и крейсер почти в упор окажется перед носовыми орудиями броненосца. Дальше если прорвёмся, то «Сума» и «Акицусима» буквально встанут на пути, а потом ещё минут пятнадцать на выход из зоны огня японцев, если «Варяг» переживет эти двадцать минут, набрав, ещё хотя бы пять узлов.
Как много «если»?! Если сохраним ход и управляемость, если сможет повыбитой артиллерией отбиться от миноносцев, если сможем оторваться от преследования, то тогда у нас есть шанс вырваться, но пока надо еще эти двадцать минут прожить. Точнее, хотя бы пять минут.
Эти мысли проносились в голове командира «Варяга», пытающегося спасти свой корабль.
— Рулевой, право десять градусов, — скомандовал Руднев, а, приникнув к одной из переговорных труб, передал в центральный артиллерийский пост:
— Сергей Валерианович, весь огонь сосредоточить на «Суме» и «Акицусиме». Они не должны перекрыть нам путь!
Всеволод Фёдорович, отдав приказания, осмотрел рубку.
— Роберт Иванович ещё не вернулся?! — не дождавшись ответа, скомандовал:
— Передайте ему, чтобы готовился атаковать самодвижущими минами легкие крейсера. Пусть не пытается попасть, лучше пусть мина пройдет у «Сумы» и «Акицусимы» по носу, тогда они будут вынуждены отклониться с линии пересечения. Не давайте им выйти на курс столкновения! Основная задача заставить их отвернуть!!! Выполнять!
Один из посыльных матросов бегом выскочил из рубки, а Руднев вновь приник к биноклю.
«Господи, помоги! Не дай погибнуть такому количеству христианских душ!» — Пульсировало у него в голове.
Между тем расстояние между одиноким русским крейсером и восьмеркой японских кораблей постепенно сокращалось. Два легких крейсера вырвались вперёд, стремясь встать на пути «Варяга», который постепенно начал набирать ход и вероятность того, что он проскочит перед носом броненсосца «Чин-Иена» и четырёх кораблей, следовавших за ним, возрастала с каждой минутой. Неизвестно, что смог сделать Лейков, но «Варяг» уже шёл со скоростью в двенадцать-тринадцать узлов, постоянно наращивая её.
Воодушевлённые этим артиллеристы крейсера усилили темп огня по противнику. Уменьшение расстояния до японских кораблей сказалось на точности их стрельбы. Крейсера «Сума» и «Акицусима» шли сквозь водяные столбы, изредка содрогаясь от попаданий, но курса своего не меняли, идя на пересечку.
В этот момент расчет носового минного аппарата «Варяга» выпустил по «Суме» мину. Одновременно с ней вышли мины из двух аппаратов левого борта по «Акицусиме». Теперь командиры двух легких японских крейсеров стояли перед выбором, продолжать идти прежним курсом, который с большим процентом допустимости приводил их под русские торпеды, или отвернуть влево, и гарантированно уйти от попадания. Японцы каким-то образом, увидев пуски торпед, приняли правильное решение, делая противоминный манёвр, резко свернув влево, при этом теряя скорость, что повышало шансы «Варяга» на прорыв.
Восторженный ор матросов на палубе, увидевших манёвры двух легких японских крейсеров, прервало ещё одно попадание в «Варяг». В этот раз трёхсотдвадцатимиллиметровый снаряд с «Ицукусимы» или с «Хасидате» прошел сквозь борт над ватерлинией, проделал полуметровую вмятину в левом скосе и отрикошетив, зарылся в уголь, не взорвавшись. Такой вот привет от «полуброненосцев-полукрейсеров» прилетел. На удивление надежные японские взрыватели в этот раз дали сбой. Видимо, богиня Фортуна дала лишний шанс «Варягу».
Попадание снарядов малых калибров по крейсеру увеличивалось с каждой минутой. То там, то здесь вспыхивали пожары, падали раненные и убитые. Но дополнительные команды, сформированные из расчётов правого борта, быстро меняли своих павших товарищей, а многие раненные продолжали бой. Два пожарных дивизиона вместо одного быстро справлялись с возникающими пожарами. Но со стороны, наверное, казалось, как горящий корабль идёт на прорыв, огрызаясь огнём из всего, что могло стрелять. И это действительно было так. В ход пошло всё, что могло хоть как-то зацепить вражеские корабли.
Руднев между тем внимательно смотрел на приближающийся головной «Чин-Иен», с которым должны были разойтись буквально в пяти-шести кабельтовых на траверзе по левому борту.
«Ицукусима» и «Хасидате» отстрелялись из главного калибра, и теперь он вступит в дело не раньше, чем через восемь-десять минут, когда крейсер уже разминётся с кильватерной колонной, сцепившись с «Сумой» и «Акицусимой». Но до этого главную опасность для «Варяга» представляли четыре 305-мм орудия японского броненосца, которые будут стрелять, можно сказать, с пистолетной дистанции. Да и перезаряжаются они в течение четырёх-пяти минут. А любое попадание из этих орудий может стать для крейсера фатальным.
— Сергей Валерианович, весь огонь сосредоточить по «Чин-Иену». Надо постараться вывести из строя его главный калибр! — обратился Руднев к старшему артиллерийскому офицеру, который вернулся в рубку, так как в центральном посту, где он раннее располагался были повреждены циферблаты.
В эту секунду японский снаряд взорвался на палубе рядом с боевой рубкой, и часть осколков через её прорези попали внутрь командного центра корабля. Один из них, отрикошетив от крыши рубки, попал Рудневу в голову, свалив его с ног и контузив.
Первой мыслью очнувшегося от болевого шока Руднева была: «Сколько времени прошло? Где броненосец?! Где мы?!»
Словно через вату до него доносились крики: «Командир ранен!!! Доктора в рубку! Где же доктор?!»
Поддерживаемый кем-то из офицеров Руднев с трудом поднялся и сделал шаг к прорези рубки, стирая с левой брови кровь, которая заливала глаз.
— Всеволод Фёдорович, не надо было вставать, вам срочно нужен доктор, у вас вся левая половина лица и головы в крови! — будто откуда-то издалека донёсся чей-то голос, который командир корабля не узнал из-за шума в ушах.
Руднев достал из кармана платок и прижал его над левым виском, где пульсировала боль. Переждав её новый приступ и справившись с головокружением, капитан первого ранга бросил одним глазом взгляд в прорезь рубки и застонал.
«Варяг» по траверзу проходил мимо «Чин-Иена», и все четыре ствола его главного калибра чуть ли не в упор смотрели на русский крейсер. Каким-то обострившимся зрением Руднев смог даже разглядеть, как двигаются орудия левой башни японского броненосца, наводясь на цель.
В этот момент «Варяг» будто взорвался, открыв огонь из всех оставшихся орудий. Несколько томительных секунд в ожидании результатов стрельбы и ответного залпа. И, вдруг, произошло то, чего никто не ожидал. По правому борту броненосца почти одновременно вспухли два или три столба воды, а, спустя мгновение, правая башня с двумя 305-мм орудиями «Чин-Иена» превратилась в огненный шар.
«Этого не может быть!!!» — Подумал Руднев, делая резкий шаг вперёд, что вызвало новую вспышку боли. В глазах потемнело, и, уже теряя сознание, командиру «Варяга» показалось, что он услышал ещё несколько сильных разрывов.
Контр-адмирал Катаока Ситиро сквозь прорезь боевой рубки смотрел
