— Ох…ть! — раздался в полной тишине голос самого младшего из экспертов.
— Еще работа, — более спокойно отметил второй, постарше. — И что это вы нам принесли?
— Вы эксперты, вам и разбираться, — спокойно ответил Мурашов.
22 августа 1942 г. Москва. Кремль
— Садитесь, товарищи, — нарком, традиционно поблескивая стеклышками пенсне, встретил пришедших Меркулова и Мурашова пронзительным начальственным взглядом. — Я думаю, вы уже поняли причины вызова. Товарищ «Иванов» и я надеемся наконец получить какие-либо конкретные результаты по делу «Припять». Уже почти год вы, товарищ Мурашов, работаете в этом направлении, и ничего не сделано. Вас же, товарищ Меркулов, я специально подключил к делу, чтобы вы использовали возможности подчиненного вам аппарата. И что мы наблюдаем? Ничего, сплошная имитация бурной деятельности. Ну и что вы прикажете мне докладывать? Что весь наш чекистский аппарат пасует перед нычтожной проблэмой? — появляющийся в речи время от времени кавказский акцент наглядно демонстрировал, насколько взволнован нарком.
Сидящие напротив него и внимательно слушавшие Меркулов и Мурашов непроизвольно переглянулись и опять посмотрели на Берию.
— Ну, и долго вы собираетесь переглядываться? Отвечайте, — рассерженно спросил Лаврентий Павлович и, сняв пенсне, начал протирать стекла.
— Разрешите доложить, товарищ нарком, — бодро, несмотря на прозвучавшие грозные намеки, ответил Меркулов, — именно привлечение сотрудников моего аппарата позволило получить некоторые результаты. По моему приказу выделенными из состава группы «О» специалистами при первой же возможности проведен негласный обыск у фигурантов дела. Никаких признаков шпионской деятельности, как и ожидалось, не обнаружено. Зато найдено несколько необычных вещественных доказательств…
— Это уже интереснее. Что за вещдоки и что они наконец доказывают? И почему не доложили раньше? — заинтересованно спросил нарком, быстро надевая пенсне, и добавил: — Извините, перебил.
— В командирской книжке «Припяти-Один» найдены записи, которые указывали на определенное место в районе прошлогодних боевых действий бригады. Еще интересней оказался кусочек, как выяснили наши эксперты, провода, который используется объектом «Припять-Два» в качестве закладки для книг, — начал доклад Меркулов. — По моему указанию группа капитана Джураева провела негласный осмотр местности, описанной «Припятью-Один», и обнаружила там тайник, из которого была изъята закладка в необычном рюкзаке и охотничье ружье. Позавчера эта группа доставила найденное в Москву.
— Подождите, товарищ Меркулов. Если вы хотели меня заинтриговать, то это вам вполне удалось. А теперь вместо этого цирка давайте докладывать как положено, — раздраженно-заинтересованно скомандовал Берия.
— Есть, товарищ нарком, — ответил, опять переглядываясь с Мурашовым, генерал-лейтенант ГБ. — Докладываю. Изъятый у «Припяти-Два» кусочек провода изучен нашими и привлеченными экспертами. По полученным сегодня утром отзывам и тех и других, проводов такой толщины не выпускается ни в одной стране мира. Материал же изоляции вообще неизвестен и не имеет никаких аналогов. В настоящее время мы передали часть имеющегося образца для проведения химических исследований. Из тайника изъяты, как я уже докладывал, рюкзак иностранного производства из неизвестной ткани, в котором лежали: во-первых, два прибора, предположительно, по выводам экспертов, сверхминиатюрные многофункциональные телефонно-телеграфные аппараты производства несуществующего государства КНР, во-вторых, прибор неизвестного назначения, одна из поверхностей которого прикрыта стеклом, предположительно выполняющим роль экрана, нож неизвестного производителя, патроны к охотничьему ружью. Охотничье ружье, согласно маркировке, произведено в Ижевске, но подобные модели в СССР не производились и не производятся. Гильзы патронов по конструкции напоминают обычные охотничьи, но вместо картонной трубки ее корпус выполнен из неизвестного материала красного и синего цветов. При разборке нескольких патронов выяснилось, что дробь вложена в особый контейнер из материала, напоминающего материал гильзы. Самое невероятное, что все предметы, несущие заводскую маркировку, произведены в две тысячи втором — две тысячи седьмом годах…
В кабинете внезапно воцарилось молчание. Даже уже видевшие эти необычные предметы Мурашов и Меркулов сейчас, при официальном докладе, впервые осознали всю фантастичность происходящего. До этого понять мешала рутинность работы и обычное для любого человека стремление не замечать ничего необычного, ломающего привычный уклад жизни. Еще менее был готов к такому повороту событий сам нарком. Он мог ожидать всего, но не столь фантастически непонятного, настолько необычного завершения трудного, слегка необычного, но, в общем-то рутинного дела. Каждый из присутствующих молча смотрел на остальных, на обычную и привычную обстановку кабинета и пытался осознать только что озвученное, вогнать в привычные, понятные и разрешимые представления. Посторонний наблюдатель, читавший современную фантастику, отметил бы, что они явно испытали футурошок.
Первым, как и следовало ожидать, очнулся именно нарком. Гибкий и подготовленный ум человека, которого в начале будущего, двадцать первого, века многие называли наилучшим кризисным менеджером мира, быстрее всех осознал и разложил по полочкам полученные факты. Откашлявшись, чтобы прочистить внезапно пересохшее горло, он осмотрелся по сторонам, словно ожидая внезапного появления кого-то неизвестного прямо здесь, посреди одного из самых охраняемых кабинетов страны, и, вызвав секретаря, попросил принести чаю. Пока секретарь ходил по кабинету, приносил чай и расставлял стаканы и вазочки, все молча поглядывали друг на друга с выражением школьников, сотворивших каверзу и теперь ожидающих наказания строгого учителя. Наконец секретарь окончательно вышел из кабинета, и нарком, взяв свой стакан в красивом серебряном подстаканнике, отхлебнул глоток и, внимательно посмотрев на Меркулова, сказал:
— Присвоить делу категорию «Особая Папка». Изолировать всех имевших дело с предметами. Сегодня буду докладывать о полученных результатах товарищу Иванову, поэтому товарищу Мурашову собрать все наиболее интересные предметы и сопровождать меня, имея их при себе. Вам, товарищ Меркулов, обеспечить полную секретность и пресечь любую, мыслимую и немыслимую возможность утечки информации, а самое главное — вещдоков. Для контроля фигурантов «Припяти» организовать дополнительную бригаду оперативников и в ближайшие дни отправить к месту нахождения. При этом принять все меры, чтобы ни один из фигурантов ничего не заподозрил. Понятно?
