Я только головой покачала: мне и такую рассудительность в его годы! И в самом деле: молодой маг для Лиски — партия прекрасная. Он ее вытащит с кухни, сделает хозяйкой в своем доме, а самой Лиске Демьян страшно нравился, я об этом знала, может, и правильно так — что они хорошими друзьями будут, друг к другу присмотрятся, тем более, что Демьян соблазнять ее не собирается. В общем, мы с ним договорились, что когда у него свободное время будет, он свою «избранницу» будет сам учить — писать и магичить помаленьку.
Лиска, правда, не сказать, что обрадовалась — едва в слезы не ударилась. Робеет она перед Демьяном, стесняется. Но я ей объяснила, что писать — это хорошо, но и дар развивать нужно. Она ведь не хочет всю жизнь в посудомойках ходить? Лиска подумала и сказала, что нет, не хочет. Если Всевышний ей дал магический дар, то надо свои возможности развивать, к тому же тогда она своим родным помогать сможет — даже одежду подлатает или еще что. Мне в тот момент стало невероятно стыдно. Вот у такой, как Лиска, явно бы мозгов хватило с взрослым дядькой в постель не ложиться, да и потом она бы себя иначе вела. Девочка явно умнее и рассудительнее, чем я в ее возрасте была. Конечно, детства у нее не было, но зато в будущее она серьезно смотрит и, уверена, добьется своего, особенно, если ей ненавязчиво помочь, подтолкнуть в правильную сторону, поддержать. Словом, Лиской я гордилась, словно она моя дочка.
* * *
К обеду в кухню изволил спуститься Гродный. Надо же, я так надеялась, что он про меня забудет! Но нет, он, зевая и щурясь, заявил, что менталисты никогда ни о чем не забывают, если сами не захотят, и от этого у них всегда выдающиеся успехи в любых начинаниях. Я ядовито ответила, что я не менталистка и охотно забыла бы обо всем, что тут произошло, а особенно— дорогу в отдел магического контроля.
— Увы, регламент есть регламент, — противно бодрым тоном заявил льер Йозеф, наливая себе холодный кофе из кофейника и подогревая его движением рук. — Документы вам все равно нужны, тем более, какие-то способности у вас имеются.
Я покачала в руках половник, мрачно размышляя, смогу ли я спрятать тело? По всему выходило, что не смогу, к тому же есть еще некто Иволгин, которого я вряд ли смогу прибить кухонной утварью. Жаль.
Бежать мне некуда, защитник мой Егор Матвеевич в столице, некому мне даже совет дать. Ну что ж, Оля, ты — женщина взрослая. Придется брать себя в руки и принимать какое-то решение относительно твоей дальнейшей жизни. И что с того, что ты последние десять лет от всех решений бегаешь, надеясь, что само рассосется? Как видишь, настал твой звездный час.
Глава 25
Всё это дурно пахнет
В отделе магического учета меня встретили едва ли не с распростертыми объятиями: усадили на диван, налили чаю, подушечку под спину подложили. Я даже растерялась от такой заботы. Но возражать не стала, напротив — и чаю выпила (отличный чай, между прочим, надо в дом Лисовских такой заказать), и на диванчике расположилась с комфортом.
— Господа, у меня несколько вопросов. Во-первых, тут стандартная форма, для мага. А я, как мы уже выяснили, не маг. Поэтому пункт 12.2 о том, что любой маг военнообязан, меня вообще не касается. К тому же я женщина. Что, вы мне ружье дадите и поставите в строй? Или поварешку — и на полевую кухню? Нет, я против.
— Принято. Про обязательную службу убираем, — покладисто (слишком уж покладисто) согласился Иволгин. — Еще что?
— Вот это что имеется в виду: «Пришелец обязан при необходимости служить королю в меру своих талантов и даров». Извините, я кухарка. Я могу ему суп сварить, если он с голоду помирать будет. А какие-то прочие вещи я делать не собираюсь. Про соблюдение законодательства и невмешательство в технический прогресс — это пожалуйста. Драконов обязуюсь не соблазнять, в царя бомбу не бросать, велосипед не изобретать.
— А что такое велосипед? — немедленно заинтересовался Иволгин. — Вдруг нам нужно?
— Это транспорт такой. С цепью. И с двумя колесами, — объяснила так объяснила, браво, Ольга!
