Нацепил саблю, пристроил ножи. Попрыгал. Хорошо подогнанные пластины нагрудников даже не звякнули. Вот и славно. Повернул щит к себе, пытаясь разглядеть в размытом отражении себя. Увидел бородатое чудище с густой шевелюрой. Провел рукой по бороде и волосам. М-да, стригся я месяц назад, а брился с неделю. Это за неделю так все обросло? Хорошо хоть здесь все бородатые. А ничего бородка, только чуть подровнять, и подстричься бы не помешало, а то скоро шлем не влезет.
Глянул на Кубина. Он давно снарядился. Ну, правильно, ему только в кольчугу влезть.
– Выедем к холму, – дед Матвей махнул в сторону деревни на холме, – а там стороной лагерь обойдем. Ага, вот и наши кони.
Честно говоря, я в лошадях разбирался плохо, точней, вообще никак. У меня, оказывается, были две кобылы, остальные оказались меринами. Хоть и объезженные все, но Кубин мне посоветовал ездить именно на кобылах, они, мол, спокойней. А со своими кобылами я сдружился, даже имена дал – Дуся и Фрося. Дуся рыжая, с белым пятном на лбу, а Фрося вороная. Обе спокойные и дружелюбные. Демьян привел мне Дусю. Помог накинуть сумы. Лошадь стояла спокойно, чуть шевеля ушами.
– Все. Ты тут смотри, Демьян. Если что, свернешь палатку, вещи и…
И, не договорив, мол, и сам поймет, поехали к холму.
– Куда ты ведешь нас, Сусанин-герой?
Кубин хохотнул и соскочил с коня. Я тоже слез, так как через эти засеки верхом не пройти. Елки росли плотно, сцепляясь ветками, словно пазлы, и представляли собой лабиринт из непроходимых стен. Сначала мы въехали в лес, напоминающий парк, но потом… потом начался кошмар. Я, конечно, видел непроходимый лес, но этот. Это не лес, это какая-то засека! Лабиринт! Мы петляли, как по серпантину, огибая елочные стены. Иногда мне казалось, что тут мы уже не раз проезжали. На небольшой поляне с толстой сосной посередине остановились чуть отдохнуть. Я ослабил подпругу и пустил Дусю пощипать травы. Дед Матвей сделал то же самое и направился к огромной сосне. Сосне!
– Стой!
Кубин замер и, обернувшись, спросил:
– Что случилось?
– Власыч… Кхм. Матвей Власович. Я бы не стал приближаться к сосне, на всякий случай.
Дед Матвей посмотрел на дерево, верхушка которого терялась в высоте.
– Ты думаешь, это…
– Не знаю, – пожал плечами я, – но лучше поберечься, вдруг попадем в каменный век или к динозаврам?
Кубин усмехнулся:
– Сосны так долго не живут, хотя… ты прав. Береженого Бог бережет.
– Власыч, а далеко еще? Совсем закружил или путаешь меня специально?
Кубин взял травинку и стал жевать. Ответил не сразу:
– Я не путаю тебя. Просто путь срезал, покороче. Напрямки еще верста. Если вернемся на хорошую тропу, то верст семь.
Ого! Интересно.
– А это почему?
– Тут сплошь ручьи, впадающие в болота, и вот такой лес. А тропа не такая и широкая. Она огибает болото. А ты как думаешь, сколько от Больших Ключей напрямки будет отсюда?
В этом однообразии петляния ощущение времени я потерял, но, глянув на часы, прикинул, сколько мы ехали от Больших Ключей и сколько в этом колючем рассаднике. Получилось, два часа мы петляли по лесу, а это десять-пятнадцать километров. Нет. В таком случае это не короткий путь. По таким буеракам петлять такое расстояние? Лучше уж длинной тропой. Блин, не знаю. Посмотрев на Кубина, пожал плечами и помотал головой.
– Пять верст.
Не может быть! Удивление, видимо, нарисовалось у меня на лице. Кубин, улыбаясь, сказал:
– Сам не знаю, но в этом месте всегда так. Думаешь, что проехал десять верст, но на самом деле три. Ладно, пора…
И мы вновь окунулись в хвойный суп. Ехали верхом, и через сто метров открылась небольшая поляна. Кубин остановился и, подняв руку, застыл. Я замер, тихонько сунув руку в налучье и берясь за рукоятку ГШ-18.
Дед Матвей медленно вынул свой лук, наложил стрелу и выстрелил – стрела влетела в елочную лапу, и оттуда вывалился заяц. Дед Матвей подъехал к тушке и, наклонившись, схватил косого за уши. Поднял, показывая, и улыбнулся:
– Еще пару, и на обед заработали, а я зайчатину люблю.
– Блин, Власыч, предупреждать надо. Я думал – опасность, а ты охотиться задумал.
Тот, смеясь, выдернул стрелу и запихнул зайца в суму.
– Если б я тебя предупредил, то обед бы уже убежал. Свой лук приготовь, зайцев возле болота много. Конечно, лучше с кистенем за ними охотиться, но это по полям. А тут у них под каждой елкой убежище.
Подумаешь, охотник. Ладно, достал лук и приготовил стрелу. Метров через десять Кубин опять выстрелил. Косой даже из-под лапы не выпрыгнул, скончался там. И как он их видит? Вглядываясь в нижние ветки елок, матерю про себя братцев кроликов. Блин, когда не надо, эти твари сигают, а сейчас сидят тихо и не дергаются.
О! Я заметил что-то под веткой. Заяц? Навел стрелу. Во! Точно заяц. Динь!
Победно подъезжаю, наклоняюсь и, подобрав трофей, показываю его Кубину.
– Отлично! – кивнул он. – Есть почин.
Проехали по краю болота, обходя трясину. Само болото было неширокое, всего лишь метров семьдесят. С той стороны вдоль болота тек ручей. Дуся потопталась в ручье, смывая грязь болота. Потом крутой подъем и опять елочная засека.
Хм, и это короткий путь? В гробу я его видел, блин. Теперь иголки из кольчуги вытряхивать придется, и пахну, как лесной бальзам.
Как-то неожиданно для меня выехали на поле.
– Китеж! – выдохнул Кубин, смотря вперед и крестясь.
Я жадно вгляделся на город из легенды. Сразу отметил невысокие стены, по сравнению с Вершами ниже раза в два. Правда, перед стеной высокий вал и широкий ров с водой. Или это река?
– Власыч, а почему стены маленькие?
Кубин хмыкнул:
– А незачем Китежу высокие стены. Его лес защищает, сам ведь почуял. А на дороге к граду крепостица есть. По ее краям засеки навалены – мышь помрет, пробираясь.
– Что, и троп обходных нет?
– Есть, по одной мы только что шли, но про них мало кто знает. А местный люд оброк и товары по дороге возит.
Кони шли легкой рысью по выкошенному полю. Я смотрел во все глаза на город. А во сне совсем другое видел. Вместо высоких десятиметровых стен – трехметровые, правда, с навесом вдоль стены. Рубленые башни, похожие на современные нижегородские, стояли метров через пятьдесят друг от друга. За стеной высились пирамидальные шатры церквей, увенчанные православными крестами. Вдалеке мелькнул золотистый купол храма. И в этот момент над землей поплыл радостный благовест. Крестясь, подумал, что его громкий перезвон слышно, наверное, даже в космосе. А ведь какое красивое звучание! Сердце радуется.
Нас заметили, и навстречу понеслись с десяток всадников. Кубин остановился и пробормотал:
