Ознакомительная версия.
— Это унижение и позор! — продолжал бушевать Иэясу — Чтобы Минамото кланялся и клялся в верности какому-то Сатоми?! Это сопляк Ёшихиро — Император Ямато?! Боги решили посмеяться над нами!
— Дорогой Иэясу-сан! — Тоётоми позвонил в колокольчик и слуги внесли подносы с едой и сакэ — Вы недооцениваете Ёшихиро.
Хидэёси подождал пока челядь расставит приборы и уйдет, после чего продолжил.
— Ёшихиро Сатоми очень необычный человек. Во-первых, его феноменальная удача. Четыре раза за последний год он должен был погибнуть — от рук Огигаяцу, своего дяди, Хандзо, Ходзе — все хотели его смерти. И где теперь его враги? Одних, как главу сильнейшего клана синоби Ономати он переманил на свою сторону. Других отправил к предкам. Но дело даже не в простом везении. Посмотрите внимательно. Крестьяне и низшие сословия его любят. Понизил налоги, открывает школы и больницы. Разрешил поступать детям черноногих в университет. Учителей из Коя, Нэгру, Фиядзон, Хоми и Банду подкупил тем, что поднял им содержание. В два раза! Казна сёгунов Асикага в лучшие годы не могла оплачивать университетские расходы, а тут один указ и казначей Госё открывает свои сундуки. С момента его воцарения не случилось ни одного нового заболевания чумой во всем городе. А его поставки риса в столицу?
— Самураи не примут самозванца — припечатал к татами кулак Иэясу
— Примут, еще как примут! После победы над Такэда и Уэсуги Император
— Даймё!
— Ну, пусть. Ёшихиро Сатоми раздаст своим сторонникам земли западных кланов.
— Сингэна-сана еще победить надо. Да и Кэнсин-сан тоже твердый орешек.
— Не такие они уж и твердые.
— Вы знаете что-то, что мне не известно?
— Вчера прилетел голубь. Уэсуги Кэнсин погиб. Убит ниндзя в своем сортире
— Какой бесчестие! Как это случилось?!?
— Карлик-синоби пролез в канализацию дайме и по трубам попал в туалет Кэнсина. Охрана перед визитом князя проверила помещение, но тот нырнул в фекалии. Как только дайме присел испражниться, убийца проткнул его анус отравленным копьем.
— Ниндзя пойман?
— Самураи услышали хрип Кэнсина, ворвались в туалет и в схватке зарубили карлика.
— Надо было взять его живым! И допросить с пристрастием. Это наверняка был человек Хандзо!
— Несомненно.
— Копии допроса можно разослать всем дайме Ямато. Пусть почитают с кем якшается Сатоми. И может ли такой человек быть микадо.
Воцарилось тяжелое молчание.
— Боюсь, плохие новости не закончились — наконец вздохнул Хидэёси — В последней битве Сингэн был ранен стрелой в стопу. Началась горячка, нога почернела и стала отвратительно пахнуть. Мой шпион сообщает, что Такэда уже написал завещание. Требует из его кожи сделать барабан, чтобы и после смерти воодушевлять свои войска.
— Настоящий самурай!
— О, да.
Иэясу, шумно причмокивая, выпил свою порцию сакэ и вопросительно посмотрел на Хидэёси.
— Прошу вас, не отказывайте себе — махнул рукой Тоётоми в сторону кувшинчика со спиртным.
Токугава налил сакэ, кинул в рот несколько шариков риса, прожевал и поколебавшись, вытащил из рукава свиток.
— Мой троюродный кузен служит у Симадза Такахиса сотником. Позавчера прислал с оказией письмо. Прочитайте вот отсюда.
Хидэёси развернул свиток у отчерченного ногтем Иэясу места и, обмахиваясь веером, погрузился в чтение.
— Вы понимаете, чем грозит хранение подобного письма? — сворачивая в трубку письмо, напряженно спросил Хидэёси — Это измена. Вы должны по получению подобного послания найти мацукэ Сатоми и
— А вы должны сразу донести на меня — невежливо прервал Токугава Тоётоми — Иначе становитесь соучастником
— Соучастником чего?!
— Заговора, разумеется. Мой кузен ясно и недвусмысленно предлагает мне изменить моему сюзерену. Дождаться решающей битвы и ударить Ёшихиро в спину. За это мне обещаны все провинции клана Сатоми и весь север Хонсю.
— Но мне то дайме Такахиса ничего не обещает и ничего не просит!
— Я прошу. Берусь договориться через родственников и о вашем участии. У Сатоми в Киото и окрестностях пятьдесят тысяч самураев. У нас с вами на двоих столько же. Пусть Ёшихиро с запада подтянет еще тысяч семьдесят-восемьдесят солдат. И что с того? У Симадза в провинции Бидзен двести тысяч отборных мечников и копейщиков. Они сотрут выскочку в песок!
— Так уж и двести тысяч! По моим сведениям там половина асигару — бывшие крестьяне, которых насильно согнали в армию, вооружив бамбуковыми копьями. Эти асигару уже два раза бунтовали против своего дайме. А точнее против южных варваров, которые окрестили крестьян и заставляют молиться этому иностранному богу Езусу. Да еще и платить десятину за это.
Хидэёси засмеялся, спустя некоторое время к нему присоединился Токугава. Шутка Тоётоми разрядила обстановку и переговоры вошли в деловое русло.
— С черноногими вопрос, считайте, решен — Токугава влил в себя порцию сакэ и тут же нацедил в пиалу еще — Такахиса придумал давать крестьянам китайский опиум, доходы его казны за последние полгода удвоились. Люди несут последнее, чтобы получить новую дозу. Никакие сборщики налогов не нужны.
— Это вам кузен сообщил? — тут же стал серьезным Тоётоми
— Что же у меня нет своих шпионов? — пожал плечами Иэясу — Ставка на южан — дело верное. У них больше войск, теперь есть пушки и ружья, поддержка гайдзинов и окинавцев. А еще какое-то тайное оружие, про которое даже моим соглядаем не удалось ничего узнать.
— Такахиса заставит нас принять христианство!
— И что с того? Какая разница каким богам молиться, если в сундуках звенит золото?
— Кстати, о золоте. Сколько предлагают сацумцы[47]?
— Просите полмиллиона коку и все западные земли Такэда.
— Значит, вы попросили миллион. И все Кванто!
— И мне его дали!
— Пообещали. Пообещать жениться, не значит жениться.
— Такахиса не сможет править один всей Японией.
— У него для этого есть южные варвары.
— Эти дурно пахнущие грязнули? Как только Симадза получит власть — он выкинет гайдзинов вон. И мы ему в этом поможем!
— Все-равно попахивает предательством нашей страны. Гайдзины, окинавцы, а где окинавцы — там китайцы или ко-рё. Откуда возят опиум!?
— Не наше с вами дело. Вы участвуете?
— Пожалуй. Хотя я никак не возьму в толк, зачем мы Такахисе, если у него двести тысяч самураев, пушки, ружья, да еще какое-то секретное оружие? Что может против него сделать Сатоми с его ста двадцатью тысячами?
— Уж больно эта отрыжка кашалота удачливый, как вы изволили заметить.
— Последний вопрос: когда?
Ознакомительная версия.
