— Сюда, — прошептал директор. — Когда будете возвращаться, — повернете такой же с той стороны, пятый от балки. Вот он.
Директор старательно продемонстрировал действие механизма потайных дверей, и рыжий нырнул в черный провал.
Путь в темноге был недолог. Вскоре впереди забрезжил свет, и еще через минуту он был в центральном зале.
Огромное помещение гудело, как улей. Стальные стены отражали голоса, отбрасывая их хором эхо к потолку. Тысячи людей в засаленной рабочей одежде сгрудились тесной толпой. От края до края зала видны были только растрепанные головы и потные лица.
Наступила тишина. Все взгляды обратились на трибуну. Глаза горели. Тысячи кулаков взметались над морем голов. Толпа едва сдерживала свой пыл, следя за словами и движениями оратора.
Рыжий сразу оценил настроение рабочих. Напряжение достигло крайних пределов и в любое мгновение угрожало взрывом. С довольной улыбкой он пробрался ближе к трибуне.
С трибуны говорил высокий, стройный мужчина с небольшой черной бородкой. Речь его была зажигательной и короткой. Толпа с энтузиазмом реагировала на его призывы. Но, стоило рыжему уловить смысл слов черноволосого, как довольная улыбка сразу исчезла с его лица. Он заскрипел зубами. Таких слов он никак не ожидал услышать из уст человека с черной бородкой. Он удивленно посмотрел на нескольких известных ему коммунаров, окружавших оратора: очевидно, они были полностью с ним согласны. Расталкивая тесные ряды рабочих, рыжий решительно направился к трибуне.
— Восстание охватывает весь мир! — кричал оратор. — По последним сведениям, империалисты остались даже без колониальных войск. Теперь очередь только за военными заводами, и прежде всего — за Эйджевудом. Когда восстанет Эйджевуд, последнее оружие фашистов окажется в наших руках! Без газов империалисты слабы, как дети… Революционное движение развивается организованно под руководством Компартии. Я пришел передать вам последний приказ ЦК: в четверть восьмого мы должны поднять над
Эйджевудом красный флаг.
Стальные стены зазвенели и ревом эхо ответили на восторженные крики рабочих.
Рыжий мигом очутился рядом с выступающим.
— Товарищи! — крикнул он.
Но его крик затерялся в общем шуме.
— То-ва-рищи!.. — еще громче закричал он и, схватив колокольчик, изо всех сил стал размахивать им.
На него обратили внимание. Аудитория постепенно затихла. Все взгляды с удивлением и немым вопросом остаговились на его фигуре.
— Товарищи! — в третий раз крикнул рыжий, когда в зале установилась относительная тишина. — Я говорю от имени ЦК, товарищи. Все, что сказал предыдущий оратор, бесспорно соответствует действительности и постановлениям ЦК. Я сам пришел сюда, чтобы сказать то же самое. Но сейчас я призываю вас не верить этим словам. Не верьте им! — повторил он. — Я сам не понимаю, в чем дело. Очевидно, враги узнали о постановлении ЦК и используют это постановление в целях провокации… Ибо этот гражданин — провокатор!
В первое мгновение толпа онемела. Но в следующую минуту стальной потолок зашатался от взрыва протеста и возмущения. Было ясно, что словам рыжего не верят.
Первый выступавший изумленно попятился назад.
— Мистер Петлюрисько! — остолбенел он. — Мистер Петлюрисько — личный секретарь Юбераллеса? — прошептал он себе под нос.
И, схватив рыжего за воротник, он крикнул во весь голос:
— Товарищи, это — загримированный шпик! Это… — он не закончил и быстрым движением сорвал с лица рыжего накладную бороду.
Рыжему удалось вывернуться из его цепких рук. Он вскочил на кафедру, оставляя в руках чернобородого оратора и усы.
— Вы можете верить мне! — закричал он в зал и замахал в воздухе рыжим париком, который также сорвал с головы.
Ошеломленная толпа отшатнулась.
— Сим!.. — раздался дружный удивленный возглас тысяч людей.
— Да, не мистер Петлюрисько, а Сим, — обратился к оратору бывший рыжий. — Советский коммунар Сим! Выдав себя за украинского эмигранта, я поступил рабочим на Эйджевуд, а затем по поручению повстанкома, прикрывшись именем украинского контрреволюционера и рыжим париком, пробрался в личные секретари Юбераллеса!
