Насколько я понимаю, основные проблемы были с обратной связью. То есть Ставка не получала достаточно полной и достоверной информации. И дело тут не только и не столько в промахах разведки, сколько в психологии составителей докладов, рапортов и донесений. Всем хочется хорошо выглядеть в глазах начальства, и мало кому хочется сообщать о своих промахах и провалах. Поэтому неудобная информация или замалчивается, или вообще сообщается заведомая ложь. В итоге, о многих крайне опасных изменениях обстановки Ставка узнавала только тогда, когда что-либо предпринимать было уже слишком поздно. Пришлось эту самую систему обратной связи создавать. В штабах фронтов, армий, корпусов (насчет дивизий я не уверен) появились представители Генерального Штаба. В руководство войсками они не вмешивались, но ежедневно отправляли донесения о реальной обстановке в Генштаб. Другой отчетностью их не загружали. Рангом выше были представители Ставки. Их направляли с целью содействия и координации действий при проведении важных операций. Особенно, когда в операции участвовали войска сразу нескольких фронтов. Еще были уполномоченные Ставки, они направлялись для решения конкретных организационных задач. Понятно, что они тоже отправляли наверх свои донесения. Все эти донесения анализировались, сводились воедино, и у Ставки появлялась более-менее адекватная картина происходящего.
— А комкоры и командармы, получается, врали?
— Ну, их понять можно. В отличие от представителей Ставки и Генштаба, они-то ведь несли персональную ответственность за конкретные действия вверенных им войск. Кстати, о персональной ответственности… Институт комиссаров надо отменять, в армии должно быть единоначалие. Решения на своем уровне должен принимать один человек, и он же за них должен отвечать. Сами знаете, что бывает с двухголовыми птичками. В нашей истории институт комиссаров упразднили в конце 1942 года, а взамен ввели должности заместителей по политической части.
— В Красной Армии сейчас и так единоначалие, — встрял капитан, — военных комиссаров еще в прошлом году «упразднили», есть помполиты.
— Вот тебе и раз, — растерялся Николай Иванович. — Точно помню, что были в войну комиссары, что их потом упраздняли. Возможно, снова с отчаяния ввели в начале войны, когда поражение шло за поражением. Но в итоге все равно отменили.
— Возможно, такое вполне могло быть. Что еще имеете сообщить?
— Что еще? Даже и не знаю. О необходимости уделить самое пристальное внимание надежности связи я уже говорил. Без этого вообще никуда. Та же история с системой снабжения войск, ее тоже надо реорганизовывать. Да, еще… осторожнее с национальными частями. Делались попытки их формирования, но результаты были плачевные. Такие дивизии опасны главным образом для своих: вечные свары, бунты, грабеж собственного мирного населения. А боеспособность в итоге никакая — при первом же боевом соприкосновении с противником — или драпать, или в плен. И что характерно: в частях, сформированных «пропорционально», то есть в соответствии с долей в населении Союза, те же самые «националы» отлично воевали. Тут явный пример перехода количества в качество.
— Странно, а в чем причина?
— Пережитки клановой системы. Формируется, например, грузинская часть. А в этой Грузии народы десятками считаются, и у всех у них старые счеты, столетиями «по-соседски» копили. А у каждого народа еще и кланы, те тоже между собой грызутся. Проблемы начинаются еще на стадии формирования. Те кланы, у которых людей во власти больше, норовят своих от призыва отмазать, а «врагов» побольше призвать. А вот командовать, напротив, поставят своего. В итоге куча обиженных, недовольных, кумовство, всплывают старые счеты… А уж как оружие выдадут… Ну, вы поняли.
Что еще? Давайте я на досуге подумаю, может, что и вспомню.
— Хорошо. — Капитан полез в портфель и извлек из него очередную папку. — Вот, здесь у меня список действующего на сегодняшний день высшего командного состава. Просмотрите его внимательно. Фамилии отличившихся в ходе войны товарищей отметьте галочкой, а не оправдавших надежд Родины крестиком.
Николай Иванович взял протянутую папку и открыл ее. «Мда-с, — подумал он про себя, — хорошенькая работенка. Можно подумать, что я всех помню. Добрая половина фамилий в списке вообще незнакома. Некоторые знакомы, но особых ассоциаций в ту или иную сторону не вызывают. Но делать нечего…»
В итоге он отметил галочками больше полусотни фамилий, в некоторых местах нарисовал две или даже три галочки. Крестиков поставил только пять. Потом внимательно просмотрел список еще раз, дописал фамилию Мехлис и поставил напротив еще один крест. Отдал папку капитану. Спрашивать у подчиненного Берии, почему в списке отсутствует фамилия Жукова, Николай Иванович не стал, легко догадаться.
