мной случилось. Ох уж эти сплетницы.
— Я упал с воздушного шара, — ответил я. — Прямо с километровой высоты. Но, к счастью, приземлился на деревья.
Света сначала поверила. Удивленно подняла брови. Но потом поняла, что я шучу. Сердито отвернулась.
— Мог бы придумать что-нибудь поинтереснее.
Я тем временем опять вернулся к двери аудитории, в которой скрылась староста. Прислушался к тихим разговорам оттуда, но не мог разобрать слов.
Наконец, я услышал:
— Ну, ведите его сюда.
Кажется, это про меня. И точно, только я так подумал, как из кабинета высунулась староста. Поманила меня внутрь.
— Ну, где ты там? Оказывается, в библиотеке и вправду произошел пожар. Ты ничего не придумал. Поэтому они согласились пойти тебе навстречу. Давай, заходи. Надеюсь, ты хорошо подготовился.
Я вошел в кабинет. Он не особо отличался от того, предыдущего. Почти точно такой же, только побольше. Наверное, вдвое больше.
Напротив двери, перед доской, за столиками сидели члены экзаменационной комиссии. Трое человек, двое мужчин и женщина.
Я их уже знал. Профессор с кафедры экономической географии Кукушкин и двое кандидатов географических наук.
— Ну, заходите, молодой человек, — добродушно улыбнулся седовласый профессор. — Что там про вас рассказывают, прям небылицы какие-то. Это не вы там чуть ли не сотню людей спасли?
Экзамен я сдал на отлично. Больше беспокоился. Преподы отнеслись ко мне благосклонно.
Оказывается, слухи о пожаре уже дошли и до них. Откуда-то уже узнали, что какой-то студент из геофака спас там кучу народу. И они совершенно справедливо отнесли эти слухи на мой счет.
Короче говоря, благодаря мне, следующая группа зашла на четверть часа позже. Староста встретила меня в коридоре.
— Ну, как? — спросила она. — Сдал?
Я показал пятерню. Девушка пожала мне руку.
— Молодец, Волков. Другого я от тебя не ожидала. Кто, если не ты?
Теперь я мог поехать домой. Вернее, обратно на склад. Я и так уже шатался от усталости после пережитого в библиотеке, даже не хотел есть, только бы завалиться на кровать и спать без задних ног.
Так я и сделал. Распрощался со старостой, пообещал прийти через пару дней, чтобы утрясти оргвопросы по выдаче диплома и выпускному. А сам поспешил в метро.
Задремал, пока ехал и чуть не проспал свою остановку. Хорошо, что проснулся. Пока шел, опять проснулся и мечтал только добраться до сторожки и заснуть.
Дядя Жора, как всегда ворчал, а собачки встретили меня лаем. Он потянул носом и спросил:
— Чего это дымом пахнет? Ты костер жег, что ли?
Узнаю старую школу. Сразу почуял запах жареного. Я рассказал, что случилось и завалился спать.
Мне показалось, что я спал целую вечность, но уже скоро меня потрясли за плечо.
— Эй, Витька, слышь, тут тебя зовут, — это дядя Жора, что-то он непривычно вежливый и участливый. — Ответь по телефону, там твой батя на линии.
О нет, только не это! Я с трудом разлепил глаза и сдержал стон, готовый сорваться с языка. Вернее, не стон, а ругательство.
Хотя, наверное, нельзя таким образом встречать заботливое сообщение о звонке родителя, дядя Жора вряд ли поймет. Так что, мне пришлось покрепче стиснуть зубы, открыть глаза, недоумевающе посмотреть на темень за окном, мошкару, порхающую вокруг лампы на потолке и проскрипеть:
— Который час, дядь Жор?
Сторож возвышался надо мной, подобно горе и смотрел оттуда, а от его верхушки, подобно от кратера недавно проснувшегося вулкана, шел дымок неизменной папироски.
— Десять часов всего, четверть одиннадцатого. Давай, вставай, чего развалился. Храпел, как медведь в берлоге.
Я поднялся и направился к молчаливо ждущему телефону. По пути отметил, что вежливости дяди Жора надолго не хватило.
— Ало.
Отец ответил не сразу, хотя сразу видно по голосу, что у него не все в порядке.
— Витя, как ты? Ты не пострадал? Это и вправду был ты?
Я не сразу врубился, о чем это он толкует.
— Ты о чем, пап?
Отец собирался с мыслями. Делал какие-то совершенно неуместные паузы в этом разговоре.
— Как, о чем? Или это был не ты? По новостям передавали, что Витя Волков, студент педагогического института, сегодня спас в пожаре троих человек. Может, там что-то напутали, сынок? Я видел фотографии в газете. Правда, там не разглядеть лица.
Ох ты ж, проклятые фотографы. Прямо самые настоящие папараци. Я сразу понял, откуда растут ноги.
Там, среди зрителей, тусовались двое мужиков с фотоаппаратами. Конечно же, корреспонденты газеты.
Вот они меня и ославили на весь мир. Еще и имя откуда-то успели узнать. Какая оперативность, черт подери.
— Да, это был я, — отрицать что-либо теперь не имело смысла. Правда все равно скоро всплывет наружу. Да она и так уже всплыла. — Не беспокойтесь, со мной все в порядке. Это случайность произошла. Я там просто мимо проходил.
— Это самое главное, — голос отца потеплел. — Мы так беспокоились с матерью. Но ты не пострадал, вот это я и хотел выяснить. Может, ты приедешь домой, сынок? Нам надо поговорить. Ты прости, что так получилось. Мы, то есть… я, теперь постараюсь больше интересоваться твоим увлечением. Я сожалею, что не смог прийти.
Он не успел закончить, как трубку выхватила мать. Ну вот, вторая часть спектакля, продолжение мелодрамы. Что я не люблю больше всего, так это вот такие сентиментальные разборки, особенно, когда в них участвуют женщины.
— Сыночек, Витенька, как ты? — спросила она. — Ты точно не пострадал? Не обгорел? Хочешь, я привезу меда, чтобы помазать ожоги? Как рукой снимет. Витенька, приезжай домой, что ты там шляешься, непонятно где. Мы тебя заждались.
Ох, как же это трудно. Почти невозможно. Легче заставить землю крутиться в обратном направлении или сойти Луну со своей орбиты, чем переубедить встревоженную мать, что у тебя все в порядке со здоровьем. Особенно, после того, как она узнала, что ее сын побывал в пожаре.
Только через полчаса мне удалось успокоить встревоженных родителей. Я пообещал заехать к ним завтра и показать, что со мной все в порядке.
Только я положил трубку, как телефон затрезвонил снова. Я машинально поднял трубку, прижал к уху и услышал знакомый голос:
— Здравствуйте, а могу я услышать Витю?
Совсем знакомый голос, буквально сегодня слышал. Ах да, точно, теперь вспомнил.
— Добрый вечер, Аня, — ответил я. — Это Витя. Что случилось?
Девушка защебетала в трубку:
— Отлично, Витя, хорошо, что
