Наверное, тут все продавцы знакомы с магией, так как этот парень появился из ниоткуда, словно джинн, тут же выдав извечную фразу:
– Что боярин желает?
– Приодеться желаю. Рубах две-три, штанов пару, куртку и налатник.
– Э… куртку?
И, как по волшебству, у него в руках появилось нечто, похожее на пальто. Ну, куда мне такое?
– А что-то другое есть?
Опять не заметил, как парень что-то сделал руками и показал мне как бы плащ. Но мне куртка нужна. Тут я понял, что вся одежда тут как бы одного образца и отличается только материалом и отделкой. Рубахи почти одного размера, штаны тоже, разве что плащи разные. Привычного мне фасона курток не найти. Пожалуй, придется долго объяснять швейному мастеру, что именно я хочу. Объяснил парню, что мне нужен швей для большого заказа.
– Тимофей!
Из глубины лавки появился мужичок. Недолго думая, я сказал швею, что желаю пошить много одежды для себя и что для объяснений и снятия мерок надо явиться в детинец. Затем я купил налатник, отороченный мехом, три рубахи с разным узором, две пары штанов, шапку с мехом по кругу и ермолку. Спросил, где можно купить сапоги, меня тут же проводили в лавку напротив. Там выбрал готовые мягкие сапоги и легкие туфли типа мокасин, кожаные и на коротком меху.
Выйдя от сапожного мастера, я оглянулся. Где Митяй? Лошади стояли у коновязи, а этого пострела нигде не было. Пока я упаковывал в сумы покупки, появился Митяй и сразу оправдался:
– Кубков заказал, боярин. Куда сейчас едем?
– К кузнецу.
– Тогда к Тюте поедем, – деловито кивнул парнишка, – он всегда срочные заказы принимает. И делает справно.
– А почему кузнеца зовут Тютя?
– Вообще, его зовут Ефрем Рябов, а Тютя – потому что маленький.
Ах да, Тютелька, как я не сообразил?
– Ну, поехали к Тюте.
Кузнечный квартал был как бы в стороне. И верно, ведь звону от них много. Митяй проехал вглубь кузнечных дворов и заехал в распахнутые ворота двора, из глубины которого доносились удары с гулким эхом. Под большим навесом работал кузнец. Действительно, Тютя – маленького роста, но с широкими плечами и мощной мускулатурой. Кузнец одной рукой держал раскаленную деталь клещами, а второй молоточком постукивал место, куда подмастерье обрушивал тяжелый молот.
Бух!
Деталь зашипела в масле. Кузнец положил инструмент и утер обильный пот. Я слез с коня, передал поводья Митяю и подошел поближе.
– Ты Ефрем Рябов?
Кузнец кивнул и, взяв кувшин с водой, стоявший на чурбаке, стал жадно пить. Потом опять утерся и спросил:
– Что боярину угодно, починить что али выковать?
– И починить, и выковать.
Я вынул кольчугу и подал кузнецу.
– Починить надо и выковать пластины по размерам.
Дело в том, что я задумал сделать заказ на необычную бронь. Нечто похожее на юшман, только грудная пластина пусть будет сделана в виде зерцала. На руки – наручи, для ног – тоже защиту. Еще заказал умбон с широкими краями, почти во весь размер щита.
Пришлось объяснять, показывая на себе, и чертить на утоптанной земле. Наконец поняв, что надо сделать, кузнец спросил о сроке.
– Завтра к вечеру.
– Хорошо, боярин, но за срочность это будет стоить… полгривны кун.
Митяй сделал большие глаза, и я понял, что это дорого, но согласился. Вообще, цены тут чудные. На гривну можно купить большой дом, еще и на продукты останется. Я потратил на все, вместе с барахлом, четверть гривны, нигде не торгуясь. Поэтому, наверное, меня из лавок провожали как почетного гостя. Были бы дисконтные карты, был бы платиновым клиентом.
Я кивнул Тюте:
– Добро, только в детинец снеси.
Расплатившись с кузнецом, мы отъехали.
Я шел по Китежу и любовался красивыми дворцами, украшенными затейливой резьбой. Дома были в несколько этажей и, казалось, пронзали небо высокими острыми шатровыми крышами, на которых, как живые, трепетали на ветру флюгера в виде петухов. Дворцы, первые этажи которых были каменными, чередовались с деревянными часовнями и церквями. Много-много церквей с шатрами и золотыми крестами. Главная улица была заполнена весело гудящим народом, идущим по своим делам. Они улыбались друг другу, и от этих улыбок, казалось, повсюду веселей играли солнечные зайчики. Дети, весело галдя, носились по улице.
Вдоль дороги разлился благовест. Он шел от великолепного и красивого храма с множеством золотых куполов. Благовест подхватили остальные церкви. И теперь перезвон шел отовсюду.
Вдруг, перебивая благовест, раздался набат. Люди тревожно заозирались. От городской стены, откуда летел набат тревоги, раздался крик:
– Поганые! Поганые пришли!
Все кинулись кто куда. Матери стали звать своих детей. В сторону ворот торопливо побежали ратники. Я кинулся за ними.
Башенная лестница гудела от топота поднимавшихся на стену защитников. Проглатывая широкими шагами ступени, я вылетел на стену и замер от открывшейся картины.
– Сколько же их? – прошептали рядом. – Господи, спаси!
Все поле перед городом было заполнено врагами. Они не торопясь окружали город, медленно подступая к стенам. Ратники, имеющие луки, наложили стрелы и приготовились стрелять, но степняки остановились на расстоянии выстрела. Вперед выехал всадник, держащий длинный шест, на котором были белые и черные конские хвосты. Под ними висело полотнище. Всадник подъехал к воротам и вскинул над собой шест. Ветер развернул полотнище, и все увидели на нем серого кречета с черным вороном в когтях. За полотнищем затрепетали на ветру длинные черно-белые ленты.
Всадник величаво оглядел стены и закричал:
– Урусуты! Этот город и все земли вокруг принадлежат Бату-хану, внуку великого Потрясателя Вселенной Хана Чингиса. Склонитесь перед повелителем и целуйте землю у его ног!
– Кху! Кху! Кху! – взревели тысячи чужих воинов.
– Ишь, чего удумали, поганые, – прошипел ратник с боевым луком в руках. – Поцелуй своего царя сзади, под хвостом! Ирод!
Монгольский воин еще раз дернул знаменем и проорал:
– Склонитесь перед богатурами Бату-хана! Рабы!
Я не выдержал и заорал:
– Сначала попробуй нас взять!
И защитники взревели яростным криком.
– Боярин, Владимир Иванович, вставай. Снедать будем.
Я провел рукой по лицу, разгоняя сонливость, и обнаружил Демьяна с серебряной ложкой в руках.
Вот, блин, так это сон! А думал, что это я наяву в Китеже побывал. Почесав зудящий затылок, полез из палатки. Вздрогнув от утренней прохлады, посмотрел на небо. Ни одного облака. День обещает быть жарким. Потянувшись и зевая, как бегемот, огляделся. Лагерь курился множеством костров. Большое поле превратилось в палаточный городок. Недалеко на холме была видна деревня – по-видимому, Большие Ключи.
