— Наконец-то! — Виктор Первый выглядел встревоженным. Он раскрыл было рот, чтобы сообщить важное, но всмотрелся в Скидана и ненадолго онемел. Потом вскричал: — Василий! Что ты делаешь?! Ты задохнешься, ты обожжешь легкие — это медленная, мучительная гибель!
Ах, да! Скидан предстал перед лабирийцем, да еще лекарем, в таком чудовищном виде — с огнем и дымом во рту… Он последний раз затянулся и погасил окурок слюной. Лекарю объяснил:
— Ничего не поделаешь, коллега. Эксперимент на себе… Как там наш больной?
Виктор уважительно покачал головой, вздохнул и сказал:
— Интенсивно трудишься. Даже дома. Завидую.
— Свое надо взять, — Скидан очень к месту вспомнил полублатное картежное выраженьице. Пообещал: — Твое не уйдет, — и вернул к делу: — Что случилось? — Тут же вспомнил, что Светлане лучше ничего о Краснове не знать, и не дал Виктору начать: — Может, давай я сейчас приеду?
— Ни в коем случае! — Виктор великолепно испугался. — После такого эксперимента ты не имеешь права активно двигаться. Прошу тебя, хотя бы двое суток покоя… Я просто хотел спросить: эту черную штуку ты оставил нашему больному нарочно или забыл?
Целый водопад ледяной воды обрушился на Скидана и схлынул, оставив его с ясной, готовой к бою головой… Когда-то, еще ТАМ, Скидан подсказал спасительный ход одному бесконечно уважаемому им человеку, который безнадежно гремел по 58-й. Но попался. И человека не спас, и сам начал гореть. Тогда тоже был этот ледяной водопад, и голова тоже включилась на всю мощь, и собственное спасение было найдено: загремел только на эту безнадежную лагерную должность… Теперь, хоть и в несравнимо меньшей опасности, Скидан тоже среагировал мгновенно. Он понял, что в комнате Краснова есть наблюдательная аппаратура, но почему-то о подробностях передачи пистолета Виктору неизвестно. Поэтому ответ его о "черной штуке" был провокационным и выдан подходящим тоном, со смешком:
— Надо было внимательно смотреть нашу встречу.
— Обижаешь, коллега, — Виктор смущенно нахмурился и покраснел. — Ты ведь просил: первая встреча — только вы двое. Я обещал. Как можно?
О прекрасное лабирийское простодушие, как не хватало тебя ТАМ!
— Да я пошутил, — сказал Скидан безотказно — грубым мужским тоном. — Не обижайся… Этот инструмент я привез с Острова Скорби. Когда пришлось к слову, он попросил посмотреть. Говорит, что где-то уже встречал такие. Я показал. Он попросил оставить до следующей встречи. Я подумал: может быть, он вспомнит что-нибудь ключевое…
— Это не опасный инструмент? — спросил Виктор озабоченно.
Скидан подумал, что в руках профессионала оружие либо абсолютно опасно либо абсолютно безвредно, и уверенно ответил:
— Можешь не беспокоиться. Безвреднее ножа.
— О, ты видел его нож! — Виктор оживился. — Он сам его стукнул! Он им даже бреется! Он тебе и доску показывал?
— Нет.
— У него под диваном доска. Он мечет в нее нож. Результаты поразительные. Превосходная игра, у нас вся лечебня заразилась: все хвастают друг перед другом ножами, у всех по углам вот такие доски…
Виктор извлек откуда-то метровый обрезок толстой доски, истыканный ножом.
— В дверь забивается гвоздь, доска вешается вот на эту дырочку — и можно метать. Но промахов много, все двери истыканы — смех и грех!
Интересно, подумал Скидан, во что вы при таком раскладе будете стрелять из пистолетов? Надо любой ценой отобрать у него пушку.
— Терминал завтра будет? — спросил Скидан.
— Уже меняем, — похвалился Виктор. — Завтра утром можешь с ним связаться. Запиши код.
Скидан записал код Красновского терминала, поблагодарил, и они простились, то есть, по — здешнему, поздоровались.
Едва отключившись, Скидану пришлось тут же отвечать на новый вызов. Ганс интересовался, придет ли он завтра на митинг, уточнял время. Привет Светлане.
— Аригато, — раздался вялый Светкин голос. — Ему тоже.
Ганс отключился.
— А с кем ты еще разговаривал?
— С одним коллегой, — Скидан усмехнулся. — Я ведь теперь психиатр.
— Это хорошо, — промурлыкала, — только займись серьезно.
Скидан рассердился: еще не хватало ему женских поучений.
— Детей своих воспитывай, — сказал он грубо.
— А у меня, Васенька, своих еще нет.
Закинула голые руки за голову, искусительно потянулась.
— Вас-ся, ты еще есть хочешь?
— Нет пока.
— А я хочу, — протянула к нему руки. — Иди скорее.
Вот же стерва, подумал Скидан, погружаясь в объятия страсти.
5. История — не ругательство?
Рано утром Светлана наскоро привела в порядок волосы, нарядилась в строгое до пояса и села к терминалу. Связалась с Городком и попросила молодых коллег вместо нее присмотреть за детками на автодроме: ей надо подготовиться к митингу — там ее вопрос. Молодые коллеги, еще лохматые со сна, поблагодарили за побудку и радостно приняли просьбу: они и сами не прочь порулить на новой технике.
— Тебе не нагорит? — спросил Скидан, когда она вернулась в постель.
— Да что ты! Повозиться с малышами всегда полно желающих. У нас это приветствуется: чем больше разнообразия, тем полезнее.
— Все у ВАС — только о пользе…
— Не ворчи! Я вот без тебя полнеть начинаю, а это вредно… Вас-с-ся…
Эта стерва змеей вилась вокруг него, она вся горела, глаза ее меняли цвет, ее ногти прикалывали ему кожу на лопатках, ее безупречные зубы причиняли ему боль — и все это называлось подготовкой к митингу…
— О-о-о, Васенька… Есть хочешь?
— Да уже не осталось, поди, ничего.
— Е-е-есть… Там, в другом холодильнике… Хочешь музычку?
Включила, ушла на кухню, погремела, вернулась с подносом, разбудила, накормила.
— Вас-с-ся… Сколько там еще до митинга?.. 0, еще целая вечность…
Подготовку к митингу прервал будильник.
— Ну, все, уже пять часов. Вася, встаем!.. Ой, совсем от любви голос пропал.
— М-м, пять? — Скидан, не открывая глаз, вычислял вслух. — Это по-нашему шесть, то есть восемнадцать… Шесть вечера… Нам же к семи, то есть… по-ихнему… Зачем разбудила?
— Ну Вася… Ну научись ты их часам..
— Да катись они…
— Ну Вася, нам осталось чуть больше двадцати минут.
— М-м-м… Это по ихним. А наших — целый час. Дай поспать.
Она знала, что он собирается мгновенно, поэтому больше будить не стала. Но и болтовню свою не прекратила.
— Ты знаешь, Вася, мне сегодня ни-че-го не снилось. Как мертвая.
Скидан посапывал.
— А вообще мне здесь часто снятся сны. Знаешь, какие?
