Что поднялось на сейме, когда там узнали о нашествии нового врага! Самое смешное, группа шляхты из окрестностей Данцига, поднявшая вопрос о возможном участии в бедах королевства короля Владислава (стоило это Свитке сущие копейки), была поддержана большинством. Не любили короля в Польше, слишком умным считали. И действительно, зачем благородному человеку ум?
– Встанем на защиту Отчизны!
– Не позволям!
– Казацкий подсыл!
– Сам ты враг шляхетских вольностей!
Споры регулярно заканчивались стычками и выяснением отношений на саблях, хвала Всевышнему, хоть вне зала заседаний. Среди депутатов хватало идиотов, считавших свое мнение единственно правильным и не боявшихся отстаивать его с саблей в руках.
Полемика о созыве общегосударственного Посполитого Рушения еще продолжалась, достаточно многие высказывались против (совершенно бесплатно для казацкой казны), когда депутатов «порадовали» новой вестью: с востока в польские воеводства вторглась еще одна огромная орда. Опять там были замечены калмыки, черкесы, татары (многие ногаи предпочли не тащиться в хвосте крымской орды, а остаться в Северном Причерноморье и показачиться) и невиданное ранее количество конных казаков. Слухи приписали вторгнувшемуся войску численность в сто пятьдесят тысяч. Противопоставить что-либо такой армии Польша на этот момент не могла. По Бугу же двигалась большая рать на чайках. Литве Хмельницким был поставлен ультиматум, что если ее войска попытаются помешать продвижению чаек на польскую территорию, то вся казацкая армия обрушится не на Польшу, а на Литву. Великий канцлер Литвы Альбрехт Радзивилл благоразумно согласился с передвижением по реке, протекающей на литовской территории, казацких чаек.
Сейм в Варшаве наконец-то пришел к согласию по поводу необходимости формирования нового кварцяного войска и созыва общегосударственного Посполитого Рушения. Однако здесь же вылезла проблема финансирования. Земли короны, с которых формировался военный бюджет, были большей частью захвачены врагами или разорены их набегами. Четверти доходов с оставшихся целыми владений не хватило бы и на оплату гарнизона приличной крепости. Шляхта очень боялась усиления власти короля и остро противодействовала даже намеку на такой поворот дела. Даже из собственных доходов король мог тратить на армию только четверть. А доходы эти резко сократились.
Владислав вновь поднял вопрос об отчислении в его казну таможенных платежей Гданьска. И опять получил дружный отлуп. Послы Франции и Голландии снова, как и на январском сейме, угрожали интервенцией в случае одобрения такого решения, великопольская шляхта хором орала «Не позволям!». Здесь король и сделал финт ушами: предложил послам богатейших стран самим финансировать набор кварцяного войска для подавления бунта на востоке страны.
– Вам нужен наш хлеб – помогите подавить бунт, мешающий его поставкам!
Послы, не имея полномочий на такие решения, дружно пообещали запросить свои правительства. С первого взгляда просьба короля выглядела… необычно, мягко говоря. Названные страны финансировали польских врагов – шведов, но и польский хлеб им был нужен. В Гаагу и Париж отправились гонцы. В Голландию морем, во Францию сушей. Для разоренного двадцатью годами общеевропейской войны континента поставки продовольствия были крайне важны.
В связи с гибелью коронного гетмана Николая Потоцкого и пленением польного гетмана Мартина Калиновского сейм обсудил назначение на их должности новых людей. Здесь была для казаков опасность, что во главе войска поставят опытного и умелого воина. Их агенты всячески препятствовали этому, распуская об одних возможных претендентах самые грязные слухи (например, о чудом спасшемся с поля боя коронном стражнике Лаще), других же соискателей высоких должностей захваливали, превознося их патриотизм и ненависть к схизматикам. Именно таких истинных патриотов и католиков сейм и вынудил короля назначить руководить войском. Коронным гетманом поставили Адама Казановского, одного из богатейших магнатов, личного друга короля. Польным – графа Яна Тышкевича, киевского воеводу, умудрившегося избежать участия в битве и успевшего вовремя смыться при начавшейся в Киеве резне католиков. Оба, помимо всего прочего, были совершенно бездарны в военном деле.
* * *
Не все калмыки остались довольны доставшейся им при ограблении Польши долей, пусть год назад они о таких сокровищах только мечтать могли. Тайша разрешил десяти тысячам присоединиться к новому походу на польские земли. Хмельницкий обнаружил, что продовольствия на зиму может не хватить слишком многим, и решил восполнить его запасы за счет огромных зерновых складов Гданьска. Для чего была организована большая, в сто двадцать чаек, судовая рать и срочно собиралось казацкое конное войско. Его удалось наскрести более тридцати тысяч. Для прохода через всю Польшу этого могло не хватить, но, к счастью, попросились в набег калмыки, затем явились около пяти тысяч черкесов, большей частью не участвовавших в весенне-летней кампании. Увидев, какие трофеи достались соседям, и они захотели пограбить с помощью казаков. Когда же к войску Хмельницкого – на этот раз возглавлял поход именно он – присоединились семь тысяч молдавских всадников, Богдан понял, что затея должна удаться. Молдавский господарь Лупу также соблазнился возможностью обогатиться и поддержать свою армию, дать своим воинам возможность безнаказанно пограбить.
Проходя по землям Подолии, Волыни, Южного Полесья, Хмельницкий заметил значительное опустошение, произведенное на этих землях предшествующими проходами по ним орд, идущих на Польшу. Пусть они не жгли сел, не устраивали облав на местное население (зазевавшихся хватали не раздумывая), но поля при неоднократном путешествии по ним огромных конных масс пострадали здесь очень сильно. Голод уже пришел к людям. Пришлось Зиновию срочно подбирать несколько хозяйственных казаков и поручать им немедленно организовать отселение из этих мест людей. Вспомнив разговоры с Аркадием, он послал делегацию к Татаринову с просьбой расселить часть пострадавших в черкесских селах, враждебных казакам. Подразумевалось, что их коренные обитатели пойдут на рабские рынки в виде товара или отправятся прямиком на тот свет. Война на Таманском полуострове не затихала ни на день, уменьшение числа бойцов у врагов при замене черкесского населения на русское было выгодно и Татаринову.
Здесь, на западе русских земель, во вражеских руках были многие города: Львов, Холм, Перемышль… некоторые даже не были осаждены. Крестьянам они были не по зубам, казаки же только выдвигались сюда после взятия городов востока и центра. Оставлять положение таким в предвидении новых схваток с поляками было никак нельзя.