— Ура, Сим! — заревели рабочие.
— Бей провокатора! Смерть ему! — закричали другие.
Сим быстро взглянул на провокатора. Тот стоял, спокойно скрестив руки на груди, и приветливо улыбался Симу.
Тогда Сим движением руки остановил толпу, угрожающе надвигавшуюся на трибуну.
— Теперь я покажу вам, кто провокатор! — крикнул он.
С этими словами он подскочил к оратору, по-прежнему продолжавшему улыбаться, и схватил его за бороду и волосы.
И то, и другое осталось у него в руках…
— Мистер Джойс! — торжествующе воскликнул Сим, бросая ему в лицо парик.
— Джойс!..
— Проклятье!
Сима сбили с ног и отшвырнули в сторону. Перескочив через барьер и поднявшись на трибуну, толпа двинулась к Джойса.
— Смерть провокатору!
— Убить собаку Джойса!
Давняя ненависть взорвалась в груди рабочих. Сотни мозолистых рук схватили Джойса за одежду. Десятки кулаков взвились над его головой.
— Смерть провокатору! — раздался единодушный рев.
Джойс дернулся. Но мозолистые руки держали крепко. Ему еле удалось освободить одну руку. В глазах его мелькнул ужас.
— Стойте! — закричал он. — Одну минуту! Только одну минуту!
— Смерть! — ответили тысячи рабочих.
— Одну минуту! — взмолился он. — Я все объясню.
В свободной руке появился красный партбилет. Он размахивал им над головами, пытаясь высвободиться из железных объятий.
Красная карточка окончательно взорвала толпу.
— Подлый провокатор! Ты украл эту карточку из кармана замученного тобой коммунара и использовал ее для твоих кровавых провокаций!
Но в это время Джойсу удалось выскользнуть из рук рабочих. Он вскочил на перевернутую кафедру. Из одежды на нем остался только воротник. Голый, с растрепанными волосами и окровавленным лицом, он стоял над толпой и, размахивая руками, пытался перекричать ее своим хриплым голосом.
Джойс кричал:
— Выступление назначено на четверть восьмого! Это правда! Вы можете сейчас меня убить. Но в четверть восьмого — восстание!
— Ложь! — отвечала толпа. — Смерть ему! — прокатилось звонким эхо.
Джойс, напрягая последние силы, разрывая горло, кричал осатаневшей толпе:
— Это не ложь! Это истинная правда! Убейте меня сейчас. Но в четверть восьмого вы должны восстать. Здесь нет ниакой провокации. Иначе вы погибнете!
— Но какой смысл тебе, провокатору, заботиться о нашей победе? — спросили вдруг несколько человек.
Джойс едва стоял на ногах. Кровь, текущая из разбитой головы, заливала ему глаза, стекала в рот. Он повернулся окровавленным лицом к мрачным рабочим:
— Если не убьете меня сразу и дадите пожить еще пятнадцать минут — я объясню вам все. Вам все станет ясно. Я открою вам правду. Но прежде свяжитесь с ЦК или противогазовым заводом и проверьте мои слова.
— Он выкручивается! — пылко крикнули несколько голосов. — Убить его и дело с концом!
Но большинство уже начинало колебаться. Слова Джойса звучали убедительно. Многие рабочие были склонны принять его предложение.
Сим бесновался. С пеной на губах он убеждал товарищей не верить и рассказывал подробности разговора Джойса с Юбераллесом. Возмущенные рабочие угрожающе надвигались на жалкую, съежившуюся фигуру голого, окровавленного Джойса.
Наконец повстанкому удалось установить порядок.
— Мы всегда успеем расправиться с провокатором, — сказал председатель. — Спросим противогазовый завод — много времени это не займет.
Толпа мрачно согласилась. Несколько человек бросились к радио. Вызвать повстанком противогазового было минуты. Чтобы все могли услышать ответ, председатель включил громкоговоритель.
Через пять минут из громкоговорителя громко прозвучал ответ. Все лица вытянулись. Рабочие недоуменно переглядывались. Громкоговоритель слово в слово повторил сказанное Джойсом. Противогазовый собирался выступить через полчаса. Повстанком противогазового также призвал рабочих Эйджевуда не верить возможным провокаторам, которые, узнав об этом решении, будут стараться сорвать восстание или затянуть время.
