Его можно понять. Зрелище не для слабонервных. Худенькая, бледная после обморока девушка внезапно схватила за шиворот здоровенного омоновца выше ее ростом, и подняла его за воротник почти над собой. Мировой рекорд по поднятию тяжестей одной рукой она, без всяких сомнений, установила.
— Отпусти его, — попросил Володя, — он же ничего тебе не сделал.
— Да я так, — совсем не злым голосом сказала Марина и отпустила омоновца. Тот мешком шлепнулся на пол.
Володя насторожился, ожидая от полицейского либо агрессивного нападения на девушку, или бегства. Но он разочаровал его. Володя не хотел признаться себе в том, что почти с детских лет презрительно относился к полиции, считая ее собранием всевозможных грехов и недостатков. И когда действия силовиков не вписывались в прочно сидевшую в голове схему, он впадал в ступор, не зная как поступить.
— Меня зовут Павел, — запоздало отрекомендовался пострадавший, не пытаясь подняться на ноги, — знаю самбо, играю на гитаре, еще стреляю из калашникова, макарова и те де, но все это, боюсь, уже никому не пригодится.
Пока Володя переваривал пришедшую в голову мысль — на какого … ему нужно его имя и достоинства, так сказать, организма, Марина уже милосердно протягивала ему руку, ласково улыбаясь. Омоновец куда лучше студента знал, как добиться прощения у женского пола.
— Только не называй меня бабой, — попросила она, — меня это бесит.
— Как скажешь, начальник, — не стал возражать Паша.
— Э-э, — вмешался второй милиционер, как и Володя, с трудом осмысливший произошедшее, — попрошу не отбирать у меня подчиненных. Меня, кстати зовут Сергей, сержант Сережа Драничников.
Володя заметно поскучнел, представив Марину в кампании двух шустрых омоновцев. Он пытался убедить, что перед ним стервозная, наглая красотка, от которой лучше держаться подальше, но настроение все равно испортилось. Их было только двое в этом меняющемся мире. Он уже стал свыкаться с напарницей, которая, несмотря на трудный характер и острый язычок, была хорошенькой, а значит, в состоянии тронуть сердце любого мужчины. И хотя все еще противился… было в ней что-то, кроме привлекательности, надежность и верность, что ли. То, что привлекает не только женщину, но и мужчину.
— Я, пожалуй, пойду, — обратился он к увлекшейся болтовней троице, — надо зайти в общагу, поговорить с ребятами.
— Безматерных велел тебе дожидаться его здесь, вместе с пострадавшей, — сразу проявил бдительность старший наряда.
От таких орлов избавиться легко невозможно, и Володя многозначительно перехватил рукоять секиры. Жест был настолько угрожающим, что сержант засопел, не зная, как поступить. Бросаться в драку ему очень не хотелось. Порубит студент в капусту, а если его удастся скрутить, объясняйся с начальством, почему соизволил издеваться над героем. Насчет скрутить, правда, он изрядно усомнился. Если девчонка такие фортели выкидывает, — омоновец скосил глаза на ее тоненькие ручки. Затем глаз автоматически полез в сторону двух прелестных выпуклостей, не прикрытых ничем, кроме футболки, которая не столько прикрывала, сколько подчеркивала их формы.
— Мальчики, перестаньте, — встала между ними Марина, превратившись в белокурого ангела с открытки, — вы же не будете ругаться, — ласково, почти нежно спросила она Володю, — ведь не будете, да?
Отбиваться от такого варианта красавицы не было никакой возможности. Володя и таял от ее обращения, и возмущался, понимая, что им попросту крутят, но ничего поделать с собой не мог.
— Вот и хорошо, — видя успокоившегося студента, произнесла она. И совсем другим голосом добавила: — так есть хочется, просто сил никаких нет.
Она села на кровать и завернулась в одеяло.
— Стриптиз закончен, — мило сообщила девушка трем джентльменам, ее окружавшим.
Володя покраснел и автоматически посмотрел на свой наручный будильник — электронное достижение современной японской науки. Желудок подсказывал, что время пить херши, но который ныне час обнаружить не удалось. Электронное чудо, конечно же, не работало. Он же наследник орков.
