«Бородатый» анекдот:
«Ведёт старый чёрт молодого по пеклу, показывает своё хозяйство, вводит в курс дела:
— Ты, главное, вон за тем котлом присматривай. Там у нас евреи варятся. Если хоть один сбежит — всех за собой потянет. Вон за тем котлом — не беспокойся — там у нас русские. Один выскочит, сбегает в ларёк за водкой — и назад. А вон туда можешь и вовсе не подходить.
— А что так?
— А там у нас украинцы кипят. Если один и начнёт вылезать, так его — его же соседи назад затянут».
Вот так, «по-украински», и живёт святорусская община. И не она одна — это общая черта всех крестьянских общин. Собственно, поэтому Ленин и писал: «частная собственность на землю ежесекундно порождает капитализм». А её отсутствие — порождает всё другое. Хоть социализм, хоть феодализм, хоть пресловутый «восточный способ производства». Что сегодня будем считать «хорошим»?
«Земля и Воля» — два слова, на которые российское крестьянство бурно реагировало столетиями. «Я пришёл дать вам волю» — кричал Разин мужикам перед роковым боем под Симбирском. И уже и бой был проигран, и Разин был казнён, а слова эти по Руси ещё звучали, и война всё продолжалась.
Здесь, у Жердяя воля была — вольный смерд. Но — общинник. То есть, он, конечно, «сам себе хозяин». Но в рамках «как обчество решит», «как с дедов-прадедов повелось»… А вот землю он себе взял. В форс-мажорных условиях ухитрился протолкнуть договор с общиной, о том, что небольшое болотце поблизости переходит в его исключительное пользование. — Ну и чего? Морошка в этих краях не растёт. Бруснику собирать? Или лягушек? Так французов нет — есть некому. — Пусть берёт.
Такое маленькое, несущественное подправление того обычного, что «с дедов-прадедов». Мелочь мелкая, никому не интересная.
Русь богата талантами. Аксиома, не требующая доказательств. Если такой талантливый человек углядит как-то где-то чего-то новенькое, то, почесав в затылке, поковыряв в носу, вспомнив чью-то мать, или без всех этих промежуточных стадий мыслительного процесса, он обязательно блестяще применит увиденное.
Представить себе не могу, где Жердяй получил представление о дренажных канавах. Ближайшие мастера каналов — в Венеции и в Голландии. Жердяй, в порядке благодарности общины за помощь в решении вопроса о выплате виры, получил копанную обществом канавку от болота до реки. Из-за разности высот вода из болота стекла самотёком. И пошла пахота по торфянику. Торф, ил и песок с окружающих холмов давали вполне плодородную почву.
Понятно, что это не на века. Полесские осушенные болота срабатывались в 20 веке за тридцать лет. Но здесь никто о таких сроках и не думает. А пока 40 десятин этого «пахотного оазиса» дают свои десятки тонн товарного хлеба. Коробец стоит в самом верховье Угры. Снизу, с Оки сюда с хлебом не очень-то ходят. С другой стороны — вот она Десна. По ней идёт южный, днепровский хлеб. Но товар надо перегружать, тащить через волоки. Хлеб — не та вещь, которую в кошёлке унесёшь. А Жердяй хлебушек завсегда имеет.
Ещё одно его богатство — 11 сыновей. С такой командой всех наёмных работников можно послать далеко. Включая обычно нанимаемых бедняков-соседей. Которые сегодня батраки, а завтра равноправные общинники-сограждане. С равным правом голоса. Часто — матерного.
«Большой семьёй и батьку бить славно». Жердяичи не бились, а очень неплохо работали. Снова цитата:
— И всё — вместе, вместе. И не лаются, и не дерутся. Соберутся гурьбой и на болото своё. Ироды.
Но старшие сыны уже выросли. Их надо женить и отделять. Глава дома тянул с этим делом, желая сохранить свою «производственную ячейку». Похоже, он собирался сделать следующий шаг к крестьянскому счастью — перейти на хутор. В здешних терминах — зажить своей весью.
Редко, но не экзотично. Веси делились постоянно. Как пчелиные семьи. После татаро-монгольского нашествия большая часть населения Руси, которая сумела выжить и сбежать на Север, именно так и жила. Два-три дома. Не то — весь, не то — хутор. И прокормиться в Северном лесу можно, и начальники не найдут. Хоть свои, хоть ихние. Такое, «хуторское» землепользование на Руси было преимущественным вплоть до Смутного времени. Когда шайки разноплемённых «путешественников», а главное — своих, совершенно потерявших «края» разбойничков, снова загнали крестьян в более крупные и лучше защищаемые поселения-деревни.
При отделении нескольких семей Жердей мог бы, и сохранить за собой свой «оазис», и получить безналоговые льготные годы, и наплевать на мнение нынешней общины. Во всех смыслах получалось хорошо. Оставалось женить сыновей.
В рассказе хозяйки постоянно прорывалась зависть к «богачеству» обсуждаемого хозяина. Хотя чего ей-то завидовать? Как я понял, Жердяевой жёнке доставалось не мелко — ну-ка прокорми да обиходь такую толпу мужиков. Пора бы бабе уже и невестками покомандовать. И тут в интонации рассказчицы зазвучало чуть прикрытое как-бы сочувствием злорадство:
— Да вот беда-то какая: старшенький-то сынок Жердяев… того. На голову больной. Никто за него идти не хочет. А пока старший не женат — остальным нельзя, не по обычаю.
Из дальнейшего рассказа о болезни этого старшего сына просматривался какой-то вариант олигофрении. Что-то типа средней формы — имбецильность.
Что, собственно, и является специфической особенностью данного индивидуума. Потому что лёгкая форма — дебилизм, на «Святой Руси», по моему личному ощущению — норма жизни. У меня тут каждый второй из селян вполне соответствует классическому описанию синдрома:
«Сложно воспринимают логические связи между предметами, понятия „пространство, время“ и т. д. Часто встречаются нарушения речи (искажение звуков, искажения грамматические, маленький словарный запас). Обычно не могут пересказать прочитанное, услышанное. Эмоции преобладают актуальные на данный момент. Действия нецеленаправленны, импульсивны, развит негативизм. Возможна социальная адаптация и участие в самостоятельной трудовой деятельности. К 40 годам обычно так растворяются в обществе, что их не отличить».
В «святорусском обществе»… я, честно говоря, не знаю — кто в ком «растворяется».
Интересно, а кто-то из попаданцев или фентазийников попадал в дебилоидные сообщества хомосапиенсов? Может, есть какие-то наработки — как такие социумы «поднимать»? А то у меня «на свалке» только пара сюжетов обратного варианта: про пришельцев, сбежавших к людям из их, пришельцевской, «дурки»:
— Мы нашли пациента и вернули его в лечебницу. Но построенный им вечный двигатель до сих пор работает!
До высшей стадии — идиотии — первенец Жердяя не дотягивал — ходить может. Хотя: «Речь не развита, нечленораздельные звуки. Мышление не развито, реакция на окружающее резко снижена. Эмоции делятся на положительные и отрицательные». Нет, всё-таки больше похоже на имбецила.
