Магия Лисицы служит одному делу – поглощать души созданий из потусторонних миров и преобразовывать их в силу для убийства следующих тварей. И, безусловный плюс, убитый таким образом демон уже никогда не станет аронакесом, поскольку его душа – навеки пленница ножа.
Для поглощения души урода следует провернуть вокруг своей оси рукоятку. Деревянная часть Лисицы вращается с трудом, даже мне нелегко это сделать, особенно в таких условиях, когда на меня давит громадная мерзкая туша, а воздух в лёгких подходит к концу! Тварь чувствует скорую кончину, поэтому взбрыкивает и решает убраться подальше – больших трудов стоило не выпустить нож!
Гадина ползёт по дну, толкаясь клешнёй, а я уже переполз ей за спину, повиснув на плечах. Я дёрнул рукоятку, провернул её до половины, вызвав волну адской боли, о чём свидетельствует неистовый рёв демона. Ещё один рывок, и рукоятка щёлкнула, совершив полный круг и встав в пазы. Тело уродца дёрнулось в конвульсии и обмякло…
Толстая фигура стала скукоживаться, его носитель начинает приобретать изначальную форму. Надо извлечь из трупа проглоченного товарища.
Урод стал легче и я без труда перевернул его брюхом вверх. Удар Харибдой и Серой Лисицей одновременно вспорол оборотню живот крестообразно. Превозмогая омерзение, я запустил руку в рваную рану, брызжущую кровью и прочими жидкостями, где пальцы сомкнулись на чём-то твёрдом, что могло быть разве что моим другом. Толкнувшись ногами, я рванул к поверхности, вытянув из чрева очеловечивающегося трупа Истериана, потерявшего из-за дефицита воздуха сознание. Мне и самому бы не помешал глоток живительного газа…
Всплывать, работая одной рукой, не умея толком плавать, с горящими от недостатка кислорода лёгкими, даже труднее, чем, скажем, протискиваться через Блик. И ещё это длится очень долго! Уже стало казаться, что выбраться на поверхность мне не суждено, как последний гребок вышвырнул меня из водных толщ. Хватая ртом спасительный холодный воздух осеннего утра, я удержался на плаву и вытолкнул из воды Истера. Держать его не осталось никаких сил, так что я шлёпнул подлеца по щеке, что тут же привело полукровку в чувство. Ошарашено хлопая мутными глазами, Истериан задышал и чуть не утонул, но я удержал того свободной рукой.
Истериан, вроде как, начал осознавать, что происходит. Уже неплохо.
А с берега нам уже машут руками и готовятся бросить конец верёвки сантибы. Хорошо, что о нас хоть кто-то беспокоится.
Истер, сплюнув заполнившую рот воду, вяло брякнул:
– Спасибо, что выручил, Август. Я твой должник.
– Ты помог мне, когда я чуть не застрял в портале, – я припрятал Лисицу в ножны, висящие на верёвке на шее, – Мы квиты.
– А я уж думал, ты теперь станешь требовать с меня сидеть тихонько дома, как под арестом…
– Ну, ты же всё равно не стал бы этого делать…
Истериан задорно рассмеялся, ему даже не помешала чудовищная одышка! Пожалуй, можно считать, что долговязый полукровка на меня больше не дуется.
– Господа, – кто-то лишил инспектора Майера глупых очков, что не пошло сантибу на пользу – вид стал довольно непривычным, – Рад видеть, что с демоном покончено. Ограбление Львиного Банка предотвращено.
– На здоровье, инспектор, – мне холодно и от добрых слов теплее не становится. Нас только вытащили из воды, и, естественно, нам пришлось мёрзнуть. Кому в голову придёт на ограбления банка брать с собой полотенце…
У меня, во всяком случае, есть сухое пальто, а вот Истер мучается по-полной.
– Только что прибыл помощник Гамильтона Рокфеллера, – отчитался передо мной Майер, – Он как бывший директор Банка хочет лично отблагодарить вас за помощь. И лично вознаградить.
– Интересное рвение, – мысль о посещении самого Гамильтона – самого богатого человека в Гольхе – не радует, – Готов спорить, у нас нет выбора?
– Его помощник сделал соответствующий намёк, – старина Майер, как и всегда, не стал лукавить.
Естественно, желания сильных мира сего отличаются своим регулярным исполнением. Выражать недовольство задумке сэра Рокфеллера даже для виду не стоит.
– Его экипаж стоит восточнее главного входа в Банк, – подсказал, на всякий случай, инспектор Майер, – И ещё ваши вещи.
С этими словами старший сантиб отступил в сторону, и к нам подскочила парочка лиц: сантиб и экзорцист – носящий серую форму передал мне подобранную ременную систему, а красный падальщик протянул стальной шар, сильно нагретый – экзорцисты изловили нам Вулкана.
