изображают. Глупая еда пыталась от них спрятаться. Это ненадолго. Уснёт еда и они доберутся до комиссарского тела. А Брехт не мог уснуть. Планов громадьё в голове роилось, мешая погрузиться в объятия Морфея. Потихоньку с Кавказа, про который он почти всегда думал, соизмерял военную мощь России в современных условиях с возможностями турок, мысли вернулись к Тобаго.
А что вообще он хочет от этого небольшого островка. Там километров сорок на семь или восемь. Как-то, прочитав книгу про попаданца очередного, Иван Яковлевич открыл Википедию и посмотрел, что там за Тобаго такое, которое прямо обязательно нужно вернуть Курляндии, а, следовательно, потом и Российской империи. Якоб Кеттлер три раза пытался его колонизировать и все три раза неудачно, особенно для колонистов. Один раз местные индейцы вырезали поселенцев, во второй раз голландцы захватили, уничтожив полностью переселенцев, в третий, кажется, пираты опять всех истребили. И сейчас там ничья земля, якобы. А по факту — это пиратская база. На острове нет полезных ископаемых и попытки вырастить кофейные деревья и финиковые пальмы особого успеха не имели, а сахарный тростник без труда рабов выращивать нерентабельно. Чемодан без ручки. Ну, предположим даже, он отобьёт его у пиратов с помощью мощи государства и опыта самого успешного пирата в мире во все времена, и хрен с ним, договорится потом с наглами, что это его, и не лезьте, товарищи дорогие, туды, а то можем торговлю пенькой и парусиной похерить. А теперь ещё и чаем, и корнем ревеня. Зерно опять же. Нет, триста квадратных километров бесплодной, с точки зрения Англии, земли — это не тот приз, из-за которого нужно воевать с Россией и остаться без того, что жизненно необходимо королевству. Главное для Англии — морская торговля. Без товаров из России — это очень тяжелое мероприятие. Всё. Два пишем, три на ум пошло. Отобьёт шеф эскадры, он же контр-адмирал Рене Дюге-Труэн остров от пиратов и сможет его защитить от первого наскока наглов, и пусть ещё, допустим, испанцев. А дальше? В Википедии говорилось, не на сто процентов Брехт уверен, но пусть, что в конечном итоге на острове живёт тысяч тридцать человек, и они выращивают кофейные деревья. В совсем уж крайнем случае он знает всё про удобрения, а с Украины пару кораблей и чернозём, если надо, могут завезти. Крым же отобьём рано или поздно. Выход в Чёрное море будет. Погрузил чернозём вместо балласта на корабль и привёз.
И что? Сто процентов, что это кофе будет дороже, чем продаваемое на рынке. В том же Стамбуле, допустим. И? Просто чтобы було? Чемодан без ручки и есть.
С другой стороны зайти если. Там рядом такой же бесхозный покрупнее остров лежит. Тринидад. Числится за Испанией, но брошен ею. Там весь юг — это асфальтовые болота, просто болота и земля ещё более непригодна к сельскому хозяйству. Только на севере время от времени пытаются сахарный тростник выращивать, но почва не та и негров нет, а без негров это нерентабельно.
Допустим и Тринидад за небольшие деньги и большие угрозы удастся отжать у Испании. Да, в перспективе там есть нефть и это ценный ресурс. Но… У России есть Баку. Эта нефть ближе. А следовательно, та, с Тринидада, как и кофе с сахарным тростником нерентабельна. Более того, сейчас Сельхозакадемия получила задание на выведение белой сахарной свеклы. Это не проблема. Всегда, ладно, почти всегда, в грядке попадается свекла серого цвета, какое-то генетическое изменение, осталось набрать много таких корнеплодов, посадить отдельно и переопылять их друг от друга, добиваясь закрепления этого изменения. Всё это академику Линнею Брехт разъяснил, пусть занимается. Когда закрепится через пару поколений цвет, то можно будет нацелить академию на районирование свеклы, а после на повышение в ней сахара. Лет через десять в стране будет несколько сахарных заводов, а через двадцать лет в Европе тростниковый сахар вытиснится сваренным из сахарной свеклы в России, и Испания с Англией и Португалией начнут разоряться.
