столкнулся с одним из нападавших. Они выстрелили одновременно, ротмистру попали в бедро, а он подстрелил преступника в грудь, тот вскоре скончался. Четвертый преступник, увидев, что нападение провалилось, попытался сбежать через огород. Но не успел, благодаря щенку, который намертво вцепился в ногу нападавшего…
— Это был волчонок,– кивнул я.
— Тихон обезоружил и крепко связал четвертого нападавшего, оставил его на конюшне. Погрузил ротмистра в повозку и повез к фельдшеру… а ваш приказчик прискакал в село и отправил мужика в участок. В шесть утра я уже находился в вашей усадьбе. Трое нападавших мертвы, четвертый сейчас в лазарете. Ваш волчонок хорошенько его потрепал, да и Тихон приложился…
Ай да Тихон! Не ожидал от него такого геройства…
— Вахрушев в сознании?
— Фельдшер извлек пулю из бедра. Ничего серьезного, думаю, через неделю уже выпишут…
— А приказчик Прохор?
— Отделался легкими порезами.
— Как только этот четвертый нападавший слегка оправится — нужно выжать из него все соки,– кивнул полицмейстер Лихолетов.– Вскрыть этот гнойник и найти главаря. Это ведь те самые отставные офицеры, верно, Сергей Павлович?
— Это совершенно не те люди, чтобы с ходу колоться — произнес Кудасов.– Он вряд ли что-то расскажет.
— У нас точно будет петь соловьем…– усмехнулся Лихолетов.– Не таким супчикам языки развязывали. Это вы в столице с ними церемонитесь… У нас служат такие бравые ребята, дерево заставят петь…
Кудасов усмехнулся, но ничего не ответил. Похоже, по долгу службы, полковнику уже доводилось встречаться с идейными революционерами и радикалами.
— Распотрошим это осиное гнездо, будьте уверены…–потер ладони полицмейстер.
В двери громко постучали и в кабинет вошел рослый жандарм-ефрейтор, вытянувшись в струнку.
— Разрешите…
— Входи, Кручинин,– кивнул полицмейстер.– Что там?
Ефрейтор слегка засмущался, увидев меня.
— Можешь все говорить при этом господине,– подтвердил Лихолетов.
— Десять минут назад задержанный в тюремном лазарете вскрылся.
— Как вскрылся⁈ — в один голос вскрикнули полицмейстер и полковник.
— Нашел где-то маленький кусок стекла, возможно, принес за щекой. Перерезал вены на руке… когда забежали — он уже все, отходил… там вся палата в крови. Страсти египетские…
— А почему охрану не приставили? — заревел полицмейстер.– Он что, один в палате был?
— Так вы сами приказали, чтобы задержанного поместили в одиночную палату…– попытался оправдаться ефрейтор.
— Вон отсюда! Раздолбаи! — заорал полицмейстер.– Ефрейтор Кручинин — десять суток ареста!
— Есть десять суток ареста! — ефрейтор взял под козырек и бодро вышел из кабинета.
— Вот и последняя ниточка оборвалась…– вздохнул полковник Кудасов.
— Шельмы…– рассвирепел полицмейстер.– Сгною всех в подвале, кто не доглядел…
Полковник посмотрел на меня:
— Андрей Иванович, милый мой друг, возвращайтесь пока в усадьбу. Если «сочинцы» сегодня или завтра выйдут на вас — соглашайтесь отдать им ключи из шкатулки.
— Что⁈ Вы серьезно?
— Да. Хватит уже человеческих жертв. Слишком много это золото требует крови…
— Но…
— Все, это вопрос решеный. Охранять вашу усадьбу у нас тоже нет ни сил, ни возможностей… И еще. Пока никому не распространяйтесь о смерти четвертого нападавшего в тюремном лазарете. Вы меня хорошо поняли?
— Понял. Сергей Павлович, я хотел бы поблагодарить вас за защиту на суде…
— Не стоит благодарностей. Долг любого представителя власти — осудить виновного и защитить правого. Кстати, господин полицмейстер, думаю, набралось достаточно материала, чтобы взять помещика Гарина за жабры. Мне придется доложить о местных бесчинствах начальнику Третьего Отделения…
— Гарина обязательно будем судить, можете не сомневаться…– кивнул полицмейстер.– Теперь ему никакие связи не помогут…
Я попрощался и вышел в коридор. Обнял супругу и взял ее за руку.
— Все, Аглаюшка. Едем домой…
Полковник Кудасов приказал, чтобы я отдал ключи «сочинцам». Но тогда к чему была нужна вся эта канитель? Защита усадьбы, перестрелка, терки с бывшими офицерами… или полковник задумал какую-то сложную комбинацию? Совершенно ничего не понятно… просто так отдать радикальной группе ключи к несметным сокровищам?
Я возвращался в усадьбу в плохом расположении духа, хотя и выиграл судебную тяжбу.
— Андрюша, на тебе лица нет…– удивилась Аглая.– Ты же выиграл суд…
— Аглая, сегодня я наверняка напьюсь…
— Дед Игнат всегда говорил отцу, проблему в вине не утопишь…
— Андрей Иванович,– окликнул Тихон и показал человека на дороге. Он явно поджидал нас.
Когда подъехали ближе, я узнал поручика.
— Что делать, Андрей Иванович?
— Останови.
Бричка остановилась рядом с поручиком. У обрыва я заметил красивую карету с парочкой роскошных породистых лошадей. Где-то я видел раньше эту карету…
— Андрей Иванович, поздравляю с удачным завершением судебного заседания,– улыбнулся поручик.
Такое ощущение, что у них везде свои глаза и уши…
Я спрыгнул с брички и подошел:
— Знаете, поручик, я сейчас испытываю такое сильное желание, от души дать вам в морду…
Поручик ухмыльнулся:
— Вы обижаетесь из-за ночного нападения на усадьбу? Так я же предупреждал, не послушаете — будет кровь… Кстати, этой ночью мы потеряли хороших людей, наших верных соратников…– поручик печально вздохнул.– Андрей Иванович, вы так давно хотели встретиться со старшим — извольте, он ждет вас на берегу, спускайтесь вниз…
По иронии судьбы, это оказалось то самое место, где два месяца назад я задержал беглых крепостных. Да, вон там даже коряга торчит в воде. Я спустился к реке. В стороне стоял небольшой походный шатер и скучал крепкий молодчик. У самой реки, в кресле, сидел человек. Несмотря на то, что он сидел ко мне спиной, я мгновенно узнал его.
— Добрый день, Владислав Сергеевич!
Граф Бекмешев обернулся:
— Здравствуйте, Никитин!
Он окликнул молодчика:
— Агап, подойди-ка.
Когда крепыш приблизился, граф приказал:
— Хорошенько обыщи этого молодого человека…
Брюнет тщательно обыскал меня, нашел нож в штанине и отдал графу.
— Занятная вещица…– кивнул Бекмешев.– Пусть ножичек пока побудет у меня. Верну позже…
Как только молодчик снова удалился к шатру, граф произнес:
— Кстати, вы заметили, я назвал вас Никитин, а не господин Никитин. Потому что точно знаю, что вы не являетесь дворянином. Вы самозванец и пройдоха!
Граф задумался:
— Однако вы мне очень нравитесь. Авантюрист, каких еще поискать…
Он показал на небольшой пенек:
— Присаживайтесь. Наш разговор будет долгим и начну я, пожалуй, издалека, еще с 1842 года…– граф вздохнул.– Тогда я еще был молодой и честолюбивый дворянин. Мне только исполнилось двадцать семь и я искал свое
