...
Бояров: Я продолжаю настаивать, что мой уважаемый коллега, Алексей Петрович, архи не прав! Посудите сами, о каком "буме" в советской науке на тот период можно вести речь? ... В конце 1941 - начале 1942 гг. наша страна вела тяжелые оборонительные бои с врагом, подобравшимся на десятки километров к советской столице. Все, я подчеркиваю, все усилия наших ученых были направлены на решение конкретных практических задач разработки новых и "доводки до ума" старых видов вооружений - самолетов, танков, стрелкового оружия. И вы нас пытаетесь убедить, что в этот момент проводились масштабные фундаментальные изыскания, требовавшие значительных материальных и людских ресурсов... Понимаете, такого рода утверждения очень дурно пахнут..., очень дурно, смею вас заверить!
Саянский: Вы, мой не менее уважаемый коллега, должны знать, что наука не может дурно пахнуть! Наука строго интерпретирует факты и на их основе формулирует определенные теоретические и практические выводы... Не уж то я должен вам разъяснять такие азбучные истины?... Хочу заметить, что вам необходимо было более тщательно ознакомиться не только с моими выводами по данному вопросу, но и устоявшимся мнением научного сообщества. Вы говорите, что Советский Союз был не в состоянии вести фундаментальные научные изыскания. А как же исследование в области ракетной техники и атомной энергетики? Пусть на первых порах это были небольшие коллективы, работавшие на допотопном оборудовании! Но ведь было! Осуществлялось! ... Поэтому, с полным правом я могу утверждать, что подобные исследования могли проводиться и в области медицины и физиологии экстремальных состояний! Ведь фронту требовались не только оружие, но и солдаты... А что может быть лучше, чем солдаты, не знающие усталости, страха и боли?
Бояров: Я так понимаю, вы намекаете на случай, произошедший с неким немецким капитаном-танкистом?
Как Килиан не торопился после неожиданной встречи с дедом, но перехватить свиную тушу ему не удалось. Он выбежал к церкви, как раз в тот самый момент, когда деловито вышагивавшая свинка оказалась в прямой видимости у Петра. К счастью, тот с головой ушел в чистку своей винтовки, поэтому он даже бровью не повел.
- Взводный! - утихомирив ходячее сало, весело окликнул маг. - Мясца чуток приволок. Гуляем!
Вздрогнувший от неожиданности Петр сгоряча чуть не выстрелил.
- Вот черт! Кирюха, напугал ведь! - недовольно отозвался он. - Аж пробрало до печенок. Ты больше так не подбирайся, а то стрельну и поминай, как звали
Пробурчав что-то в ответ, Килиан с трудом подтащил тушу к командиру. Свинья, действительно, оказалась неподъемной.
- Силен ты брат, оказывается! - в восхищении присвистнул Петр, пытаясь оценить вес добычи. - Как же это ты ее допер? Да тут добрых четыре пуда будет. Нам этого теперь надолго хватит!
Последнюю фразу он проговорил с некоторой горечью. Чувствовалось, что ему не по себе от осознания факта своей беспомощности. "Да надолго хватит! - со злостью подумалось Петру. - Лежу тут, отдыхаю... Теперь вон еще и мясо трескать буду! Просто курорт! Как гнида какая-то...".
- Слушай, командир, - заметив, как тот терзается, заговорил Килиан. - Ты не переживай! Сейчас уже ничего не изменить и никого не вернуть! Пойми это и не грызи себя... Сейчас твоя главная задача - это поправиться! Ты не нужен родине больной и слабый, там и без тебя таких хватает. Дошло, наконец?! Вот тебе тогда работенка на первое время - тушу нужно освежевать, да мясо попробуй закоптить...
Петру подобная тирада, видимо, пришлась не по вкусу. С обиженным видом, взяв нож, он начал кромсать мясо. Его лицо приобрело такое выражение лица, что Килиан решил "палку не перегибать" и дать ему время все хорошенько обдумать.
- Пойду, я пока к окопам смотаюсь. Оружие хочу поискать, а то с нашим много не навоюешь! - в затылок проговорил Килиан. - К утру, думаю, вернусь.
- А вот это дело! - мгновенно оттаял Петр. - Пошукай там, как следует! Глядишь, "дягтерь" где-нибудь откопаешь... И гранат, гранат не забудь...
Сказав "угу", магистр вновь пошел в лес.
До места боя он добрался, как и рассчитывал, к вечеру. Вид хаотично расположенных воронок с разорванными телами вокруг них у него уже не вызывал того жуткого отторжения, как это случалось несколько дней назад. Сейчас все эти ужасы как-то потеряли свою остроту...