Вопрос, тогда зачем нужны Тринидад и Тобаго? Кофе невыгодно, сахар невыгодно, нефть невыгодно. Перевалочная база? Место, где российские корабли смогут пополнить припасы и подремонтироваться на пути… На пути куда? В Бразилию? В Аргентину, в Венесуэлу? Там кроме Гевеи ничего России не надо. Пока и резина в принципе не нужна. Технологию сразу украдут и все начнут делать кареты с резиновыми шинами и продавать России. А пушки наполеоновские с такими колесами дальше пройдут по русской грязи.
Хлопок? Ну разве хлопок скупать. До завоевания Средней Азии и возможности их прокормить, а взамен заставить их выращивать хлопок, ещё пару веков. Но вмешаться в хлопковую перевозку будет не просто. Дешевле просто тот же хлопок покупать, будет спрос, будет и предложение, наглы сами привезут.
Тем не менее, Брехт решил оба острова в герцогство Курляндское включить и уже предпринял ряд мер для этого. Шесть кораблей серьёзных захватили у Франции, в Риге и Санкт-Петербурге на верфях их починят, поменяют мачты, новый такелаж, новенькие с иголочки паруса и двухпудовые единороги с длинным стволом. Корабли после ремонта и перевооружения уйдут с солдатами и переселенцами навести порядок на самом Тобаго и в окружающих водах. Пусть будет база флота у России. Скоро Испанская империя посыпится, и можно будет что полезное откусить. Почему бы не Панаму? А будет панамский канал и до Русской Америки совсем близко будет. Ещё бы карту хорошую. Там же возможен по рекам и озёрам в Никарагуа, кажется, альтернативный канал, дешевле того, что в Реале прокопали.
Событие сорок первое
Природу человека нельзя переделать, судьбу нельзя изменить.
Чжуан-цзы
В открытые окна терема врывался пахнущий морем ветер, он колыхал тяжёлые парчовые шитые золотой и серебряной нитью шторы, потом принимался за кисею балдахина над кроватью и убегал в коридор, качнув занавес на пороге. Ветер приносил не только запах моря и свежести, он и шум этого моря с собой прихватывал, в открытое окно с ветром врывался шум прибоя, разбивался о занавес и приглушённым ослабленным, но живым ещё шуршанием и плеском, доходил до женщины, лежащей на высокой кровати, на которую нужно взбираться по ступеням. Женщина дремала, спать не получалось, заботы одолевали и тревоги. Под головой у неё алым бархатом горели в падающих косых лучах заходящего солнца, тоже вышитые люрексом подушки. Подушек было три, одна меньше другой и получалось, что женщина и не лежала, в прямом смысле этого слова, а сидела. Не как на стуле, но всё же.
Рядом сидел высокий негр. На ступеньке верхней, что вели к кровати, сидел и бубнил довольно монотонно вирши. Читал новую книгу Лопе де Веги (El perro del hortelano) «Собака садовника» в переводе Тредиаковского. Императрица, сначала следившая за замысловатыми интригами в Испании, несколько минут назад отвлеклась и теперь бубнёшь чтеца был только фоном её мыслей. Негра звали Алексей Петрович и он был родным братом Абрама Петровича Ганнибала, который сейчас преподавал в высшей школе механики в Москве.
Бирон изъял его из Преображенского полка и приблизил ко двору, сделав придворным чтецом. У Алексея был премилый акцент, который нравился Анне Иоанновне. И книга была интересной, но вот отвлеклась и осталась наедине со своими мыслями. Она время от времени поглаживала живот, который выпирал под лёгким шёлковым покрывалом. Государыня была на восьмом уже месяце беременности и никакие широкие платья не скрывали её положения. Из-за этого пришлось резко сузить круг допущенных в новый терем, отгроханный в Риге по проекту Растрелли. Варфоломей Варфоломеевич сейчас строил в Риге новый дворец и заодно расширял вот эту летнюю резиденцию на берегу моря. Дворец был причиной ссоры итальянца с герцогом Бироном, которую Анне Иоанновне еле удалось погасить. Архитектор принёс проект четырёхэтажного дворца с лепниной на окнах и балюстрадой,