— Потом нарисуете. А про бомбу — вы разбираетесь во взрывном деле? — взгляд его вдруг стал холодным и острым.
— Нет, — честно ответила я. — Только из фильмов знаю, что можно фитиль поджечь и бросить. А еще…
Я споткнулась, потому что понимала, что если я сейчас начну вспоминать про часовые механизмы, начинение жестяных банок болтами и химические взрыватели — ну, знаете, как питерские химики-революционеры придумали, с катализатором в стеклянной трубке, то меня немедленно посадят под замок и будут правы.
Надо же, я, оказывается, не совсем бесполезное существо. Велосипед нарисовать смогу и пару идей взрывникам подкинуть.
— Что еще? — нетерпеливо спросил Иволгин.
— Еще… Порох, кажется, в динамите есть. А больше ничего не знаю.
Постаралась сделать как можно более наивный вид, хотя в голову упорно лезли школьные знания — я ведь отличницей была. Про фотосинтез, про закон Ома, про гальванические элементы и даже про то, что цианистый калий пахнет миндалем, а мышьяк — чесноком. Последнее мне запомнилось очень хорошо, потому что химичка у нас была Арсеньева, разумеется, ее прозвали арсеникум — сиречь мышьяк, и всё мечтали подложить ей в стол чеснок. А еще это… антропогенез повторяет партеногенез (вот тут я совсем не уверена) и про сумму квадратов катетов. Бог знает, что мне теперь с этими знаниями делать, ни разу ведь не пригодились в жизни и теперь точно не пригодятся. Вот тебе и аттестат, вот тебе, Оленька, и профуканая золотая медаль.
— Меня, льера, ваши технические знания не особо интересуют, — неожиданно подал голос Гродный. — С этим пусть разбираются ученые. Мне больше важно, что вы «зеркало» определили на предпоследней стадии, когда еще человека спасти можно. Вы говорили про дымку. А никто из магов никакой дымки не видит. И иллюзию Иволгина разглядели, а он — хороший иллюзионист. Магии в вас ни капельки нет, но вы ее чуете, и это очень ценно. Не согласитесь ли вы на эксперимент?
— Какой? — настороженно спросила я.
— Мы поставим перед вами нескольких людей, а вы скажете, на ком что — «зеркало» ли, иллюзия, чары принуждения?
— Не жалко людей-то?
— До критического уровня доводить не будем. Если поймем, что вы только ближе к концу видите, то остановим эксперимент.
— Можно попробовать, — с сомнением согласилась я — мне и самой было любопытно, что я умею. Тем более, что я вдруг ясно поняла, что в самом деле спасла Александру жизнь. Если бы я не вмешалась, его бы в живых не было.
— Тогда с договором мы пока подождем, да, льер Иволгин? К тому же надо разобраться, почему Сабиров так поступил. Он на днях вернуться должен, вот и обсудим…
— Хорошо, — начальник отдела магического контроля кисло улыбнулся. — Пара дней, надеюсь, погоды не сделают. Льера ведь не собирается сбежать?
— Нет, — вздохнула я. — Льера собирается печь торт.
— Какой торт? — тут же оживились мужчины. — Такой белый, с цветами?
— Нет, начну с Наполеона, — мстительно прищурилась я. — Сто лет его не пекла, даже интересно, смогу ли. Тем более, я недавно малину на рынке видела, дорогущую, из оранжереи. Знаете, между слоеными коржами ягоды проложить можно…
— Только попробуйте внести в договор пункт о недопустимости кулинарных заимствований, и я позабочусь, чтобы в Совете Магов узнали про ваши отношения с женой мэра, — неожиданно предупредил Йозеф Гродный Иволгина. — Я хочу торт. С малиной.
— У меня нет никаких отношений! — пошел красными пятнами мужчина. От возмущения он даже приподнялся. — Я не позволю!..
— Да я пошутил, успокойтесь, — засмеялся Гродный, но взгляд у него был вполне серьезный. — Только учитывайте, что льера Сабирова теперь под моим личным покровительством. Если, конечно, торт будет вкусным.
Мда, я знала, что путь к сердцу мужчины лежит через его желудок, но чтобы до такой степени! Взятку тортами я еще не давала, но мысль дельная.
