– А у нас тогда как?! – Грива был в полной растерянности.
Рыбья Кровь ожидал этого и распорядился взять еще двух упряжных лошадей, а четырех верховых вернуть назад в конюшню, мол, шесть лошадей вам для конных сторожевых разъездов хватит за глаза. Этих двух дополнительных упряжных впрягли в двухосную повозку смольцев, которую нагрузили тремя палатками, пятью конными катафрактными доспехами и четырьмя носилками для будущих раненых. Помимо двадцати двух смольцев, с князем отправлялись еще оба княжича, Свирь и знаменосец Беляй.
Выступали действительно как в настоящий военный поход. Впереди на варагесской лошади ехал князь, за ним Свирь вел в поводу княжеского коня с кожаным седлом и нарядным, шитым золотом, чепраком. Следом ехали княжичи и знаменосец с развернутым княжеским знаменем. Далее хазары и варагесцы. За ними катили колесницы и повозка. Замыкали колонну дюжина конных смольцев во главе с Дулеем.
Едва с глаз скрылся Утес, как Дарник приказал поворачивать на Варагес, а смольцам немного себя разгрузить: сложить лишнее оружие на повозку, что те с удовольствием и сделали. Дулей недоумевал:
– Мы что, не на ромеев идем?
– И на ромеев тоже, но позже, – шутил князь, весьма довольный, что ему удалось столь просто обескровить предательский Утес. Не мешало, конечно, отполовинить у них еще коров и свиней, но тогда они точно догадались бы, что назад смольцы с князем уже не вернутся.
Чтобы никто в его войске не чувствовал себя в чем-то ущемленным, Рыбья Кровь использовал скучную дорогу как учебу по маневрированию: то приказывал возглавить колонну конной дюжине Дулея, то командовал хазарской декархии занять место сбоку колесниц, то хотел посмотреть, как новоявленные колесничие могут быстро выдвигаться в сторону и разворачиваться к воображаемому противнику камнеметным стволом. Все с большой готовностью и воодушевлением выполняли его команды. Даже варагесцы и те по своей воле с удовольствием повторяли все движения хазарской декархии.
Что касается княжичей, то те попали в полную зависимость от красавиц-варагесок. Квино была всего на год постарше Милиды, поэтому в восьмилетних княжичах обе они нашли себе подходящую компанию. Пока мужчины с важным видом занимались своими взрослыми делами, там, где ехали варагески с мальчишками, все время раздавался дружный смех, от того еще более веселый, что обе стороны с большим трудом понимали друг друга. Когда не хватало слов, в ход шли руки, а то и щипки с толчками.
– Какая веселая у тебя, князь, жена, – заметил Свирь. Ему самому не было еще восемнадцати, поэтому чужой детский задор вызывал в нем некоторую зависть.
– Хочешь, и ты к ним присоединись, – посмеивался Дарник.
Так, в хорошем, бодром настроении они и прибыли в Варагес. Перед тем как войти в городище, Рыбья Кровь перестроил колонну в том виде, в котором она вышла из Утеса, и пересел на своего княжеского коня. Дозорные мальчишки еще за три версты обнаружили их походный поезд, и встречать гостей за ворота городища высыпали все его жители. Развевающееся знамя с золотой рыбой на синем фоне, красный княжеский плащ и парадный шлем с короной сделали свое дело – ни один из варагесцев уже не сомневался в счастливом жребии, выпавшем их городищу. Ничего подобного в Варагесе никогда не происходило. Особенно, как позже выяснилось, все были покорены присутствием малолетних княжичей – значит, князь им полностью доверяет и не сомневается в их надежности! С почтением смотрели и на хорошо вооруженных смольцев, мол, вот они какие, настоящие дарникские воины.
– Это и есть твои знаменитые камнеметы? – поинтересовался у Дарника Сигиберд, заглядывая под полотняный навес колесниц, когда колонна втянулась уже в городище.
– Они самые.
– Значит, все-таки пойдешь на ромеев?
– Еще сам не знаю. Как получится и если твое войско поможет, – отвечал ему князь.
Смольцы, успев за дорогу почувствовать себя настоящей княжеской дружиной, без всяких указаний Дарника вели себя сдержанно и чуть напыщенно, да и как иначе себя вести, имея на поясе меч, а на голове стальной шлем?
Агилив, стоя на крыльце своего дома, внимательно смотрел на прибывших гостей.
– Вот привел тебе загонщиков для большой охоты, – сообщил, поднявшись к нему, Дарник.
– Только для охоты? – испытующе уточнил Агилив.
– Твой совет попугать ромеев был хорош, и я его принял, – напомнил с наигранным смирением князь.
Весть о завтрашней большой охоте еще больше взбудоражила городище. Теперь уже варагесцы выводили своих коней, осматривали их копыта, проверяли луки и сулицы, усердно готовили дополнительные стрелы.
Вначале предполагалось, что все гости будут участвовать в охоте только как загонщики, но потом к Дарнику пробились Янар с Дулеем и сказали, что так будет не очень хорошо: хазарский декарх утверждал, что половина его людей прекрасные лучники, а вожак смольцев высказал опасение, что в итоге загонщикам достанется лишь самая малая часть общей добычи.
– А мы сейчас все это и проверим, – сказал князь и слово в слово передал претензии своих вожаков Агиливу и Сигиберду.
До темноты оставалось еще несколько часов светлого времени, и гостям вместе с охотниками-стрелками устроили общее состязание: укрытый толстыми попонами конь тащил на ристалище санки с мишенью-оленем, а изготовившиеся лучники должны были успеть послать в цель по три стрелы или два болта из арбалета.
По результатам этих стрельб трое хазар и четверо смольских арбалетчиков перешли в разряд стрелков. Рыбья Кровь, хоть и имел два дальнобойных лука – свой, княжеский и подаренный тестем, – от участия в стрельбе уклонился. За него три стрелы из княжеского лука пустил Свирь – хорошо еще, что хоть один раз в саму мишень попал. Тем не менее на правах оруженосца получил право находиться вместе с Дарником среди стрелков.
Новые гости и княжеский наряд подразумевали особо торжественный вечерний пир, но Рыбья Кровь от этого излишества накануне большой охоты посоветовал хозяевам воздержаться:
– Лучше пировать после, а то удачи может и не быть.
Агилив с ним согласился, хоть это и противоречило законам степного гостеприимства. Поэтому, кое-как перекусив по семейным дымам, весь Варагес со товарищи быстро и дружно отошел ко сну.
Несмотря на прибытие дополнительных двух дюжин лошадей, коней для большого охвата территории все равно не хватало. Однако тервиги вышли из положения достаточно просто: забрали лошадей у стрелков, а всем загонщикам посадили за спину «по пешцу», снабженному молотками и железными котелками. При выезде двумя клиньями в степь их по очереди через каждые полверсты ссаживали на землю, с тем чтобы они своим шумом не давали загоняемым животным свернуть с главного направления в сторону. И была у варагесцев еще одна придумка, которую Дарник разглядел, когда уже прибыл на место стрельбы: две длинные на целое стрелище загородки, состоящие из легких рогаток с вертикально закрепленными прутьями с развивающимися лентами. Поставленные клином друг к другу, эти загородки направляли бегущих животных в узкий пятисаженный проход, где их поджидали стрелки.