Килиан шел вдоль траншеи, автоматически отмечая отсутствие оружия, выпотрошенные ящики и полуразобранную технику. "Что же такое случилось в этом мире? - рассуждал он, пиная очередной ящик. - Он же не отличим от нашего, буквально в самых мельчайших деталях. Здесь тоже голубое небо, такие же могучие деревья и люди те же! Все одинаково! Но почему же тогда здесь не знают о магии?".
Вдруг, он уперся в закопченную громадину танка, на боку которого красовалась дыра с голову ребенка.
- Что же это я? - чувствуя, как на лбу выступила испарина, пробормотал он. - Так ноги переломать не долго... Какой же это все-таки монстр?!
Мысли у него вновь вернулись в прежнее русло. " Они делают такое, что и нашим гномам не снилось! - продолжал удивляться Килиан. - Гномы. Это в нашем мире пара сделанных ими повозок наводит на солдат страх, а железный голем с магом земной стихии внутри может обратить вспять целую армию. Куда им до этого чудовища? Металл в три пальца, огненная баллиста! Вот это я понимаю, повозка! Еще бы мага туда посадить". В этот самый момент выражение его лица кардинально изменилось: резкие морщины, украшавшие лоб, распрямились, глаза заблестели.
- Посмотрим, посмотрим на тебя сейчас, - себе в нос забормотал он, ласково гладя черный металл танка. - Хочешь, наверное еще послужить? Да?
Танк угрюмо молчал, так как был мертв. Еще недавно, наводящий на врагов ужас, грозный красавец молчал: не рычал мотор, не скрипели гусеницы, не говорило орудие.
- Потерпи немного, - шептал маг, обходя многобашенную машину вокруг. - Потерпи совсем немного. Я почти придумал, как помочь тебе. Почти.
С бормотанием, спотыкаясь о взрытую землю, Килиан нарезал вокруг танка круги, словно выплясывал некий древний ритуал по призванию темного демона. Время от времени он останавливался и пытался что-то начертить на прокопченной броне поднятым куском известняка, потом вдруг срывался с места выкрикивая бессмысленный набор слов. Словом, человек, прежде исполненный чувства собственного достоинства, выглядел и соответственно вел себя, как полный идиот.
- Почему это нельзя? - обратившись в пустоту, он кого-то яростно спрашивал. - Он не мертвый и не живой! Вот так! Он как человек!
Через мгновение Килиан неожиданно повернулся назад и, смотря прямо в дуло главного орудия, заявил:
- Он неотъемлемая часть этого мира, как камень, лежащий у холма, как растущие деревья. Он до сих пор полон жизни, надо лишь найти ее!
Его руки легли на погнутый люк в передней части танка и нежно прошлись по нему. Килиан ощущал тепло нагретого на солнце металла и, ему казалось, что механизм еще жив. Он всего лишь ранен и ждет, когда кто-нибудь поможет ему пробудиться и вновь вернуться в сражение.
Ладони накрыли мощные броневые рубцы, ощупывая каждый бугорок, каждую щербинку.
- Тебе тяжело, - с болью в голосе говорил Килиан. - Ты совсем один и страдаешь от этого. Но теперь я рядом...
На мгновение ему показалось, что смертельно раненная машина что-то пытается ему ответить. Однако, это чувство было настолько мимолетным, что сразу же и улетучилось.
- Не получается, значит, - огорчился маг, не видя ни какой реакции. - Выходит, здесь все гораздо сложнее, чем мне представлялось.
Не сумев наладить с погибшей машиной ментальной контакт, Килиан решил подойти к этой проблеме с другой стороны. "Ментальная магия этим и плоха, что слишком капризна и требует просто сказочных условий! - размышлял он, вытаскивая крошечный ножик. - Чуть что, так сразу и сбой! Ну где я здесь раздобуду кристально чистый горный воздух, белоснежную шкуру молодого арлеха или только что сорванный цветок силани... Здесь этого нет и в помине! Начнем-ка, лучше с некромантии".
Он легонько чиркнул по ладони лезвием и выдавил несколько капель своей крови, упавшей на танковую броню. Внешне ни чего не изменилось: по-прежнему, слегка свистел ветер, задевавший рваные края металла, точно также припекало полуденное солнце... Но маг чувствовал, как незаметные глазу жизненные потоки потянулись к давно мертвому металлу. Похожие на серебристые нити, они щупальцами осторожно касались травы, деревьев. Килиан сотни раз видел этот процесс во всех подробностях, когда проводил свои первые опыты, но так и не мог привыкнуть к этому зрелищу. Трава, только что радовавшая своей изумрудной зеленью, жухла на глазах - тоненькие травинки, досуха отдававшие свою энергию, мгновенно чернели и сразу же превращались в прах.