Сержант Сережа тоже взглянул на часы.
— Что это они остановились? — удивился он.
— Может, ударил обо что? — выдвинул версию Паша.
— Противоударные, — просветил его сержант.
Он повернулся к Володе, требуя от него объяснений. Все же неполное высшее, пусть и не техническое. Володя был не против.
— Забыли о нашем разговоре об оружии?
— Как и часы тоже? — воскликнул сержант.
— Да и часы. И многое другое.
— Влипли мы с тобой Паша, — плюнул на пол сержант, — лучше б я в Чечне ноги протянул.
— В помещении прошу не плеваться, — казеным тоном сказала Марина и нежно добавила, — что же теперь делать, жить-то хочется.
— Хочется, — добавил Андрей, — пойду-ка я кой куда схожу на счет холодного оружия.
— Сходи, — снисходительно разрешил сержант. Он потянулся к рации и выругался, поняв ее бесполезность, — вот дурная привычка хвататься за рацию, выбросить, что ли железяку.
— Сережа, — обратилась Марина к нему, — не занимайся такими пустяками, сходи лучше до буфета, — она оглядела палату в поисках своей одежды, — ага, — из кармана обнаруженного пиджачка, небрежно валявшегося на стуле под халатом, она откопала портмоне, — а то с голода умрем.
Сержант слегка замялся. У него на лице было написано, что идти должен Володя, как самый младший по званию, а омоновец должен выполнять приказ и охранять пострадавшую. Однако студент в случае нападения куда полезнее, от всесильного автомата, с помощью которого он еще вчера мог перебить все население больницы, сейчас никакого толку.
— Схожу! — сказал, словно прыгнул в глубокий омут сержант, — не надо мне твоих денег, нам зарплату вовремя выдают.
Он круто повернулся и отправился вниз по лестнице. Володя ему позавидовал. Ему, нищему студенту, имеющего в кармане десятку с мелочью на полторы недели до стипендии, такого не выдать.
Омоновцы подошли почти одновременно — один с полиэтиленовым пакетом, набитом пирожками и ватрушками, а второй с самодельной пешней — приваренным к стальной трубе топору, только не с боку, а строго параллельно трубе. Достижение современной науки. Так сказать наука — производству. Мечта любого дворника.
— Ух ты, — вполне искренне восхитилась Марина, глядя на пешню, — я тоже хочу такую.
Сержант почувствовал нечто похожее на ревность.
— Да, Паша, — стараясь, чтобы голос был спокойным, без издевок, сказал он — хорошую замену нашел ты калашникову.
— Нормально, — не принял его тона омоновец, — если встретится орк, хоть говядиной себя чувствовать не буду.
— Дай-ка сюда, — попросила Марина.
— Зачем тебе, — Павел смерил взглядом худенькую девушку. Потом вспомнил, как она с ним обошлась, и нехотя протянул.
— Хорошая штука, — похвалила находку омоновца Марина. Она встала, не отпуская одеяла, несколько раз махнула пешней. Со стороны могло показаться, что идет снимка очередного голливудского боевика. Не могла такая хрупкая девушка с легкостью крутить железку весом не меньше десяти килограмм.
Володя вдруг напрягся. Внутренний голос подсказал ему приближение опасности. Марина внезапно повернулась к нему и, крикнув: — поберегись! — нанесла прямой удар в грудь. Не получи Володя от покойных орков дара предвидения и быстрой реакции вкупе с немалой силой, лежать бы ему с пробитой грудью и рассеченным позвоночником — настолько был резок выпад.
Он еще успел оценить ситуацию и отбить пешню не влево, как было удобно, а вправо. Иначе бы пострадали омоновцы.
Удар обухом секиры по трубе пешни выбил ее из рук Марины. Следующий удар кулаком отправил следом и ее саму. Девушку Володя бить не собирался — понятно, что она дурачилась. Но тело, получив боевые рефлексы, работало самостоятельно, без подключения головного мозга. Ему удалось лишь немного смягчить удар.
Омоновцы, разинув рты, следили за поединком.
— Эй, вы чего, — опомнился старший, — прекратите немедленно! Паша, бери под прицел студента.
