Пока всё идёт неплохо: гаубицы бьют образцово, как на полигоне, выкашивая усиленный правый фланг противника и ослабляя тем самым грядущую атаку.
Наконец, дистанция для мушкетов с пулями Несслера.
— Легионерам! Беглый огонь! — приказал Таргус.
Сигнал флажками, поднялась грохочущая обезумевшим барабаном стрельба.
На этот раз с погодой повезло не то чтобы очень, ветра нет, полный штиль, поэтому дым завис перед редутами и не собирался пока что никуда уходить.
«Как же я скучаю по бездымному пороху…» — с тоской подумал Таргус.
Стрельба не прекращалась, сшибаемые пулями даны падали и падали, но продолжали наступать.
— Гаубицы — огонь по левому флангу противника! — дал указание Таргус.
Дым в конце концов загородил обзор легионерам, но стрелять они не прекратили, есть методика подготовки, позволяющая стрелять через дымовую завесу с определённым эффектом для врага. Таргус отлично видел с дозорной вышки, что точность огня упала, но даны продолжают падать.
Наконец, первые ряды данов вошли в дымовую завесу, созданную интенсивной стрельбой.
И тут вступила в дело артиллерия противника.
— Сука!!! — отреагировал Таргус на прожужжавшее рядом ядро. — Третьей, четвёртой и пятой батарее — подавить огонь артиллерии противника! Координаты…
Он спустился с лестницы и обнаружил, что сигнальщику ядром пробило левую часть торса и он лежит, молча и бессильно раскрывая рот.
С великим трудом вырвав флажки из сжатых рук, Таргус начал давать сигналы артиллерии, передавая координаты выявленных позиций.
Загрохотали пушки. Над головой жужжали вражеские ядра, которые метили в район гаубиц, продолжающих долбить по левому флангу противника. Одного из корректировщиков, который до этого сидел на дерев с подзорной трубой и более точно наводил огонь, сшибло ядром и он лежал сломанной фигурой посреди грязи.
Тем временем начался ближний бой. Таргус не видел его из-за плотного порохового дыма, но прекрасно слышал отсюда.
Есть резервы, но их вводить преждевременно. Кто первым исчерпал резервы — тот первым и проиграл.
Герцог ждал своего часа в лесочке на полтора километра правее поля боя, но Таргус решил придержать его до более значимого момента.
В современной войне не имеет слишком уж большого значения, слабо ли у тебя подготовлены войска, сильно ли. Современные бои — это битва разумов. И Таргус впервые в этом мире столкнулся с равным противником.
«Надо будет потом узнать, как он спрятал от меня артиллерию», — сделал себе зарубку на память Таргус.
От этой битвы зависит абсолютно всё как для данов, так и для гольштейнцев, поэтому все рубились отчаянно.
Но качество ополчения всё-таки сказывалось на ходе боя: с правого фланга, мало того, что сильно потрёпанного артиллерией, так ещё и столкнувшегося с очень злыми бронированными амбалами, начали спешно, шустро переставляя ноги по вязкой грязи, отходить целые подразделения. Таргус не мог понять, это перегруппировка или всё-таки бегство… С этой грязью было сложно сказать однозначно.
Вражеская канонада прекратилась, поэтому Таргус рискнул подняться на вышку и посмотреть в подзорную трубу на вражеские пушки.
Вражеские пушки обнаружились метрах в семистах, это были крепостные орудия крупного калибра, которые кто-то погрузил на телеги и притолкал сюда прямо в таком виде. Только вот они были закреплены толстыми корабельными канатами и приведены в боевое положение. Хитро.
Вокруг пушек лежал истерзанные бомбами тела артиллеристов.
— Гаубицы, прекратить огонь! — по привычке заорал он, но затем вспомнил, что сигнальщик мёртв и, повернувшись в сторону артиллерии, замахал флажками. — Надо завести двоих сигнальщиков и один из них должен будет всё время сидеть в перекрытой щели (3).
Даны плотно завязли на редутах. На этот раз, ввиду тотального численного превосходства противника на его правом фланге, первая когорта не смогла сразу же завоевать превосходство, поэтому линия столкновения относительно выровнялась и стабилизировалась.
