«Чин-Иен» с его толстобронированной грудью. Его четыре орудия главного калибра встретят ещё неповрежденный «Варяг», пытающейся пройти на полной скорости, и, наверняка, нанесут нам при попадании максимальные повреждения, пока будем проходить мимо, — Руднев передёрнул плечами, представив, как 305-мм снаряды пробивают корпус его корабля. — Сам-то броненосец вряд ли пострадает от нашего огня, благодаря толстой броне. Интересно, дальше будет «Чиода» из-за своего броневого пояса или «Ицукусима» и «Хасидате» с их 320-мм головными орудиями?! Хотя, уже этих четырёх кораблей для моего крейсера хватит с лихвой, не говоря ещё о "Мацусиме" и трёх крейсерах второго ранга. Конечно, против них «Варяг», включая и ««Мацусиму» с его орудием в корме, индивидуально сильнее любого, но их-то четверо. Вся надежда, что если эскадра будет нас перехватывать, то впереди пойдёт «Чин-Иен», а он сейчас больше десяти узлов дать не может».
Между тем крейсер всё ближе и ближе подходил к выходу из портовой бухты на рейд. Ещё несколько минут и будет ясно, повезло нам или нет.
Руднев посмотрел на часы. Стрелки показывали два часа двадцать пять минут: «Интересно, телеграмма окажется японской ловушкой или всё-таки это действительно был приказ адмирала Алексеева? Через пять минут всё станет ясно».
Миноносец вышел на рейд и сразу начал набирать ход.
«Полный вперёд», — скомандовал в переговорную трубу Руднев.
И почти в это же мгновение от острова Удо раздался звук выстрела из орудия крупного калибра.
«Значит, ждали!» — пронеслось в голове командира крейсера.
Схватив бинокль, капитан первого ранга выскочил на палубу перед боевой рубкой и попытался хоть что-то рассмотреть, в начинавшемся сереть горизонте. В этот момент за кормой в паре кабельтовых вспух водный столб и раздался звук взрыва. Через мгновение со стороны острова вспышка орудийного выстрела и докатившийся чуть позже его звук, а потом султан воды уже впереди крейсера и совсем рядом с «Лейтенантом Бураковым», который резко довернул вправо.
— Держать в кильватер миноносцу, — скомандовал Руднев, вернувшись в рубку.
— В кильватере, — через некоторое время доложил рулевой.
Миноносец и крейсер шли без ответной стрельбы, чтобы не показать японцам своего месторасположения. Астрономические и навигационные сумерки начинались в это время года около четырёх утра. Так что сейчас единственным средством освещения была луна. И её света явно не хватало, чтобы через дальномеры рассчитать расстояние между кораблями, которое составляло по карте где-то тридцать два — тридцать три кабельтовых. Так что первые выстрелы японцев были, вернее всего, произведены по расчётам по карте при нашем появлении в створе из бухты на рейд.
Как бы подтверждая мысли Руднева со стороны японской эскадры раздалось ещё несколько выстрелов из орудий и вскоре новые всплески, но уже значительно ниже окружили русские корабли. Пока им везло, и они постепенно набирали ход. Нет, «Лейтенант Бураков» уже давно мог дать все тридцать узлов, но он скорость увеличивал постепенно, ориентируясь на возможности крейсера. Тем более на рейде было достаточно различных судов, в основном небольших рыболовных, включая обычные лодки.
Правда, когда вчера слухи об объявленном японцами русским ультиматуме разбежались по Мозампо и Чинхэ, большинство судов покинули порт и расположились на якорных стоянках у берегов, освободив фарватер и внешний рейд.
Между тем темп орудийной стрельбы со стороны японской эскадры нарастал, водяных столбов малых и больших становилось всё больше и больше.
— Судя по вспышкам, японцы пошли нам наперерез, Всеволод Фёдорович, — тихо произнёс, стоящий за спиной командира старший офицер крейсера Степанов 3-й.
— Я это вижу, Вениамин Васильевич. Какая у нас скорость?
— Пока двенадцать узлов.
— Долго, долго скорость набираем!
— Николай Генрихович делает всё что может.
— Знаю и понимаю, — медленно произнёс Руднев, снял фуражку и, достав из кармана кителя белоснежный платок, протёр им козырёк. — Если адмирал Катаока бросит вперёд «Идзуми», «Суму» и «Акицусиму», то они могут нам закрыть проход и поставить «палочку над Т».
— А если впереди пойдёт «Чин-Иен»? — поинтересовался Степанов 3-й.
— Тогда в определённый момент мы им в одиночку сделаем «crossing T», только для броненосца и для этих «недокрейсеров-недоброненосцев» наш главный калибр всё равно, что слону дробины. Остаётся только надеяться на чудо в виде «золотого выстрела», если бог нам будет благоволить, — Руднев перекрестился, после чего надел фуражку.
— Да! Удача нам не помешает! — Поддержал командира старший офицер корабля. — Пока нам везёт, японцы чудовищно мажут.
— Вениамин Васильевич, Вы же помните информацию, которую до нас доводили. У японцев является типичной практикой собирать лучшие кадры со всего флота на кораблях двух первых броненосных отрядов: броненосцах адмирала Того и броненосных крейсерах адмирала Камимуры. В случае необходимости качественно усиливать отряды легких крейсеров или береговой охраны, они просто временно придают им одного-двух броненосных коллег. Здесь, слава Богу, этих кораблей нет, как нет и нормальных экипажей. Так что такая стрельба да ещё ночью вполне объяснима. Пускай и дальше мажут, рыбу пугая.
Как бы опровергая слова Руднева, крейсер ощутимо тряхнуло, так что находящиеся в рубке еле устояли на ногах, и буквально сразу стало заметно, как корабль начал терять ход.
— Вениамин Васильевич, выясните, что произошло, — скомандовал Руднев старшему офицеру, выпрямляясь и занимая устойчивую позицию на ногах.
— Слушаюсь, господин капитан первого ранга, — произнёс Степанов и покинул рубку.
Несколько минут прошло в тягостном молчании. Скорость крейсера упала до пяти узлов. Японцы продолжали обстрел, но пока снаряды ложились далеко от корабля. «Лейтенант Бураков» заметив, что крейсер начал терять ход, также снизил свою скорость.
В рубку ворвался младший инженер-механик Сергей Сергеевич Спиридонов и с порога начал доклад:
— Господин капитан первого ранга, в кормовую котельную попал двенадцати дюймовый снаряд. Взорвавшись, он вывел из строя три котла из двенадцати. Повреждён паропровод. Большинство кочегаров сварились заживо. Там настоящий ад!
— Какой ход может дать крейсер, Сергей Сергеевич?! — прервал эмоциональный доклад младшего механика Руднев.
— Николай Генрихович говорит, что если поднимет давление в котлах носовой и средней котельных, идущих на правую машину до максимума, то двенадцать-пятнадцать узлов сможем дать. Больше, когда устраним неисправности. Но на это нужно время, которого у нас нет, — как-то обречённо ответил Спиридонов.
— Спасибо, господин инженер-механик. Идите выполнять свои прямые обязанности, — произнёс Руднев, как-то разом постарев на десяток лет.
Когда Спиридонов выбежал из рубки, командир крейсера обвёл тяжёлым взглядом находившихся в помещении офицеров и нижних чинов.
— Сергей Валерианович, — обратился он к старшему артиллерийскому офицеру лейтенанту Зарубаеву, — орудия правого