— А почему так мало крестиков? — поинтересовался капитан, бегло проглядев материал.
— Имена прославленных генералов и маршалов были у всех на слуху. Как и их победы. О неудачниках всегда известно меньше.
— Понятно, а что с Мехлисом? Он ведь даже не военный.
— Будучи представителем Ставки, на Крымском фронте малость покомандовал, дело кончилось крупной военной катастрофой.
— Ясно. А остальные?
— Часть фамилий мне незнакома, вероятно, середнячки или погибшие в начале войны. Часть знакома, но ничего особо о них сказать не могу. Что неудивительно: всегда есть прославленные фавориты, и есть обычные рабочие лошадки, которые и тащат на себе основной груз.
По поводу своего срыва из-за секретных бумаг Сергей особо не переживал. Избаловались они там в своем будущем, совсем страх божий потеряли. И неудивительно, у них там государственные тайны не слишком берегут, а с разоблаченных шпионов чуть ли не пылинки сдувают. Вот и инженер… Впрочем, что взять со шпака?
До позднего вечера пришлось приводить в порядок стенограммы, потом еще составлять план на завтра, потом… А после полуночи появился порученец самого товарища Сталина и предложил проследовать за ним. Сергей попросил минутку, наскоро плеснул в лицо воды, привел себя в порядок, прихватил портфель и пошел.
— Как продвигается дело? — поинтересовался Вождь, когда Сергей зашел в кабинет.
— По плану, товарищ Сталин. Полчаса назад закончил оформлять сегодняшние материалы.
— Покажите. — Сергей быстро достал из портфеля соответствующую папку. Сталин взял ее и погрузился в чтение. Материал по минам он только быстро просмотрел. Остальное читал внимательно, и даже сделал какие-то записи у себя в блокноте. Список комсостава с отметками инженера изучал очень долго. Потом достал трубку, набил ее и закурил.
— Что намереваетесь делать завтра?
— Товарищ Сталин, у меня есть список первоочередных вопросов. Он подготовлен ОИБ и утвержден товарищем Берией. В плане на завтра у меня несколько вопросов по флотским делам.
— Флот — это хорошо, это нужно, — задумчиво, но довольно равнодушно произнес Сталин. Сергею показалось, что не о флотских проблемах были его мысли. — Хотя, судя по той информации, что мы уже получили, роль флота в войне была второстепенной и особыми успехами флотские товарищи похвастаться не могли. Но вопросы задать следует, возможно, что теперь мы сможем использовать флот более эффективно. Вы как считаете?
— Считаю, что сможем, товарищ Сталин. Я со своей стороны постараюсь, чтобы это было именно так.
— Вот и я так думаю, — Сталин выпустил очередной клуб дыма и продолжил: — Докладывать будете ежедневно, лично мне, в это же время. А пока можете идти.
Утро началось уже привычно.
— А что флот? — протянул инженер на заданный вопрос. — В общем-то, не его вина, что все так обернулось. Возьмем, к примеру, Балтийский флот. Сухопутная армия быстро сдала все его базы на Балтийском побережье. Соответственно, прикрывающую Финский залив минно-артиллерийскую позицию тоже пришлось оставить. Флот заперли в Маркизовой луже. Хорошо хоть Ленинград не сдали и взрывать корабли не пришлось. На Черноморском флоте похожая история. Немцы захватили и Одессу, и Севастополь. Самым «воюющим» флотом у нас был Северный, но там изначально были только легкие силы. Нет, моряки делали, что могли. Слышал, что только флот немецкое нападение не сумело застать врасплох. Он находился в готовности, и последовавший в первый же день войны воздушный налет на наши базы был отбит. Пушки Балтфлота немало помогли войскам, защищающим Ленинград. Кое-какие успехи были у подводников и катерников, особенно когда немцев наконец выбили из Прибалтики и корабли смогли выходить в Балтийское море. Черноморский флот сыграл немалую роль в защите Одессы и Севастополя, провел несколько достаточно крупных десантных операций. Северный флот, как я уже говорил, воевал постоянно и довольно успешно. С учетом его, прямо скажем, не слишком впечатляющих сил, разумеется. Прикрывал конвои союзников, охотился за подводными лодками врага. Наши подводники потопили не так уж мало немецких судов. Катерники и морская авиация тоже без дела не сидели. Десанты опять же…
