он её к себе, — а когда всё выгорит.* * *
В докладе для КГБ по Варшавскому договору написал, что страны ОВД, Болгария, Венгрия, ГДР, Польша, Румыния и Чехословакия, будут с каждым годом всё плотнее обрабатываться Западом для отвлечения от СССР. Методы будут разные, помимо активной идеологической обработки, эти страны будут активно кредитоваться Западом, чтобы закабалить их долгами и принудить к решениям, невыгодным для СССР и самих этих стран. Также в этих странах много сочувствующих Западу граждан, особенно в Венгрии, Польше и Чехословакии. Если им предоставить возможность выбора, большая часть населения этих стран переметнётся на сторону Запада.
Уже собирался сделать перерыв и сходить погулять с псом, как раздался звонок в дверь. Открыл, а там Ираклий.
— Что случилось? — удивился я и пригласил его пройти на кухню.
— Слушай, тут такое дело! — возбуждённо начал рассказывать друг. — Дяде Дато звонил дядя Кото, а ему звонил Сосо с рынка. Короче, у твоей жены подруга Ксюша есть.
— Ну, есть, — подтвердил я, пытаясь понять, к чему столько телодвижений. И почему названные грузинские имена звучат так схоже… Чтобы меня запутать, верно? Так, а Ксюша тут причем, вообще?
— У Сосо есть сын Рамаз…
— Ах, Рамаз! — воскликнул я, озадаченный неприятной догадкой. — А я тут причём? Прости, но только Рамаза мне и не хватало.
— Ну, подожди! — надулся Ираклий. — Там такая история! Рамаз Ксюшу вашу встретил и всё хорошо у них было, пока Ксюшин бывший не появился и не начал права на неё качать. И она теперь прячется и боится с ним встречаться.
— Чего вы от меня-то хотите? — с недоумением спросил я. Не такой уж Иван страшный и свирепый, чтобы она из-за него в подполье ушла. Небось, достали мужики девчонку своими разборками, вот она и прячется.
— Сосо просит устроить ему встречу с Ксюшей, — наконец выдал Ираклий, — будет тебе очень благодарен, если поможешь. И мой дядя очень просил ему помочь. Сказал, будет тебе должен.
— Сосо просит? Не Рамаз?
— Сосо, отец Рамаза, — подтвердил Ираклий, — он хочет поговорить с девушкой, без Рамаза. Уважь старика, помоги!
— Блин. Но зачем?
— Ну, я уж не знаю, — развёл друг руками.
— Елки-палки, лес густой. Ну и засада… Если я и соглашусь на это, то только в моём присутствии, — решил я, в любом случае, не оставлять девушку один на один с незнакомым мужчиной. — Есть телефон Сосо?
— Есть! — обрадовался Ираклий.
— Но я ничего не обещаю. Если девушка откажется, значит откажется.
— Хорошо, спасибо! — протянул мне руку Ираклий.
Хоть бы она отказалась! — подумал я о будущем разговоре с Ксюшей. Пусть даже в результате мне не будет должна вся грузинская диаспора в столице моей родины. Блин, но Ванька может обидеться, если узнает… Ну почему все хотят меня вмешать в это дело?
С другой стороны, и оставаться в стороне тоже глупо. Этак они все, не договорившись, продолжат из меня кровь литрами пить. Надо выдать Ксюшу замуж хоть за кого, хоть за Ивана, хоть за грузина, и авось, тогда наступит блаженная тишина. Если за Ивана, то проблема археолога на этом и решится. Если за Рамаза, то Ваня уедет, наконец, в свою Болгарию, а оттуда, авось, против обыкновения, привезет не что-нибудь дохлое в ящике, собранное любовно косточка к косточке, а живую невесту-болгарку. Та русский будет плохо знать, и он свою энергию посвятит не попыткам вмешать меня в свои отношения с Ксюшей, а обучению болгарки русскому языку. Господи, хорошо-то как будет!
Но ладно, завязываю с шутками. Иван мой друг, его интересы тоже надо защищать. Старикану дам поговорить с Ксюшей, если она согласится, а в конце беседы попрошу ее с Иваном тоже встретиться, выслушать и его. Если уж категорически откажется, то вот он и ее очевидный выбор… Руки выкручивать не буду.
Вышли с ним вместе из подъезда. Ираклий, еще раз меня поблагодарив и снова заверив, что все будут очень мне благодарны за помощь, направился в сторону метро, а я собирался зайти за Мартином, но невольно стал свидетелем того, как Лина пытается заговорить с Альфредо во дворе, а он пытается её обойти. Интересно девки пляшут! Судя по показаниям свидетелей, раньше все было ровно наоборот…
— Павел! Добрый вечер! — замахал он рукой, увидев меня.
Лина обернулась и Альфредо в этот момент прошмыгнул мимо неё ко мне. Честно сдерживался, пока мы были на улице, но как только вошли в подъезд, я расхохотался до слёз.
— И давно ты от неё бегаешь? — спросил наконец я, пока мы ждали лифт.
— Неделю, может, больше. Прямо проходу не даёт. Как будто специально поджидает. Не могу понять ваших женщин! — в сердцах воскликнул он. — Еще недавно ей совсем не был нужен, как гнилая оливка, вот!
— Она тебя за цыгана принимала. А теперь узнала, что ты приличный итальянец. Тебе надо было сразу ей паспорт показать, — опять начал смеяться я.
— У вас так не любят цыган? — озадаченно спросил он. — У нас, правда, тоже…
— Поверь, у нее конкретно есть основания не любить. Хотя цыгане больше пострадали. Но, скажу в их оправдание — они не знали, с кем связываются в лице этой скромной любвеобильной девушки с квартирой в Москве!
— О, какое интересное слово, раньше мне не попадалось! Любвибобыльной! Дай запишу себе!
Помог ему записать слово правильно, без ошибок, разъяснил особенности использования.
Альфредо скрылся в квартире, а Мартин быстро собрался, и мы вышли на улицу. Лины уже не было. Проворонила своё счастье, влюбленного интуриста, теперь жалеет. А уже всё, поезд ушёл.
В среду с самого утра помчался в гараж за машиной и к девяти, как и договаривались, я уже звонил Литвинову с вахты института. Он вышел очень скоро, весь такой довольный, сразу видно бывалого путешественника, легкого на подъем,
