Однако и снова с обсуждением вопроса о репарациях пришлось ждать ещё один день по требованию России. Верховный правитель желал окончательно утвердить свои новые границы с Польшей, Чехословакией и Румынией. Здесь камнем преткновения стала узкая полоска Закарпатской Руси. Лорд Керзон отводя её во владение словаков, основывался на том, что эта Русь почти никогда не входила в состав России и, следовательно, претензии со стороны русских на неё не обоснованы.
Алексеев бурно возражал, говоря, что в Закарпатье всегда проживали славяне русины, чей язык и культура полностью схожи с русским языком и обычаями. Стороны никак не могли прийти к соглашению, пока Иванов не предложил решить эту проблему цивилизованным путем.
- Господа, у нас уже намечены плебисциты по Гольдштейну и части Верхней Силезии. Давайте и в этом вопросе решим все плебисцитом. Мы будем приветствовать любое воле изъявление русинского народа. Ведь это соответствует уставу Лиги наций.
Клемансо хотел возражать, но тут же понял, что помощник Верховного правителя говорит дело, а лишняя говорильня, только оттянет время с вопросом о репарациях. Европейцы очень долго готовились к нему, поскольку для них он был очень важен. Американцы упорно отказывались аннулировать военные долги и единственный способ покрыть их англичане, и французы видели только в немецких репарациях. Всего в общей сложности, британские финансисты определили немецкий долг в 50 миллиардов золотых марок, что в свою очередь равнялось 5 миллиардам английских фунтов стерлингов, самой устойчивой на этот момент мировой валюте.
Конечно, союзники хорошо понимали, что сразу Германия не сможет выплатить такую астрономическую сумму и поэтому кудесники из «Банка Англии» растянули срок выплаты аж до 1957-60 годов, оставив зазор в три года на случай инфляции и прочих непредвиденных обстоятельств.
Едва только эти расчеты были оглашены, как слово немедленно взял Клемансо, стремясь опередить прибывшего на заседание Вильсона.
- Господа, сегодня мы подошли к одному из главных вопросов нашей конференции взимания долгов. Война нанесла нашим экономикам непоправимый удар, который нужно возместить как можно скорее. Все мы сидящие внесли свою лепту в победу, в той или иной мере, все наши страны пострадали от немецкого оружия и понесли потери. Поэтому каждая из наших сторон должна получить причитающуюся ей долю репараций согласно своему ущербу.
Моя страна согласна взять 50 процентов общей суммы, хотя наши экономисты оценивают наш ущерб как 55 процентов. Надеюсь, к озвученной мною цифре ни у кого из собравшихся возражений нет.
- Нет, нет, нет – закивали остальные участники большой четверке и Клемансо, скорбно кивнул головой с видом человека, которого заставили платить за чужую разбитую посуду. Вслед за ним взял слово Ллойд-Джордж.
- Я хочу сразу оговориться, что американскую долю в репарациях согласно прежней договоренности с мистером Лансингом, мы считаем германский торговый флот, захваченный в американских портах и общая тоннажность которого составляет 654 тыс. тонн. Надеюсь, у американской стороны нет возражений.
- С тем только условием, что трофейный немецкий военный флот, будет по справедливости поделен между союзниками, по решению специальной комиссии – едко прокомментировал Вильсон британскую щепетильность.
- Естественно сэр, по справедливости – холодно произнес британец, уже считавший стоявшие в Скапа-Флоу корабли английской собственностью.
- Однако в связи с большими убытками казны его величества и высадкой германского десанта на территорию Англии, мы требуем увеличить нашу долю репараций до 30 процентов, против ранее обозначенной нам суммы.
- Вы хотите увеличить свой процент вдвое, – уточнил Алексеев – ведь ранее вам полагалось всего 15 процентов
- Совершенно верно. Ранее мы предполагали, что сможем обойтись ими, но последние события в Тибете и Индии заставляют нас требовать увеличения нашей доли в репарациях, сэр.
- А как вы намерены распределить оставшиеся проценты, надеюсь не за наш счет – спросил Алексеев.
- Да сэр, мы предлагаем уменьшить вашу долю до 5 процентов. Россия больше всех из союзников получила земельные приобретения, и мы считаем, что это вполне справедливо.
- Вы не можете требовать большего господин Алексеев, поскольку ваша страна не понесла такого разрушения как Бельгия, чей ущерб мы оцениваем в 10 процентов общей суммы – поддержал британца Клемансо.
- Куда же пойдут остальные 5 процентов – язвительно спросил верховный правитель.
- На них по праву претендуют Канада, Австралия, Новая Зеландия и Южно-Африканский союз – сказал британец – и не надо считать, что это лишний довесок нашим финансам. Названные государства вполне самостоятельны и тратили деньги из своей казны.
- Я этого не говорил. Это сказали вы – бросил Алексеев, откинувшись на стуле.
- Так вы согласны с этим или нет – потребовал ответа Клемансо, сверля глазами русского. Алексеев не торопился с ответом. Он сначала тихо обменялся несколькими словами с Ивановым, затем переговорил с Мишаковым, от чего кислотность в желудке у французского премьера моментально подскочила.
- Мы согласны, если в наших прежних договоренностях о границах и подмандатных территориях не будет изменено ни слова – холодно отчеканил Алексеев – если какая-либо из сторон, по каким-то причинам дезавуирует свою подпись, мы будем считать себя в праве ответить тем же в отношении процентов репараций и будем настаивать на 15 процентах. Именно в эти процентные соотношения оценивают наши специалисты нанесенный нам ущерб военными действиями.
Говоря так, Алексеев прекрасно знал, куда он бил. Благодаря продажности французских чиновников, Верховный правитель России прекрасно знал, какой сюрприз готовил русским Клемансо после утверждения сумм репараций. Континентальный гегемон, собирался отказаться от своего прежнего согласия об изменении русско-румынской границы и потребовать пересмотра режима проливов, с выделением Греции части Восточной Фракии, выходящей к Черному морю.
Все это господин Клемансо готовил в надежде, что ни Америка, ни Англия не встанут на сторону России, в которой они видели опасного соседа, сумевшего ухватить слишком большой кусок пирога. Поняв скрытое желание русских избавиться от хлопотных польских территорий, Клемансо хотел сыграть ва-банк, но Алексеев сильно ударил по рукам.
Зная природную скупость французов, русский правитель решил сыграть именно на самой трепетной и звонкой струне французского премьера, на деньгах. Согласившись на предлагаемые условия, Алексеев видел, что Клемансо уже реально ощущал руками немецкое золото, что явно облегчало его задачу. Обозначив свои требования в 15 процентов, он моментально перессорил между собой англичан и французов, из общей суммы репараций которых сразу убывало по целых пять процентов.
