— Так точно, согласно вашему приказу в одном месте сложили. Оптики там всякой много, правда, некоторая повреждена.
— Ничего, это всё пойдёт снайперам. Сейчас телеги и повозки обоза подойдут, сразу начинаете грузить боеприпасы. Вооружение немедленно после подхода обоза нужно начать раздавать бойцам. Список приоритетных подразделений у начальника штаба. Все пистолеты командирам и танкистам. Ясно?
— Так точно.
— Всё, работаем… Воронин, кстати, не видел где?
— У танков был, – махнул рукой старшина и заторопился к своим людям. Туда как раз подкатилась полуторка со Смеловым на подножке, и началась погрузка.
Собирали мы с немцев всё, даже элементы формы на замену бойцам, чтобы они срамом не сверкали под своей ветхой формой, обувь и другое, то, что не было повреждено. А от крови оно отмоется, ещё как отмоется.
Ещё раз осмотрев тот муравейник, что суетился на остатках разгромленной колонны, я поспешил к бронетехнике. Пора поставить лейтенанту боевой приказ. Формировать ударный кулак на колесах и начать выдвижение к Красятичам, медлить не стоит. Остальные двинут за нами.
— Ну, что у вас? – спросил я Воронина, подходя к бронемашинам. То, что с танком было в порядке, я слышал, он урчал на холостом ходу, поменяв расположение и немного освободив место, чтобы можно было работать с БА.
— Техника на удивление хорошо ухожена, похоже, у немецких техников руки растут откуда надо. А так боекомплекты полны, можем выдвигаться. Танк и БА пойдут своим ходом, вот второй БА, придётся на буксире тянуть. Танком будем буксировать.
— Да, ещё одна пушка нам не помешает, – рассеянно согласился я, глядя на открытый люк одной из бронемашин. Мне показалось, там мелькнул наш переводчик.
— Да, пригодится. Если учесть, что в основном снаряды осколочные. Специально сержанта попросил посмотреть, всего десять бронебойных.
— Мне показалось, или в броневике Ней сидит?
— Сержант‑то? Да, он. Немцы свои радиостанции на технику поставили, в танке она взрывом повреждена. Сейчас со второго броневика запчасти снимают, у меня двое радистов, попробуют отремонтировать, а вот в этом БА радиостанция на удивление цела. Я послушал, там немцы что‑то лопочут, вот и кликнул Нея. Уже минут пять сидит, слушает. Говорит, тыловики общаются.
— Начальника разведки нам надо, – с чувством сказал я. – Очень надо.
Через час колонна из двух грузовиков, набитых бойцами, трёх тягачей и шести мотоциклов выдвинулась в сторону ближайшего села. Наш рейд, пока только малой группой, начался. От успеха этого рейда зависели все мои планы, ведь если всё пойдёт неудачно, бойцами может овладеть уныние от поражений. Да и потери иметь не очень хотелось. Как ни странно, но я привык за эти два дня ко всем этим многочисленным подчинённым, как собранным по деревням, так и освобождённым из лагеря, даже было чувство отца–наставника, который присматривает за детьми. Батя, или командир, как меня называли в мехгруппе.
Красятичи мы взяли без проблем, фактически застав немцев врасплох. В селе их было два десятка солдат плюс взвод вспомогательной полиции из изменников родины, а нас пять взводов. Два мотострелковых по двадцать пять человек при четырёх пулемётах и миномёте в каждом. Мотоциклетный взвод неполного штата. Пулемётный взвод, где было шесть мясорубок МГ-08–15 да пара ручников, ну и разведывательно–диверсионный взвод неполного штата. Пока в нём числилось всего восемнадцать человек, считая командира. Медленно он пополнялся. Отбор мы со взводным вели вместе, очень требовательно к желающим, а такие были, между прочим. Про бронетехнику и четыре пушки я не говорю, это средства усиления. От последних так вообще не было толку в бою в селе, поэтому они остались позади, дожидаясь сообщений от нас.
Из‑за лимита во времени пришлось входить в село без разведки, с ходу. Правда, это было оправдано, на всей технике были опознавательные знаки немцев, да и не ждал никто такого сюрприза. На въезде в село был пост, будка и трое полицаев, что скучали, греясь на солнышке. Воронин, который сидел в головном броневике, проехал мимо поста следом за мотоциклистами, обряженными, естественно, под немцев. Однако по рации он приказал командиру идущего следом танка давить пост, что тот и проделал. Все три полицая оказались погребены вместе со снесённой будкой под гусеницами танка, а колонна, не останавливаясь, проследовала дальше. Только один боец, спрыгнув с остановившегося замыкающего мотоцикла, осмотрел тела и штыком добил одного недодавленного.
Схема улиц, а также расположение комендатуры и места ППД охранных подразделений были у каждого командира, чтобы они не заблудились. Село не особо крупное, но улицы петляли.
Броневик и танк выехали к зданиям на главной улице, у одного, отмеченного германским флагом, стояли два грузовика и два мотоцикла, и остановились, взяв на прицел здание комендатуры и бывшую школу, где находилась казарма немцев.
— Что‑то машин многовато, как бы поисковики не вернулись, – пробормотал я, глядя на технику у нужных нам зданий. Однако предупредить бойцов не успел, операция дошла до завершающей фазы – штурма.
Трое немцев, что курили у входа в комендатуру в строго отведённом для этого месте, с недоумением смотрели на бронетехнику, но тут к зданиям выехали грузовики и из них посыпались бойцы. Тогда и дураку станет понятно, что происходит, когда увидишь советских солдат при полном вооружении. Правда, немчура у зданий ничего сделать не успела, попадала, скошенная пулемётным огнём.
Мотоциклисты в зачистке зданий не участвовали, они перекрывали выезды и рвали проводную связь на столбах.
В обоих зданиях шёл бой, рвались гранаты, свирепо били пулемёты, трещали автоматы. Дважды по просьбе штурмовиков грохнула танковая пушка, чтобы уничтожить очаги сопротивления. После этих выстрелов из окон вылетали рамы в остатках стекла, в пыли и мусоре, но в тех помещениях бывшей школы, где ещё сопротивлялись немцы, после выпущенных снарядов, сопротивление было подавлено.
Открыв дверь грузовика, я спустился на пыльную землю улицы и, встав у капота, терпеливо дожидался окончания боя. Рядом топтались два фельдшера из санвзвода, что выделила нам Семёнова. Пока бой не стихнет, им в здание соваться нельзя, у нас и так мало врачей и фельдшеров.
Честно говоря, я ожидал больших потерь в обоих штурмовых взводах, и они без сомнений будут. А как иначе? Эти парни в большинстве своём два дня назад сидели в лагере и подумать не могли, что через несколько часов возьмут в руки оружие и пойдут в бой, тем более на штурм зданий. Чему успел, теорию я им дал, даже были проведены тренировки. ДВА РАЗА. Это немного, это фактически ничто, поверьте мне. Но нужны тренировки и бои, чтобы парни кровью, потом и своих боевых товарищей постигли эту науку и получили тот бесценный опыт, который, я надеялся, они получат. Но пока эти взводы только в названиях, чувства локтя у них нет, его можно наработать лишь опытом. В бой я не лез, это не моя задача, моя – командовать и отправлять на смерть этих доверившихся мне парней. Такой уж удел командира. Вот я и стоял у капота «Опеля» и с некоторой тревогой прислушивался к стихающему бою.
