— едва отвлекусь, как она прыгнет прямо мне на голову. Не дождешься!
Отец тем временем отошел от первого шока и принялся рыскать по карманам пиджака. Что он искал я не понимал — может, закурить хотел от нервов? Я бы и сам сейчас не отказался от чего-нибудь прочищающего мозги.
Но отец достал не сигареты. Пистолет…
— Нет! — закричал я.
— Сейчас я эту тварь подстрелю!.. — выдохнул тот, заряжая оружие и целясь в Шерер.
— Она тут не причем! В тюрьму сядешь — как тот бедолага, потом ничего не докажешь!
Этот аргумент охладил пыл Федора Ивановича. Кажется, он понял, что едва не совершил самую страшную глупость в своей жизни. Вопросительно глянул на меня, как бы спрашивая — а что же тогда делать?
— Кинь мне оружие! — крикнул я, уворачиваясь от пинка ногой мадам.
Туфли Шерер были лакированными, с заостренными носками и попади такой в голову — можно улететь в нокаут, если не отбросить копыта. Вот ведь тетка, в туфлях даже дома ходит! Не могла тапочки напялить в форме пушистых зайцев?
Отец медлил.
— Ну же!
— Так ведь… сам же сказал…
— Кидай!
Отец кинул, а я поймал. И в ту же секунду выстрелил.
Я не метился в Шерер. Выстрел мой был в другую цель.
Пуля свистнула у рук мадам. Огонь свечи дернулся и… погас.
Точно в цель! Не зря меня называют самым точным стрелком в галактике. От фитилька свечки потянулся сизый дымок и в ту же секунду глаза Шерер стали тусклыми, огонь из них ушел.
— Э-э-к-х! — выдохнула хозяйка салона и полетела с потолка на пол.
Я успел поймать ее лишь частично, смягчив падение верхней части туловища. Шерер шмякнулась ногами, застонала.
— Помоги!
Подошел отец и мы вместе с ним усадили женщину на кресло. От боли и шока она на время потеряла сознание.
— А я ведь в нее чуть не выстрелил, — задумчиво произнес Федор Иванович, глядя на Шерер.
— Думаю, и тот Михаил Мышкин, который в меня стрелял, тоже что-то подобное подумал. Правда в отличие от тебя, его некому было остановить.
Это еще больше заставило отца задуматься.
Мы некоторое время сидели молча, ожидая когда Шерер придет в себя. Мадам стонала, с ее губ слетали какие-то обрывки фраз и слов. Наконец, дернувшись, она пришла в себя.
— Где… я…
— Вы у себя дома. Все прошло. Успокойтесь.
Тяжело дыша, Шерер огляделась, взяла себя в руки.
— Как вы себя чувствуете? — спросил отец, сам выглядящий не лучшим образом.
— Будто все мои кости перемололи в пыль, — простонала мадам. — Прошу вас, дайте мне таблетку! Она на камине, вон в той синей баночке.
Я подал ей лекарства, воды. Шерер проглотила сразу две, облегченно вздохнула. Спросила:
— Что случилось?
— Это я виноват! — запричитал Федор Иванович. — Я позволил вам совершить этот жуткий спиритический сеанс. Черт дернул! Бес попутал! И чего мне не сиделось? Как нарочно. Так ведь я же не знал. И подумать не мог что все так выйдет!
Шерер повернулась ко мне, видимо желая услышать более конструктивный ответ.
— Сущность завладела вашим разумом, — сказал я.
— Ведь знала, что слабый медиум, но все равно дала больше хода! — упрекнула себя Шерер. — Боже, как же болят руки! Я пыталась вас убить?
Я кивнул.
— Ох! Простите меня пожалуйста!
— Вы не должны просить прощения, вы ни в чем не виноваты.
— Это ужасно было!
— Вы помните себя в тот момент? — осторожно спросил я.
— Очень смутно. Все в тумане.
Шерер глянула на валяющуюся свечу, сказала:
— Вы все сделали правильно — разорвали контакт. Свеча — единственное, что нас скрепляло.
— Долго он мог бы поддерживать с вами связь? Пока не потух бы огонек?
— Нет, — покачала головой Шерер. — Я его чувствовала, и это было самое жуткое, что я испытывала. Он силен. Но не достаточно, чтобы прорваться сюда, поэтому и рыщет в поисках силы. Думаю, меня бы не надолго хватило — возраст не тот, или свихнулась бы или паралич какой разбил. Так что ты спас мне жизнь. Спасибо тебе.
— Не стоит благодарности, вы сделали для нас больше — немного приоткрыли тайну этого самого Архитектора.
— Будь осторожен, Александр. С каждым часом он становится все сильней. Вы должны понимать, что это очень серьезно?
— Понимаю. Нам нужно изучить материалы прошлых прорывов.
— Тогда нужно поднимать городские архивы, подключать связи. Ничего, кроме этих газетных вырезок, которые я вам показывала, у меня больше нет.
Мы еще некоторое время сидели Шерер, переведя беседу в безобидное русло, обсудив погоду и старческие болезни. Потом, убедившись что с ней все будет в порядке, покинули ее жилище.
Сели в машину и едва тронулись, как отца прорвало.
— Это все правда! Ты видел как она по потолку ползала? Я думал у меня сердечный приступ будет от такого! Словно из каких-то жутких кошмаров!
— Нужно поднять архивы, — сказал я. — Есть выход на кого-то, кто сможет дать информацию по тем случаям, о которых говорила Шерер.
— Постараюсь переговорить с одним человеком, у него есть подвязки с госархивом, — ответил Федор Иванович. — Саша, так что же это значит, нас хочет убить существо из иного мира?
Я кивнул. Наконец до него дошло, что все это — не шутка.
— Отец, — обратился я. — Скажи, почему Архитектор хочет убить тебя? Что у тебя за Дар?
Пора было задать этот вопрос, хотя я и чувствовал, что он не простой для нашей семьи, хотя и не понимал почему именно. В голове лишь засело что-то серое, неприятное.
— У меня нет Дара, — после долгой паузы ответил Федор Иванович.
Мне было сложно сдержать свои эмоции. Я сделал глубокий вдох, спросил:
— Как это — нет Дара?
— Он был, но потом вдруг весь растаял, — опустив взгляд, ответил Федор Иванович.
— Подожди, разве так бывает? Мне кажется, ты что-то не договариваешь.
Отец тяжело вздохнул.
— Послушай, сейчас не самое время играть в загадки и недомолвки, — ледяным тоном сказал я. — Наши жизни висят на волоске, ты сам видел, что эта тварь может.
— Ладно, — кивнул отец. — Это болезненная для меня тема, но рассказать придется. К тому же, думаю, и тебя ждет что-то подобное.
— Да о чем ты?!
— У меня был Дар. Открылся к восемнадцати, третий уровень. Потом школа, обучение, прокачка. В общем все как и должно было быть. Только вот необычность была в самом Даре. Такого больше не было ни у кого.
— Ты поглощал другие Дары? — сообразил я.
— Верно, — кивнул пораженный отец. — А ты откуда знаешь?
И вдруг догадался.
— У тебя тоже открылся Дар!
— Верно.
— Поздравляю, сынок! Впрочем…
