Потом мы собрались, было, двигаться дальше, но тут оказалось, что третья рота, которая «закреплять» очищенную нами территорию должна была, где-то отстала. Какого хрена эти кретины по уже зачищенной зоне не сумели пройти, лично я так и не понял. Заблудились, разве что… в трех грудах щебенки.
Наконец они подтянулись, и мы смогли продолжить.
Следующие полчаса нас только снайперы беспокоили. Засечь их удавалось не сразу – просто хлоп, солдат падает с дырой в голове, а пару секунд спустя непонятно откуда прилетает звук выстрела. Вебер-Вернер таким манером еще шестерых потерял, взъярился и приказал мне выдвинуться вперед и разваливать все строения в поле зрения.
Занимать волну надолго я не хотел. Пришлось выбираться из панцера и заячьим зигзагом добираться до транспортера лейтенанта. А добравшись, объяснять тезке, что, во-первых, фугасов в моем боекомплекте хватит от силы на три-четыре приличных здания, во-вторых, вражеские бронебойщики наверняка только и ждут, когда панцер высунется из-под пехотного прикрытия. В-третьих же, болезнь под названием «снайпер» радикально лечится не панцерным калибром, а заградительной дымзавесой.
– Еще, – добавил я, – меня канализация сильно волнует.
– Что, – ухмыльнулся лейтенант, – в сортир захотелось?
Шутник свинячий!
– Я серьезно, тут эти люки через каждые полсотни метров. Если авровцы не полные кретины, а пока они для подобных мыслей повода не давали, то по этим норам смогут запросто в уже зачищенную зону перебраться.
– Да понимаю я, понимаю, – устало махнул рукой тезка. – Только хрена лысого с моего понятия. Взрывчатка нужна! А подрывных зарядов выдали – кот наплакал. Тут ведь не только канализация – часть подвалов тоже между собой соединены.
– Значит, наступать надо, – сделал вывод я, – не от дома к дому, а от подвала к подвалу.
– Умный, броня… а людей где на все взять? – Тоже верно.
– Огнеметчиков бы сюда.
– Обещали…
– И?
– И… Ты их видишь? Я тоже не вижу.
Мы прошли еще полквартала – и тут по нам врезали!
Скорее всего, они этот участок заранее пристреляли. Да что участок, наверняка у них весь город был заранее пристрелян и для каждого паршивого дворика, каждой форточки уже готовые данные для стрельбы имелись.
Тяжелые минометы. Штурмовиков из передовых групп, кто в тот момент был не в домах, выкосило почти подчистую, а прикрывавшую их «девятку» накрыло прямым. Тяжелая мина в кузов – это сильно. Транспортер враз в груду искореженного железа превратился. Весело полыхающую притом. Давно уже не видел, чтобы техника так здорово горела. Нет, точно, с одной горючки так не полыхнет – либо у этих эрликонщиков в кузове чего-то было, либо именно эту мину авровцы начинили соответствующе. Если последнее, то лично мне скучновато становится, потому как такой подарок на крышку МТО получить ох как не хочется.
Впрочем, в этот раз повезло: панцер вне зоны обстрела оказался.
Судя по тому, какой вой в эфире поднялся, обработали таким манером не только нас, но и остальные наступающие части. И черта с два этих стрелков засечешь и подавишь – стоят эти минометы, скорее всего, на чердаках, лупят сквозь дыры в крыше… сколько сейчас в Курске дырявых крыш, столько и вероятных позиций.
Итог – девятнадцать убитых, плюс раненые… а противника по-прежнему так и не видели.
Тут уж ежу должно было стать понятно – провоцируют они нас этими обстрелами, да уколами, на нервах играть пытаются. Надеются, что надоест нам вот так, под пулями и минами из ниоткуда, гибнуть и ломанемся мы вперед, очертя голову, забыв про тыл и фланги, лишь бы найти, достать, увидеть лицо и в глотку вцепиться.
А вот хрен вам, злорадно так думаю, господа возрожденцы. Это синих можно было бы раздразнить, а корпус вы не купите. Как шли, планомерно, по кусочку, на каждом паршивом перекрестке закрепляясь, так и будем идти. А в глотку вцепиться успеем, никуда вы от нас не денетесь. Некуда вам!
– Командир, а, командир? – Михеев снизу оживился.
– Что?
– Командир, я так смекаю – наш бравый дранг временно застопорился. Может, червяка пока заморим?
Я на часы гляжу – четырнадцать с пфеннигами, время и впрямь обеденное. Ну что, за четыре с хвостиком часа полтора квартала пройти – достижение. Если и дальше этот темп удержим, глядишь, к темноте до центра доберемся.
Только слабо что-то верится в такое везение. Разве что вся меныновская дивизия взяла, да испарилась коллективно, вместе с населением здешним. Улетучилась, так сказать, из пространства боя.
А пожрать и в самом деле хочется – это Михеев правильно заметил.
Сообщил Веберу-Вернеру, что отползу в сторонку для текущего дела. Он не возражал – все равно, сказал, ждать еще, пока минометчики поближе подтянутся. Не понятно, правда, на кой – целей-то нет, ну да в самом деле, пусть лучше поближе будут, так, на всякий…
Откинул люк, высунулся, огляделся – справа, в десятке метров, кафешка с витриной застекленной, прямо как на заказ! Столики с белой скатеркой, цветочки засохшие в стаканчиках – не кафе, а картинка рекламная. Как все эти стекла при бомбежках к чертям свинячьим не повылетали, представления не имею!
Я сначала решил просто в эту витрину задним ходом заехать. Хорошо, передумал вовремя. Во-первых, мы там все внутри битым стеклом засыплем, а во-вторых, собственным выхлопом дышать – удовольствие ниже среднего. Никакое удовольствие, можно сказать. Да и в конце-то концов, что мы, не можем спокойно, как нормальные культурные люди, в кафе зайти? Тем более что дверца хлипкая, сразу видно, с полупинка выносится.
Скомандовал Михееву – он на тротуар взъехал и аккуратно так, что твое такси, панцер рядом с витриной притер. Так, чтобы, если что, например, очередной обстрел, смилодонтова туша нас от осколков прикрыла.
– Ну вот, господа панцерники, прошу проследовать за наш персональный столик, – вежливенько так предложил я экипажу.
Вылезли. Я на асфальт спрыгнул, повернулся, как обычно, Стаську поймать, смотрю – а она на краю борта зеленая стоит, пошатывается. Хорошо, рефлексы у меня на уровне – сначала отпрыгнуть успел, под струю не попал, а потом так же резво обратно подскочил и падающее тело на руки подхватил,
– Ты, – встревожился я, – чего? Выхлопа надышалась?
А она – хвала Господу, не зеленая уже, просто бледная, – молча пальчиком вбок показывает.
Я покосился – думал, может, там и впрямь чего страшное, типа авровца с бронебойкой на изготовку. Нет, улица как улица, асфальт слегка гусеницами покарябан. Две воронки от мин дымятся себе тихонько, убитый валяется, наш, пехотинец, еще мусор какой-то, афиша перевернутая… деревце поперек тротуара.
– И-и чего?