Истериан открыл круглую тюрьму огненного демона и запихнул его в запасной стеклянный патрон. Своё снаряжение я просто перебросил через плечо. И мы двинулись в указанном Майером направлении. Лично моё настроение выражается двумя словами: «крайне поганое», а вот Истер ещё долго радостно благодарит «джентльменов», кивая им на ходу.
Мимо нас в этот момент провели арестованных сектантов. Преступники идут уткнувшись лицами в землю, и лишь один поднял голову и, завидев меня, попытался броситься и завопил, вырываясь из рук сантиба:
– Червь! Чтоб тебе гореть в аду! Ты убил Семальгора! Отфули знает, где найти тебя!
Разбушевавшегося сектанта утихомирили дубинками и поволокли дальше. Он решил мне угрожать, словно бы меня напугают какие-то организации безбожников. Но то, что среди них есть ещё и подчинённые аронакесами… возможно, всё это время я недооценивал их движение.
Неважно…
А впереди уже маячат красные, ковыряясь с приборами. Среди пяти работяг в комбинезонах затесался человек, появления которого я, прямо скажем, не ожидал. Высокий субтильный тип с длинными до плеч волосами, острым подбородком, тонкими губами (верхняя страдает постоянным подрагиванием), узким крючковатым носом и ехидными серыми глазами, полускрытыми кустистыми бровями. Наряженный в алый камзол на нас уставился Бьюло Дах, по прозвищу Дворняга.
У нас с ним особые отношения: давным-давно, когда я только появился в Гольхе, Бьюло начал расследование ряда убийств, которые решил свалить на меня, имея довольно неубедительные доказательства. Убийцей оказался аронакес. Когда мне удалось поймать убийцу, опередив экзорцистов, да ещё и спасти Дворняге жизнь, он меня сильно невзлюбил, решив, что я оскорбил его честь и достоинство, что… не совсем правда.
Затем объявился Истериан, которого подозревали в убийстве восьми жителей Гольха, но настоящим преступником также оказался не он, а одна склизкая дрянь. Бьюло снова остался в дураках, а я вновь восстановил справедливость (точнее, Истериан совершил всего два убийства из восьми, но об этом знаем только мы двое).
С тех пор сэр Дах одержим желанием поймать меня на каком-нибудь преступлении, которого я никогда не совершу. А я стараюсь со всей возможной взаимностью капать ядом на его самолюбие и воспалённое чувство гордости. Мы двое – спецы по игре на арфах, сделанных из нервов друг друга.
Бьюло – выходец из бедной дементской [14] семьи, переехавший в Гольх после гибели родителей в пожаре, уничтожившем пятую часть всего города. Бездомный, нищий, он вступил в отряды экзорцистов, желая мстить демонам за свою судьбу (согласно одной из версий, пожар в Дементе устроили твари). Нелюдимого бедняка в отделе по борьбе с демонами прозвали Дворнягой, и прозвище навсегда приклеилась к Бьюло.
Спустя годы преданный до фанатизма своему делу экзорцист дослужился до высшего поста в структуре организации. Я знаю Даха только начальником отдела, возможно, будучи шишкой поменьше, он не был невыносим.
– Авхуст! – ко всем прочим недостаткам, Дворняга чудовищно картавит, – Вы снога путаетесь у нашехо отдела под нохами!
– Я тоже рад вас видеть, – мозоль, на которую следует давить, Бьюло уже натёр, – Я путался у ваших людей под ногами только тогда, когда они в страхе убегали.
– Хадуетесь вашей случайной победе?
– Я уже семь лет случайно отбираю у вас работу, – мне стало неинтересно грызться с Дворнягой – сегодня он разбит наголову, а с фантазией у него туго. Обычно он, даже после самой большой неудачи ведёт себя так, словно выиграл у меня в пух и прах!
Нынче Дворняга сильно сдал.
– Делом сотхудничества сектантов и ахонакесов занимаемся мы! – надменно кинул мне сэр Дах, – Не суйтесь!
– Когда возникнут трудности, сантибы меня вызовут, – заверил я Бьюло, – Надеюсь их у вас будет немного. Мои сочувствия семьям погибших…
Я, в конце концов, не изверг…
У помпезной кареты нас поджидает плюгавенький паренёк, ряженый щёголем. Лицом помощник Гамильтона не вышел, впрочем как и всем остальным, кроме положения, которого мог добиться не только посредством безупречной службы – ходят слухи, что сэр Рокфеллер не брезгует гомосексуализмом. Злые языки появляются всегда, когда устают лизать чей-то зад, но всегда есть вероятность, что не все из них говорят неправду…
