— Деда! — восторженно закричала я, вытирая мокрые руки тряпкой и бросаясь на шею представительному джентльмену с красиво подстриженной бородой и завязанными в хвост белыми волосами.
Кажется, за прошедшее время я сама себя убедила, что связана с Егором Матвеевичем родственными узами. Я обрадовалась ему, как родному. Он от моего напора опешил, но тут же крепко меня обнял в ответ — у меня аж кости затрещали.
— Бедовая моя, куда опять влезла? — с мягким укором спросил он, гладя меня по волосам. — Совсем одну оставить нельзя.
От ласковых слов защипало в глазах. Вроде взрослая же тетка, давно привыкла к самостоятельности, но простая забота растопила сердце. И еще появилось странное, прочно забытое ощущение: пришел кто-то взрослый, кто всё разрулит. Это непонятно: больше половины жизни взрослой была я. Я сама решала свои проблемы (чаще всего убегая от них, но всё же), не умела принимать помощь, пряталась от привязанностей. Но к деду Егору я испытывала искреннюю любовь и уважение, он за короткое время стал мне семьей.
— Дед, а у меня торт есть, — вспомнила я. — Наполеон.
— На каком поле? — не понял дед.
— Это название такое, — усмехнулась я. — Будешь пробовать?
— О жестокая, — жалобно простонал из коридора голос Рудова. — У нее есть торт, и она нам не предлагает. Слышал, Алекс? Твоя прислуга вкрай обнаглела. Из хозяйских продуктов испекла что-то и от хозяев прячет.
— Не называй ее прислугой, — рявкнул голос льера Александра. — И вообще… Не нравится — вали в гостиницу. Дед поднял свои богатые брови и вопросительно посмотрел на меня. Я пожала плечами и шепнула: «Прикормила».
— Накрывай в столовой, дочка, — скомандовал дед. — Лисовкий, ты не против?
— А торт большой? — уточнил хозяин дома. — Если не очень — то против. Прячьте торт, Ольга, прячьте!
Я в очередной раз подумала, что не зря я так размахнулась. Торт получился большой. Очень. Вот только мне, как кухарке, за столом с господами делать нечего, но ничего, весь они не осилят, я себе и Лиске кусочек умыкну. Хотя… Там Демьян с Никитой будут, а у них желудки, кажется, необъятные.
— Ставь чайник, Марика, — скомандовала я. — Беляна, сбегай, скомандуй, пусть большой сервиз горничные достают. Лиска, мы с тобой за тортом. А вы, господа, чего ждете? Освободите служебное помещение, не мешайте рабочему процессу!
Дед покачал головой, восхищенно цокнул языком, пробормотав «Ишь, командирша какая», и ушел, а я полезла в ледник.
Ну не придумали здесь холодильников! Зря, конечно. Холодильник и стиральная машина — лучшие изобретения человечества. Поэтому мясо, рыба и какие-то скоропортящиеся продукты хранились в яме со льдом. Раньше — вповалку. Теперь в деревянных ящиках отдельных, да я еще заставляла бумажку на ящики вешать, когда что туда положили.
Впрочем, дикарями моих новых одномирян назвать сложно. Ладно, прачечная — это грусть-тоска, потому что женщины стирают руками и мылом, но ведь ледник ничуть не хуже холодильной камеры! Организован он в пристройке к кладовой, по сути — это глубокая квадратная яма, выложенная внутри кирпичами и заполненная глыбами льда. Вместо пола — деревянная решетка. Здесь хранят мясо, рыбу и какие-то скоропортящиеся продукты. Сюда мы относим на ночь супы и жаркое. Здесь же я приучила поварих складывать масло, творог и сметану, которые раньше быстро портились. Раньше всё валили на «пол» — как легло, так и легло, но теперь имеются ящики и полки. Организация пространства — наше всё. И теперь здесь же на полке возвышался мой красавец торт, который я аккуратно сняла и на вытянутых руках несла в столовую.
Конечно, надо бы порезать его, но он слишком красив, чтобы не похвастаться.
Похвал я удостоилась бурных, один вид торта вызвал едва ли не овации. Даже Софья захлопала в ладоши с детским восторгом, а юные маги едва слюной всё не закапали.
— С нами садись, — скомандовал дед, который в доме Лисовского как-то уж слишком свободно распоряжался. — Не мнись. Села, чашку себе взяла и без отговорок. Мне важно понять, что у тебя с магией.
