- Значит так, лейтенант Борисов, готовьтесь. - капитан Топчиев махнул рукой, - Приказом представителя Ставки генерал-лейтенанта Василевского наш разведотряд придан для усиления сводной бригаде осназа. Готовность к наступлению в двадцать два тридцать.
- Василевский? Здесь? - я растерянно посмотрел в спину убегающему капитану Топчиеву.
- Да был он здесь, часа два назад! - мой сосед закончил набивать последний магазин, и сунул его в один из множества карманов странного жилета. - С ним еще комбриг наш был и другие шишки из штаба. А это значит, что товарищ Сталин уже в курсе вопроса, и все будет тип-топ!
Я тоже встал, - Товарищ Сталин всегда в курсе... - в этот момент откуда-то сзади докатился грохот, лязг, и по дороге, что была метрах в двухстах севернее нас пошли танки. Нет, ТАНКИ!!! В слабых отблесках еще полыхающего на немецкой стороне пожара были видны только их уплощенные силуэты, с длиннющими пушками чуть ли не корабельного калибра. И тяжкое дрожание земли под ногами тоже подсказывало - идут отнюдь не легкие танкетки. Один раз в жизни мне довелось видеть роту КВ-1 на марше, так вот, товарищи, здесь, судя по массе, шло нечто ничуть не меньшее, а судя по орудиям даже и значительно большее.
Услышав команду, - К машинам! - Я сперва пошел быстрым шагом, а потом побежал туда, где стоял командирский танк, капитана Рагуленко, с которым мы уже прошли весь путь от высадки в Евпатории, до этого самого момента.
Мне уже временами казалось, что так оно все и должно было случиться, что мы воюем вместе не девятнадцать часов, а чуть ли не с начала войны. Вот взревел один двигатель, за ним другой... Рота готовилась к маршу...
6 января 1942 года. 06:25. 1-я рота батальона "Балтика".
Старший лейтенант разведотдела Черноморского флота Петр Борисов.
До конца жизни не забуду этот головокружительный ночной марш. От наших позиций под Червоным, до Симферополя сорок километров. Прошли их мы как на параде, за полтора часа. Ровно в полночь передовые танки мехбригады с бойцами из батальона капитан-лейтенанта Бузинова на броне уже вошли в город. Что самое интересное, немцы нас совершенно не ждали. Говорят, что бойцы на двух передних танках были одеты в немецкую форму, что позволило без шума, не поднимая тревоги, уничтожить пост фельджандармерии на въезде в город.
Разведка бригады, можно сказать, осназ в квадрате. Благодаря им различные тыловые учреждения гитлеровцев были застигнуты врасплох. И не только они. Войдя в город, рота, к которой была прикомандирована наша группа, повернула на юг и, не пересекая железной дороги, двинулась вдоль путей в направлении Севастополя. У нас был приказ закрепиться на правом берегу реки Альма с удержанием на левом берегу плацдарма вокруг железнодорожного моста.
Но, на подъезде к станции Чистенькая, это на окраине Симферополя, навстречу нам вывернул немецкий воинский эшелон. Нам, разведчикам, было известно, что немцы сейчас спешно пытаются залатать две дыры в своем фронте, первую - под Феодосией, а теперь еще и под Евпаторией. Хотя этот-то эшелон скорее всего вез войска именно к Керченскому полуостров. Для переброски войск под Евпаторию немцы использовали исключительно автотранспорт, слишком уж невелики тут расстояния.
Хотя о чем я? - Мы уже в Симферополе, а значит, сбылся кошмар немецких генералов и их группировка - осаждающая Севастополь отрезана от основных сил. Теперь бы еще нашим, в Севастополе, прорваться навстречу, и все будет вообще замечательно. Но это я забегаю вперед, а тогда все выглядело совсем не так.
Представьте себе ночь, штормовой ветер, вытянул руку и не увидел пальцев... И вдруг прямо в лицо яркий свет - это из-за поворота навстречу нам вывернул паровоз. Мгновенная команда, - "Спешиться!" - и мы горохом посыпались с притормозивших боевых машин. Ну да, осназовцы научили нас, как говорить правильно. Это боевые машины пехоты, а танки, настоящие танки прошли впереди нас. Я думал что отражение ночной атаки под Червоным было самым страшным эпизодом, который я видел на этой войне. Ага, Щаз! - как любит говорить капитан Ругуленко, - Разогнались!
БМП чуть отвернули башни в сторону путей и ударили вдоль состава шквалом огня и металла. В отсветах снарядных разрывов было видно, как во все стороны полетели обломки вагонов и куски тел. Противник, плотно упакованный в вагоны - это такая привлекательная цель. Конечно, будь на нашем месте линейная стрелковая рота РККА вооруженная сотней мосинок, десятком ППД и тремя-четырьмя дегтярями, то немцы, скорее всего, отделались бы легким испугом. Но тут был не тот случай. При такой огневой мощи как у этого механизированного морского осназа, у немцев был только один путь к спасению - выпрыгивать из движущегося на приличной скорости состава на дальнюю от нас сторону насыпи, и пытаться скрыться между домами. Я не знаю, скольким из них удалось это сделать, но мне кажется, что они все так и остались в вагонах, не успев даже схватиться за оружие.
Ситуация усугубилась еще и тем, что при обстреле по какой-то причине включилась система экстренного торможения, проще говоря, кто-то сорвал стоп-кран. Паровоз, свистя изрешеченным котлом, нехотя остановился, не доезжая буквально нескольких метров до нашей машины. Поезд пылал по всей длине от первого и до последнего вагона. Гудящее пламя пожирало деревянную обшивку вагонов, если там и оставались раненые, то им было суждено сгореть заживо. Кажется, были слышны крики, нет, не помню.
После того, как на моих глазах в порту Одессы немецкие пикировщики потопили санитарный транспорт с ранеными, и эвакуируемыми семьями комсостава, жалости к их раненым у меня не осталось. Нисколько. Преобладала радость, а точнее, злорадство, при мысли о том, что теперь вот эти мертвы, и больше никого не убьют, не ограбят, и не изнасилуют. Наше созерцание горящего поезда было прервано командами, - "Рота на броню!" и - "Вперед, марш!".
У реки Альма, к которой мы вышли около двух часов ночи, повторилось все-то же самое, что уже было под Червоным. Выслать вперед передовой дозор в составе одной машины и усиленного отделения, а остальным лопаты в зубы, и копать - отсюда и до рассвета, ибо утром начнется. - Что начнется? - Да немцы со страшной силой будут рваться на волю из той мышеловки, в которую для них превратились их позиции под Севастополем. А там осаждала город, ни много, ни мало, пусть и потрепанная, но армия. Мы, по сравнению с ней, как бульдог рядом со слоном. А посему - копать, копать, копать! Особенно тщательно укреплялся и маскировался тет-де-пон на левом берегу реки.