Таргус замахал флажками артиллерии, когда увидел кавалерию, рассчитывающую обогнуть левый фланг глубокой дугой.
Загрохотали гаубицы и пушки.
Драгуны противника начали терпеть тяжёлые потери, потому что замедлители на бомбах Таргуса очень пунктуальны, а расчёты артиллеристов выучены многими сотнями часов практики почти до профессионального уровня.
Командующему силами противника пришлось отказаться от опрометчивого флангового обхода, видимо, он поверил не всему, что услышал от выживших после первого генерального сражения.
— Ну, думаю, пора! — увидел Таргус позитивные изменения на левом фланге противника и засигналил флажками.
Кавалеристы увидели сигнал и начали движение к указанным целям.
Враг ввёл полк пехоты, наполовину вооружённой штуцерами, это было видно по коротким стволам мушкетов, встречающихся в их руках.
Кто-то выстрелил в сторону Таргуса, в опорную балку крыши дозорной вышки впилась пуля.
— Счастливый сукин сын! — возмутился он и развернулся к артиллерии, начав давать новую команду.
Разрывы появились над введённым в бой резервным полком.
Весьма сомнительное решение — вооружать полк разнобойным оружием, но советов Таргуса никто из данов не спрашивал.
Вместе с теоретически неплохими стрелками умирали и простые мушкетёры, но это было неважно. Артиллерия подавляет, замедляя движение подразделения. Будь у него что-то вроде 350-миллиметровых гаубиц Аспиума, он бы останавливал движение вражеских подразделений. То, как эти махины останавливают подразделения он испытывал на своей собственной шкуре. Один не очень весёлый раз ему даже хирургически точно оторвало левые руку и ногу. Имеется в виду, что хирургически точно — это не хирургически аккуратно, то есть если бы тяжёлый осколок прошёл на сантиметров пять ближе к торсу, домой в Тоскану, в статусе инвалида с ветеранской пенсией, никто бы не поехал.
Кавалеристы гвардии герцога выскочили на оперативный простор и шарахнули по тылу левого фланга противника, где дела у него шли не очень хорошо. Рассеяв несколько полков противника и вынудив их переть на штыки легионеров, они отскочили назад и вновь вышли на оперативный простор.
Таргус дал сигнал пушкам, обстреливающим продолжающий двигаться полк резерва, переключиться на ядра и начать анфиладное рикошетирование (4), которое бьёт по мозгам сильнее, чем взрывающиеся над головами бомбы. Результат работы бомбы — это куча убитого народу, но в разных местах строя, а так как солдат общей картины боя не видит, а в основном только то, что рядом, то такое эффективное средство как бомбы не оказывают на него должного психического эффекта, а вот с рёвом пробивающее твоих товарищей дружно в ряд ядро — это даже слегка избыточный психический эффект.
И началось. Артиллеристы сменили прицелы, посчитали всё и начали стрельбу. Некоторые ядра бессмысленно зарывались в землю, некоторые не касались врага, но часть всё-таки устраивала желанную кровавую жатву.
Отрывая ноги, иногда руки, а кого-то пробивая насквозь, ядра делали своё грязное дело и полк резерва, столько потерявший не вступив в бой, начал колебаться, Таргус не только видел, но и чувствовал это каким-то шестым чувством. Наконец, первые робкие фигуры развернулись и побежали, а за ними остальные. Выведены из игры.
Кавалерия тем временем отстрелялась из пистолей в спины солдат правого фланга врага и отступила обратно, на перезарядку.
Таргус увидел, что противник вводит последний резерв и решил послать две резервные когорты, посчитав, что их время пришло.
Обойдя редуты с двух флангов, третья и четвёртая когорты II-го легиона вступили в бой.
Снова взмахи флажками и пушки с гаубицами сконцентрировали огонь на последнем резерве противника. Комбинация бомб и анфиладных рикошетов ядер делают нахождение под обстрелом очень дискомфортным, а резерв состоял из совсем уж некачественных ополченцев, поэтому они бежали намного быстрее, чем полк с наличием штуцерников.
