Среди отдыхающих были и довольно колоритные фигуры. Полковник Токигава проконсультировался сначала в японском посольстве, потом со мной, и в ИВВФ появился новый капитан, чукча по национальности, которого звали Агабек Худайбердыев. Сейчас он тренировался говорить с акцентом своей родины, то есть добавляя в конце каждого предложения слово «однако» — полковнику очень хотелось испытать «Ишака» в настоящих боях.
Англичане (тоже, видать, к курортному сезону) лихорадочно достраивали «Дредноут». Никаких изменений в проект не вносилось — он так и вышел в свет практически без ПВО и с каким-то суррогатом вместо противоторпедного пояса. Но все равно кораблик был серьезный, и меня мучил вопрос — неужели такого мастодонта в спешке готовят против Черногории? Скорее уж можно было предположить, что против нас…
Из заложенных двух подлодок новой серии (проект "Килька") только одна имела шансы быть достроенной до начала событий, и сейчас работы на ней велись в три смены. Через неделю Налетов обещал мне спустить ее на воду.
Паша Одуванчик, получив новости о грядущих событиях, встретил их с энтузиазмом и отправил дополнительный контингент своих сотрудников на Гонконг — у него и раньше там были неплохие связи, профессия обязывала, но теперь требовалась конкретная информация. Где что лежит, насколько плохо, какие средства нужны для вывоза и так далее. Видимо, полученная им информация внушала оптимизм, потому как он уже задал осторожный вопрос — а обязательно ли по окончании заварушки продавать нам обратно всю эскадру? Может, господин канцлер согласится с тем, что верный союзник России всерьез купит крейсер-другой? Можно с наценкой — вплоть до десяти процентов к балансовой стоимости! А за «Аскольда» не жалко и тринадцать добавить, раскатывал губы его светлейшее высочество лорд-протектор.
Каледин, изучив место предстоящего отдыха, заявил, что черногорская столица — Цетин — расположена крайне неудачно и оборонять ее бессмысленно. Вот если столицу перенести куда-нибудь в центр страны, а то ведь имеющуюся англичане смогут обстреливать даже с кораблей! Так что императору Николе Первому было обещано, что Цетин мы ему потом поможем отстроить краше прежнего, а пока ему неплохо бы озаботиться переездом в Никшич, например. А Маша вообще предлагала после войны на пустом месте создать город будущего — для императора великой Черногорской Империии с учреждениями и обслугой, министерств и центра международной торговли.
До приезда Вилли Татьяна успела в темпе слетать на Адриатику, где сфотографировалась с Николой и получила неофициальное письмо, в котором он признавал Танечку своей побочной дочерью. Так что теперь Татьяна, посмотрев, как выглядит место ее рождения и наспех заучив несколько сербских слов, плакалась Вилли о смертельной опасности, нависшей над ее прекрасной родиной. Кайзер, уже до этого обиженный поведением Вены, которая явно выходила из-под его влияния, воинственно топорщил усы и заявлял, что божественная Таня может не беспокоиться, ибо рыцари еще не перевелись и всегда найдется кому защитить слабую женщину. Смех смехом, но он уже поручил своему послу неофициально намекнуть, что появление австрийских войск в Сербии будет встречено им без всякого понимания, а в Черногории — так и вовсе с неудовольствием. В разговоре же со мной кайзер попросил уточнить, что я понимаю под словом «аншлюс»…
Я сказал, что лично мне непонятно, почему процесс объединения Германии застрял на половине пути. Имеется здоровый кусок территории, на котором живет население, говорящее по-немецки. Но правит там почему-то не кайзер, а вовсе даже не пойми кто! А население наверняка хочет кайзера, его просто никто не спрашивал. Если же правильно, не экономя на подготовке, спросить — так наверняка больше трех четвертей будет «за»! Правда, это не вопрос ближайших дней — но начинать думать на эту тему можно уже сейчас, чтобы потом не импровизировать в спешке.
Кайзер, подумав, выразил сомнение насчет Венгрии.
— Они же вроде хотели независимости, даже восстание поднимали? — уточнил я. — Ну так и давайте подарим им свободу! Но не на халяву, пусть сначала возместят нам с вами расходы по своему освобождению, а до этого там будет временная немецкая администрация, например. И с Чехией, наверное, надо будет сделать так же, чтобы венгры не обиделись.
Гоша действительно получил от английского короля письмо. Мы быстро убедились, что содержание соответствует имеющемуся у меня черновику и отправили заранее заготовленный ответ, в котором Гоша многословно благодарил за совет и заверял, что обязательно ему последует, потому как действительно не стоит какая-то Черногория того, чтобы из-за нее ссорились великие державы. Но, с другой стороны, у русского императора есть жена, которая в той Черногории работает курильской королевой… С третьей стороны, королева человек разумный, так что готова рассмотреть любое взаимовыгодное предложение — но, с четвертой стороны, по мелочам она от дел отвлекаться не любит… В общем, на тридцати пяти листах письма рассматривалось восемнадцать сторон означенной проблемы — нам не жалко, пусть его величеству Эдику будет чего почитать по вечерам.
За всеми этими событиями как-то незаметно подошла середина марта, потом его конец… Весьма внушительная английская эскадра во главе с «Дредноутом» вошла в Средиземное море. Когда она уже огибала Сицилию, Никола получил ноту с объявлением войны — в качестве первоапрельского подарка.
А я тем временем с ужасом думал — и что же будет, если на нас нападут действительно внезапно? Сейчас, имея на подготовку два месяца, мы ухитрились организовать просто выдающийся бардак.
Патронов для трехлинеек было завезено на несколько лет непрерывной стрельбы. Однако на вооружении казаков и калединцев были в основном автоматы… Попытка завезти под эти патроны пулеметы старого образца, с которыми мы воевали на Ляодуне, почему-то привела к тому, что в Черногорию прибыла партия новых, в заводской смазке, отличных единых пулеметов ПНФ 1905 — но потребляющих маузеровские патроны, которых там не имелось и десяти тысяч… Вилли обещал срочно помочь с патронами и даже переправить их на место по своим каналам — но время!
По вроде бы реальным планам получалось, что у нас там будет порядка трех тысяч морских мин, но к первому апреля их насчитывалось всего восемьсот штук. Противопехотных тоже получилось меньше, чем задумывалось, но тут хоть на проценты, а не в разы. И, наконец, последний пароход, который вез минометы, мины к ним и дивизионный госпиталь, проскочил буквально под носом у английской эскадры, а на подходе к Бару налетел на нашу же мину, но, к счастью, не затонул, а успел выброситься на берег.
