Я очень прикипел к нему за эти дни. Удивительно, почему нас, русских, и немцев тянет друг к другу словно магнитом, ведь мы такие разные, с абсолютно непохожими ментальностями, просуществовавшие долгие года в постоянной войне, истребившей миллионы с обеих сторон. И что самое интересное - нет ненависти, передающейся от поколения к поколению! Даже мой дед, отвоевавший четыре года в Великую Отечественную на передовой, всегда отзывался о немцах с глубоким уважением, а я лично общался с ветераном вермахта, солдатом шестой армии Паулюса, сдавшимся в плен во время битвы под Сталинградом. Пленных отвезли в маленький русский городок, оставшийся в тылу, там они строили аккуратные двухэтажные домики с миниатюрными балкончиками, причём строили хорошо, на века. Здания эти стоят до сих пор, украшенные вывесками рекламных контор и магазинов. Немца поразило, что голодные истощённые люди приходили к пленным и делились последним: хлебом, картошкой, сахаром. И это несмотря на то, что многие семьи получили похоронки, а кое-кто эвакуировался сюда, пройдя через разгромленные бомбёжками поезда и расстрелянные с самолётов колонны беженцев.
- Милосердие, вот суть русского человека, - говорил немец, вытирая платочком выступившие на подслеповатых старческих глазах слёзы.
А ведь если вспомнить - сколько попыток мы делали, чтобы стать союзниками. Ещё Пётр Первый отправлял в знак дружбы прусскому королю русских великанов для его гвардии, едва не подарил целый полк. Как искала дружбы с Фридрихом Вторым великая Екатерина! Как сорвалась дружба Павла Первого! Чьи-то происки постоянно ссорили нас и разводили по концам барьера, а затем начиналась долгая и кровавая война. Такая же, что ждёт нас с Турцией - извечным врагом и соседом России. Увы, турки пока пляшут под французскую дудку. Позднее к сыновьям Галлии добавятся ещё и англосаксы. Через сто с лишним лет объединённые англо-франко-турецкие войска нанесут нам поражение под Крымом, по сути дела отрежут от Чёрного моря, лишат флота.
Так может сделать ставку на дружбу с Пруссией? Австрия - нынешний союзник России - лжива, коварна и двулична. От неё всегда можно ждать вероломства, в любую минуту. А Пруссия? Пока слабая по сравнению с австрияками, но постепенно набирающая силу, уже ощерившаяся подобно хищнику острыми зубами, норовящая вцепиться в лакомые кусочки. Вместе мы будем той несокрушимой силой, которой подвластно всё.
Я невольно ухмыльнулся, представив комичность ситуации. Какой-то рядовой солдатик грезит менять оси 'реал политик', рулить монархами. Смешно. Хотя... попробовать-то можно.
Я никогда не относился к окружающим свысока. Понятно, что нас разделяют века, моё образование не сравнить с тем, что знают они. Многие понятия не имеют о календаре и ориентируются лишь благодаря батюшке из ближайшей церкви, который объявляет когда наступит и закончится очередной пост. Кое-кто и время считает по старинке согласно взятым ещё с Византии традициям - летом семнадцать часов дня и семь ночи, зимой наоборот.
В Петербурге народ, конечно, грамотней, усвоивших европейское времяисчисление больше, чем в провинции. И языкам обучен чуть ли не каждый встречный, правда, изъясняются зачастую варварской смесью, перемежая немецкие, голландские и финские слова.
Но разве это даёт мне право над ними смеяться?
Через неделю полк вернулся из лагерей. Чижиков обрадовался этому будто свадьбе. Сам он остался в городе, потому что умудрился серьёзно простынуть и провалялся несколько недель в госпитале. Когда наш 'дядька' поправился, начальство решило оставить его при штабе порученцем.
Я спросил, чем вызвано его веселье.
- А как жеж не радоваться, - довольно потирая руки, заговорил гренадер. - Во-первых, все друзья вернутся, я по ним заскучал - слов нет. В гошпитале валялся, мечтал, как здоровье в кабаках поправлять буду. Одному ж скучно. И вы вроде в компаньоны не набиваетесь. А как наши придут - ух, водочки попью всласть! Во-вторых, смогу прошение об отпуске подать. Во время стояния на зимних квартирах разрешается отпускать четверть состава. Думаю, ротный, не обидит. Чай не самый последний солдат. Давно я своих не видел: батьку с маткой, поклон им земной, сестёр да братишек. Чай я уж настоящим дядькой стал, не токмо для таких гавриков, как вы, - он с прищуркой глянул на нас с Карлом.
- Не хочу тебя огорчать, но на носу война. Вряд ли начальство сильно на отпуска расщедрится, - предположил я.
Чижиков лишь усмехнулся:
- С туркой-то. Так мы его в два счёта раскатаем. Вояка из него плохой. Чуть нажмёшь - бежит, будто пятки смальцем смазаны.
- Ну-ну, - пробормотал я, помня, сколько ещё будет этих войн, когда Оттоманская Порта вновь и вновь, науськиваемая врагами России, двинет войска к нашим границам, однако гренадер лишь хлопнул меня по плечу:
- Не боитесь, покуда присягу не примите, никуда я от вас не уйду, ни в какой отпуск. Токмо вы энтот день на всю жизнь запоминайте. Присяга для солдата ровно как второе рождение. После неё грех в кабаке не проставиться, и мне, Полкану старому, чарку не преподнести за науку.
- Не волнуйся, Степан, будет тебе чарка, - пообещал я.
И вот настал день присяги. Новобранцев всего двое - я и Карл. Нас вывели перед ротой, поставили рядом с развёрнутым знаменем, командир велел положить руку на Евангелие, и я, волнующимся голосом произнёс первые строки:
'Я, Дитрих фон Гофен, обещаюсь всемогущим Богом служить всепресветлейшей нашей государыне императрице, верно и послушно, что в сих постановленных, також и впредь поставляемых воинских Артикулах, что оные в себе содержати будут, все исполнять исправно...'
Обычно так давали присягу офицеры, солдатам полагалось стоять в строю, поднимая правую руку, а потом целовать Евангелие, но для нас, как для иностранцев, сделали исключение. Выяснилось, что после каждого повышения в чине требовалось присягать заново. Офицеры расписывались на гербовой бумаге, их подписи заверял полковой священник.
После присяги мы, как обещались, повели Чижикова в трактир, благодарить за науку. Звали и других гренадеров, но командовавший нами капрал Ипатов никого не отпустил.
- Благодарите, что хоть вам идти разрешаю, - важно объявил он. - А с завтрашнего дня начнёте нести службу вместе со всеми. Тогда узнаете почём фунт лиха.
Выглядело его обещание очень уж многозначительным. Что имелось в виду, мы узнали позже. Пока что в моём представлении прочно засели картинки балов из 'Войны и мира', сцена входа в город кавалерийского полка из 'Гусарской баллады' да пошлые анекдоты про поручика Ржевского. Гвардейская служба представлялась сплошным весельем: промаршировать перед Зимним дворцом, ловя восхищённые взгляды прелестниц, получить по чарочке вина из рук чуть ли не самой императрицы, троекратно прокричать 'Виват' и с песнями удалиться на постой. Лепота!
