вместе с игрушкой. И вот уже семнадцать лет он живет рядом с егерем, пока в школе учился, то с мая по сентябрь в лесу. Последние четыре года постоянно, и здесь, на
острове, и ни разу в селе не появился. Да и к чему - друзьями он не обзавелся, девчонки сторонились и фыркали, учителя в школе глаза отводили. Мальчишки поначалу издевались, но стоило к
егерю переехать жить, уже не задирали, боялись, и не сколько «отца», а Хозяина, у которого тот в заповеднике
своим человеком был…
Машинально посмотрел на браслет, нажал одну из кнопок – на табло загорелось время. Ровно девятнадцать часов, и уже стемнело. Присел прямо на еще зеленую траву, запустил пальцы в землю, мысленно отметив ее теплоту. Ведь переправься с острова, проделай тот же опыт, то сыра-землица будет много холодней, и трава уже пожухшая, как обычно бывает в конце месяца. Но на острове кругом словно начало осени, и листва еще толком не пожелтела. А ведь пять лет тому назад ничего подобного, он все прекрасно помнил – и листва уже облетевшая была, и трава пожухшая. Обычное место, такой же остров в этих озерных краях, от других не отличимый, от Селигера до Валдая, затерянное среди непроходимых лесов и болот.
- Мошка и комары исчезли. Прежде гнус роился, а этим летом схлынул. Хотя на том берегу рожи у всех опухшие…
Димка научился говорить сам с собою, беззвучно, только шевеля губами. И виной тому браслет, который носили все жильцы, и снять его было невозможно. Вернее, легче легкого, только разрезать и стянуть с запястья. Но вот этого делать не стоило, под страхом жуткого наказания. Был в прошлом году один такой строптивец, так плохо кончил – видимо, в усадьбе сигнал получили, и не успел тот протоку переплыть, как его охранники и сцапали. И все – о судьбе ничего неизвестно. Комнату его в тереме обыскали тщательно, а потом ремонт сделали, и в нее Димку вселили. Поначалу было жутко спать, приведение беглеца мерещилось, но сейчас привык как-то, и спал у себя в горенке беспробудно, стоило только голову на подушку положить.
Еще раз посмотрел на браслет – хочешь посмотреть на время, нажми кнопку. В ряд идут четыре разноцветные лампочки, какая загорится, то руки в ноги, если красная – то Хозяин вызывает. Желтая из бани сигнал, кнопка вызова там есть. Синие мерцание – то «экономка» Марина Владимировна, та еще особь, опасней гремучей змеи. К Алексею Борисовичу запросто вхожа, за все хозяйство отвечает, и все ей подчиняться обязаны, а иначе…
Тот строптивец, упокоенный, с ней ведь на свару пошел, и плохо кончил свои земные дни!
Димка внимательно посмотрел на терем – большой двухэтажный дом, где обитал Хозяин во время своих редких приездов. Построен он был из бревен, в старинном стиле – самый натуральный боярский терем. Сейчас из окон со второго этажа лился яркий свет – Алексей Борисович пировал там с «гостями». А как уедет, то после уборки окна надолго погаснут, так как двери на лестницы запираются на ключ и никто туда не ходит, даже «экономка». А на первом этаже обитала челядь – Марина Владимировна и он, в качестве истопника и прислуги – подай там, принеси, или услужи. Внизу были две комнаты для «гостей», причем давних подельников Хозяина, которые иной раз останавливались в тереме – больших компаний Димка за последние три года не видел, а посторонних или чужих вообще ни одного. Алексей Борисович тут публичности сторонился, держал свой «остров» в тайне.
Егерь с охранниками проживали в небольших домиках, что стояли у поварни – в тереме кухни не было, Алексей Борисович не любил запахи «готовки», хотя жрал в три горла, а пил в пять глоток, и отнюдь не воду. Готовила еду Надежда Ивановна, жена Кузьмича, приходившая с другой стороны острова, где проживала с мужем – идти по тропинке было едва с версту. Да и шириной поросший лесом островок был метров с триста, причем в середине едва с полсотни шагов, напоминая по форме гантели. Там высилась опора с проводами и трансформаторной будкой, а другая уже на противоположном берегу. Вдоль побережья бетонные сваи и столбы торчат, электроэнергия из ближнего поселка шла, где у Хозяина усадьба стояла.
- Денег ему, гаду, не жалко что ли…
Димка только покачал головой – давняя мысль о том, что земля подогревается проложенным внизу кабелем, была не такой и безумной. Он видел, как пять лет тому назад проводили работы, копали канавки, укладывали в них стержни с проводами, какие-то трубки. И везде поставили еще камеры наружного наблюдения и какие-то датчики – ни сбежать с острова, ни попасть на него незаметно было невозможно. Деньжищ вбухано немеряно, все на электричестве, даже земля с «подогревом», и лишь когда «гости» с Хозяином приезжают, для него работа истопника и банщика начинается – приказано дровами топить, причем в доме исключительно березой. Видимо, тут у олигарха своя «фишка», в бане он сухой листвяк требует в топку забрасывать. Но то его банька, и девок туда пускают, а для челяди попроще строение, с вениками и кадками, и без холодильника с пивом. Но та банька сейчас холодная стоит – ему было велено ее пока не топить...
- Иди пока к себе в комнату, и жди вызова, если таковой будет, - Марина Владимировна, сухопарая женщина лет сорока, с желчным лицом, зыркнула на него глазами. Затем сжав губы «гузкой», насмешливо произнесла:
- Нечего тебе шлюхам угождать, а Машка сегодня «жезл» обязательно получит в сраку, ишь, хозяйкой себя возомнила. Рубашку смени, вся мокрая и несет от нее «духаном». Зря на берегу сидел и на блядей дулся, мог простыть – октябрь подходит. Живо переодеваться!
В словах «экономка» никогда не стеснялась, а любых «эскортниц» непонятно почему жутко ненавидела. Димка только склонил голову – теперь ему все стало окончательно ясно. В «браслетах», как он и опасался, были спрятаны микрофоны, «жучки», и записи делались исправно. В том, что во всех помещениях, и в бане тоже, стоят всякие «хитрые устройства», Димка не сомневался, как и в том, что «экономка» к ним доступ имеет, но вот его выразительное сопение в лесу мог передать только «браслет», тут эта старая стерва промашку сделала, проговорилась…
Димка метнулся к себе в горенку, маленькую комнатенку три на два с половиной метра, похожую на пенал или камеру, с узеньким окошком.
