Когда большая лодка из длинной трубы которой валил небольшой столб чёрного дыма, стала приближаться к мосткам причала, звонкий голос подал квэнгвари - медный гонг, заставляя собравшихся на берегу музыкантов взяться за инструменты. Взвыли трубы, пронзительно засвистели бамбуковые флейты, басовито зазвучал ритм большого барабана и вторивших ему чангу - двухсторонних барабанов поменьше. Барабанщики выплясывали, потрясая краями цветных одежд и лентами, укреплёнными на плетёных шляпах с широкими полями. На причале и вдоль дороги к крепости выстроились гвардейцы вана - аркебузиры и копейщики, одетые в единообразную чёрно-белую форму, отличавшуюся от одежд музыкантов разве что цветом и наличием у воинов наручей да поножей.
Инджо, наблюдая с открытой башенки крепости за кораблями северян, с удовлетворением отметил для себя возможности, открывающиеся перед моряками, не зависящими от воли ветра и силы гребцов. Даже та небольшая, чадящая дымом, лодка, что подплывала к мосткам, тащила за собою ещё две лодки, набитые людьми. Ван уже знал, как устроено чрево таких кораблей и что именно толкает их вперёд волнам. Довольно ухмыльнувшись, Инджо, сопровождаемый десятками слуг и советников, неспешно направился к своим покоям - скоро гости прибудут в крепость и, наконец, предстанут его взору. А он утолит своё великое любопытство и, наконец, увидит младшего сына после долгой разлуки. Судя по прочитанным ваном письмам, за прошедшее время он сильно повзрослел и возмужал, не оставив, однако, присущего ему задора. В доставляемых через пограничный Хверён бумагах принц Бонгрим красочно описывал столкновения с солдатами Цин, по большей части весьма удачные, в том числе величиной трофеев. Ван, задумавшись, покачал головой, прикрыв глаза - по всему выходило, что войска властителя Сокола стойко и умело отбивали все попытки маньчжур вернуть утраченное ими влияние не только над приамурскими землями, но и ближними к провинции Хамгён территориями, что лежали на северном берегу реки Туманган. Инджо также сделал вывод о том, что армия Цин, собираемая из подвластных империи народов, не столь крепка своим единением, как войска Сокола. Последний раз северные варвары объединились при князе Бомбогоре, но были довольно легко разбиты маньчжурами. Но вот теперь, новая сила, что соединяла амурцев, оказалась Цин не по зубам.
'И это очень хорошо' - думал ван, усаживаясь на возвышение в зале, предназначенном для переговоров.
На берегу ангарцев встречал знакомый им Ан Чжонхи, ставший советником вана по делам, связанным с народами, живущими к северу от провинции Хамгён - так при дворе сейчас именовалась его должность. Выйдя из нестройной толпы сановников, Чжонхи лично поприветствовал каждого высокого гостя не только традиционным поклоном, но и крепким рукопожатием, изменяя тем самым строгий вековой этикет. Удивлённый Ким сразу же указал на это товарищам:
- Добрый знак! Ван готов к переменам!
- Я безмерно рад первым приветствовать вас на корейской земле! - с жадным интересом оглядывая лица гостей вана, прибывших из-за моря, торжественно воскликнул Ан. - Как здоровье вашего властителя?
Обмен любезностями занял не менее десятка минут, Сазонов уже порядком устал - хотелось поскорее уйти с солнцепёка да размять ноги.
Наконец Чжонхи сделал широкий приглашающий жест и посторонился с дороги:
- Великий ван ждёт вас, чтобы выразить вам своё расположение. Я провожу...
Подъём по каменным ступеням был недолог - вскоре процессия миновала внешние ворота крепости, пройдя под мощной, приземистой башней, увенчанной резной крышей с загнутыми кверху углами. Воины, которые стояли вдоль всего пути посольства, с великим интересом провожали гостей взглядами. Многие из них слышали об удивительном воинском умении северян, о речных кораблях, о разрушительном огне их пушек, о скорострельных аркебузах - среди корейских солдат давненько гуляли самые разнообразные слухи, то и дело подогреваемые рассказами товарищей, которые возвращались с Cевера. Кроме того, некоторые из офицеров крепостного гарнизона успели повоевать против империи Цин на Сунгари и Хурхе. Когда-то они отправились в варварские земли в составе карательной экспедиции, отправленной Инджо по требованию маньчжур, но попав в плен к ангарцам, солдаты вана получили право выбора - отправиться домой или остаться среди своих собратьев, чтобы бороться с Цин. Немногие тогда предпочли второй вариант, да только потом ни разу не пожалели о своём выборе - корейский властитель, благоволя северянам, возвышал и приближал ко двору тех воинов, кто возвращался с хорошими рекомендациями от Ли Хо.
Идущие чуть позади матросы из числа казаков и амурских айну несли подарки для вана, которые были отнесены в специальное помещение во дворце, чтобы правитель осмотрел их заранее. Этим процессом распоряжался старший принц Сохён. Среди даров были просимые ваном карты, а также изящный напольный глобус, выполненный мастерами Ангарска, приведший в своё время в полный восторг Ли Хо. Кроме того, сибиряками были подарены несколько механических игрушек, модели кораблей на подставках, роскошный альбом гравюр с видами Ангарии, несколько богато украшенных сабель и ружей, а также великолепная соболиная шуба и шапка.
Инджо принял посольство в просторной и светлой зале, украшенной лишь несколькими высокими вазами и начертанными на стенах изречениями. Ван сидел на невысоком троне, стоящем на возвышении, а по обеим сторонам от него на подушечках сидели самые приближённые к нему сановники. Дворцовый церемониймейстер, заранее проинструктировавший ангарцев, подал знак Киму. Тот кивнул и, подмигнув Сазонову, заговорщицки процедил:
- Ну, пошли...
Пропустив вперёд Алексея, послы двинулись вперёд, к противоположной стороне залы. Преклонив колено и произнеся приветствие, Сазонов передал вану ларец с письмом от Соколова, в котором обозначались наиболее важные принципы сотрудничества между Корейским государством и Сибирской Русью. Инджо принял ларец собственноручно, что означало большое расположение к гостям, и милостиво кивнул в их сторону. Один из сановников, что стояли позади вана, вышел вперёд и начал громко говорить, воздевая кверху руки. Ким с некоторым трудом переводил:
- Ван испытывает величайшее удовлетворение... Благодарит за достойные подарки и внимание... Ван со своей стороны говорит о великом чувстве уважения и радости... Надеется на достойное продолжение сотрудничества и доброе согласие.
- Хорошо, - сохраняя торжественное выражение лица, едва слышно ответил Сазонов. - Осталось узнать цену этих слов.