— Нет никакой магии, — неохотно ответила я. — Дед, ну право слово… Не пристало прислуге…
— Кто-то против? — он обвел вопросительным взглядом присутствующих, грозно сдвинув брови.
Против никто не был. Демьян с Никитой меня уважали и считали совершенно своей, Софья улыбалась так, что щекам, наверное, больно, Александр поднялся и отодвинул для меня стул, а Йозеф с Яном вообще гости, их мнение особой роли не играет.
— Рассказывай, что видела, — потребовал дед, после того, как торт был порезан и разложен по тарелкам. — Йосик сказал, что у тебя своеобразное виденье «зеркала».
«Йосик» насупился и нахмурил брови, а я в очередной раз принялась вещать про странное поведение льера Александра и про дымку вокруг него. Про постель, впрочем, умолчала: ну не при Софье же! Тем более, уверена: эту часть ему пересказали с подробностями.
Дед слушал внимательно, кивал, а под конец согласился с льером Гродным: нужен эксперимент. Важно понять, что именно я вижу-только ли «зеркало» или любую наведенную магию. Впрочем, воздействие, направленное на себя, я чувствую, а вот как с другими?
— Лирра Ольга чувствует ментальную магию, направленную на других, — напомнила Софья. — У нас с ней был… инцидент.
На Софью строго посмотрели сразу четыре глаза: два карих — деда Егора и два серых — льера Лисовского. Она смутилась и уткнулась в тарелку.
— Что ж, Ольга, как минимум, тебе нужно изучить типы магического воздействия, — строго сказал дед. — У Алекса есть книги, почитаешь.
Я и сама понимала, что как раньше уже не будет. Надо же, я несколько дней назад ныла, что скучно живу. Что никому не нужна. Ну вот, вселенная меня услышала и поняла как-то слишком уж буквально. Скука — явно не про меня.
— А торт просто великолепен, — заметила Софья невинно. — С такими умениями — и в кухарках! Ах, лирра Ольга, вам бы ресторан свой!
— Я не честолюбива, — вздохнула я. — Мне все нравится в своем положении.
— Лукавите, Ольга Дмитриевна, — неожиданно подал голос до того молчавший Ян Рудый. — Мало кто откажется от приличных денег. Или вам нравится в униформе ходить и в пальто с чужого плеча?
— Далось вам это пальто, — раздосадовано буркнула я. — Я его у портнихи шила, оно новое совершенно.
Встала, нарушая все мыслимые и немыслимые правила, налила всем чаю, извинилась и ушла в кухню, умыкнув пару кусков торта для своих. Ян меня откровенно раздражал. Как я могла посчитать его хорошим человеком? Он бестактный и жестокий.
Конечно, я хочу денег! Конечно, хочу хорошую одежду, свой дом и, может быть, небольшую кондитерскую лавку, тем более, дело мне знакомое. Когда-то я и в ценообразовании разбиралась, и в налогообложении, и административные вопросы могла уладить. Только это было в том мире, где можно было кредит в банке взять, где зарабатывать не так уж и сложно, если этого очень захотеть. Москва — это вам не провинция, там можно и нужно вертеться. А здесь что? У меня жалование — теперь уже целый златник (десять панталон, ага), но ни времени, ни возможности накопить на аренду помещения нет.
Легко сказать — свой ресторан! Да я бы с радостью занялась любимым делом, купила бы себе дом, удочерила Лиску и жила, пусть и в хлопотах, но без дум о том, хватит ли мне денег на новые летние туфли, или придется в вещах с покойников рыться? К тому же некоторым может казаться, что это куда как просто — открыть свое дело. Но там нюансов множество: разрешение получить у администрации, зарегистрироваться, найти помещение, оборудование, мебель. Рекламу сделать. Работниц подходящих нанять, потому что я одна явно не справлюсь. Научить их основам. И деньги, деньги! Нужен стартовый капитал, а на кухне его не заработать.
Глава 27
Ночь… и день
Ночевать я решила дома — в своем маленьком доме. Знала, что если останусь в кухне, Александр на чай зайдет вечером, и отчаянно этого боялась. У меня к нему было много вопросов, а права задавать их я не имела. Но язык у меня длинный, начну расспрашивать, он не ответит, конечно, я обижусь… В постели, право слово, легче! Там слов много не надо.
