашаются они. — И вообще, мы хотим сказать, что будем очень рады видеть вас у себя в гостях, в Минске. Обязательно приезжайте.
— Спасибо, — киваю я, — думаю выберемся как-нибудь. А ты, Наталья, думаю сегодня сказала далеко не всё, что нам хотелось бы услышать.
Кроме нас, никто, кажется, не понимает, что именно я имею в виду и не обращают на эти слова внимания. Действительно, почему не предупредила? Историю бы это не изменило, а мы не рисковали бы своими жизнями…
Придётся, действительно, как-нибудь завалиться в Минск и потребовать ответы на кое-какие возникшие вопросы, а то ишь ты, Масленица…
Толик выделяет машину, и Мурашкины убывают. А после фейерверка, очень красивого, конечно, но не сравнимого с
