родителям. Я поэтому и нажрался, как последняя свинья. Ведь новую квартиру я считал уже своим настоящим домом, впервые в своей непутевой жизни. А она… она была тем якорем, который держал меня в этом мире. С ней рядом все плохое улетало прочь, и даже пацаны это чувствовали, относясь к ней с искренней симпатией. Они нажрались вместе со мной, чтобы поддержать. Чтобы мне стало легче… Думаете, стало? Да хрен там! Мы разошлись скорее рано, чем поздно, уже к утру. А потому в лифт я сел, заняв его своим выхлопом чуть менее, чем полностью.
Почему я думал, что коньяк бодяжный? Да потому что в лифте со мной ехала одна дама, песни которой знала наизусть вся страна. Оказывается, она тоже жила в этом доме, и в этом самом подъезде. И прямо сейчас дама смотрела на меня, как солдат на вошь.
Да ну на хер? — подумал я и нажал на глазное яблоко. Я где-то читал, что после этого мираж исчезает. Да нет, вроде она! Начесанная грива волос, щель между зубами и брезгливое выражение на морде лица. Точно, это она!
— Можешь дышать в другую сторону? — процедила народная артистка. — И как в приличный дом таких алкашей пускают⁇!
— Я скоро протрезвею, а у тебя на всю жизнь ноги кривые! — ляпнул я и пожалел. Какой отборный мат выдала музыкальная барыня-боярыня! На пересылках такого не слышал. Богат, ох, богат русский язык…
— Вадик! — крикнула певица, когда мы вышли из подъезда. — Проучи этого пидораса!
Рядом с домом был припаркован черный 600-й Мерс. Именно на такой я положил глаз в салоне Логоваза. И уже был в двух минутах от покупки.
Из «кабана» начала вылезать «хряк» — здоровенный лохматый мужик в кожаной куртке и в черных очках. Ага, вот кому кричала «народная». Водитель, по совместительству охранник. Не дожидаясь, пока этот амбал начнет со мной махаться, я подскочил к нему и пыром вдарил ногой в пах «хряку». Тот тонко взвизгнул и схватился за причинное место. И тут же пропустил двоечку в челюсть. Справа и слева. Азы драки — закрывай руками голову. А он и не знает.
Сзади заверещала примадонна, водила покачнулся, но устоял на ногах. Силен. Я схватил шатающегося, скрюченного «хряка» за шиворот и, развернув, воткнул его головой в стекло пассажирской двери. Посыпались осколки, и вопли артистки еще больше усилились. Я повернулся к ней и наклонился вперед, прямо к самому лицу:
— Заткнись! Побереги голос для концертов. Или ты там под фанеру все исполняешь?
Артистка задохнулась от ярости, подбирая слова. А я продолжил:
— Будешь бычить дальше — спущу тебе к окошку с крыши ведерко тротила. Всосала⁈
Певица подавилась всеми добрыми и позитивными словами, что хотела мне озвучить.
— И где твоя квартира — я уже знаю. Не доводи до греха, стерва, мне твои песни никогда не нравились!
Я пнул по заднице стоявшего на карачках Вадика и пошел в сторону Тверской. Нет, вот же сука! Еще больше испортила и без того испорченное настроение.
Пока шел, размышлял над своей странной зависимостью от Ленки. И что делать с ее демаршем. Ясно было, что она обиделась всерьез. Мы и раньше ругались, но она никогда не съезжала от меня к родителям, считая, что все проблемы должны оставаться между нами. А вот если уехала, значит, это серьезно. Не такой она человек, чтобы блефовать так явно. Не про нее это. А еще у нее сегодня выходной. Эта чудачка все еще пашет в своем магазине, по простоте душевной не замечая, какой ужас внушает собственному хозяину, с которым я уже имел беседу на тему «а не продается ли ваш бутик». Хотел ей подарок на день рождения сделать. А тут она взяла и свалила. Почему? Не могу понять.
— Фельдмаршал! — набрал я номер по монструозных размеров мобильнику. — Ту-ту-ту-ту! Опять труба зовет. Мне срочно нужен симфонический оркестр. Записывай адрес! Деньги не проблема, соглашайся на любую сумму. А если не поедут, то скажи им, что я приеду за ними лично, и тогда они будут играть друг другу в соседних палатах Склифа! Вот так бы сразу! И пожарную машину со стрелой мне найди! Да мне плевать, где ты ее возьмешь! Сейчас все продается и покупается.
Закончив с прогулкой и немного продышавшись, я вернулся к дому.
Мой водитель терпеливо ждал, не проявляя эмоций. Обычно я, когда пьян, то бываю молчалив и хмур. Меня не веселит бухло, я его скорее опасаюсь. Опасаюсь лишнего сказать или сделать. А потому стараюсь пить, не теряя голову, и в такие моменты больше слушаю, чем говорю. Судя по каменной морде водилы, так я еще никогда не чудил. Мою перепалку у машины народной артистки он не слышал — зато застал разбитый Мерс и окровавленного Вадика. Последнего увезла скорая. Интересно, будет ли предъявлять певица? Думаю, нет — идея с ведром тротила ее явно впечатлила.
— В баню! — сказал я водителю. — В любую! Телефон возьмешь себе. Если позвонит Алексеев и скажет, во сколько приедет оркестр, сообщишь мне.
— Да, Сергей Дмитриевич! Тут недалеко есть одна. Вы просто заново родитесь, — с самым серьезным видом сказал водитель. И ведь даже не улыбнулся, сволочь такая.
* * *
Баня слегка привела меня в чувство, но именно что слегка. В голове ощутимо шумело, и тянуло набить кому-нибудь морду. Причем это желание было настолько сильным, что ощущалось окружающими на подсознательном уровне. По крайней мере, на лицах оркестрантов, отконвоированных сюда братвой прямо с репетиции, отражалась не радость по поводу получения ста баксов на рыло, а легкая растерянность, переходящая в неописуемый ужас.
— Что э-э-э… будем исполнять? — робко спросил у меня дирижёр. Худой мужик в своем смешном фраке выглядел во дворе дома как инопланетянин. Он был перепуган и смущенно отводил глаза, когда музыканты ели его взглядом, требуя хоть каких-то действий.
А я сидел на лавочке и тянул пиво из банки. Шпатен был теплым и противным, что совсем не улучшило моего настроения. Пиво должно быть холодным, и даже ледяным. Это просто подлость какая-то! На улице плюс тридцать, а дорогущее немецкое пиво напоминает мочу. Да что за день-то такой⁈
Вообще, купить пива было опрометчивым решением, потому что именно от него меня и развезло опять. А ведь из бани я вышел нормальным человеком и поехал сюда, почти что жалея о содеянном. Водятла
