и мы поехали с ним в Калининскую область.
— Я взял фотоаппарат, на всякий случай, — сообщил он.
— И я взял, — кивнул ему назад. — У меня фоторужьё.
— Я вот всё думаю, где может быть церковный клад спрятан? — неожиданно сказал он.
Я ощутил себя Индианой Джонс. Хотя, в принципе, один клад я уже нашел… Только вот дурак, язык распустил, и достались мне от него рожки да ножки. До сих пор помню те трешки, что мне Иван тогда сунул… Что-то в целом не везет мне в этой жизни с Иванами…
— В церкви, в подвале где-нибудь, — предположил я. — Вряд ли церковную утварь куда-то далеко увозили. А вообще, когда сделаем музей, надо будет клич кинуть здесь в посёлке, что собираем экспозицию древностей, приносите у кого что есть. Потому что мог быть и такой вариант, что местный поп попросил прихожан разобрать по домам церковные реликвии, чтобы их сохранить.
— Серьёзно? — удивлённо посмотрел на меня Литвинов. — А что? Может быть…
* * *
Москва. Министерство автомобильных дорог РСФСР.
Зацепин позвонил Костенко уже на следующий день и тот немедленно отправился в партком.
— Ну что, нашли мне пару человек, что учились с вашим Самедовым вместе, Николай Иванович, — начал рассказывать Зацепин. — В общем, сам он ничего из себя не представляет, в меру пронырливый, и сумел когда-то обзавестись связями в райкоме. С тех пор и заседает в МГУ.
— А кто у него тесть? — полюбопытствовал Костенко.
— Его уже нет, он умер скоропостижно пару лет назад… Переговорил я с однокурсниками Самедова. Характеризуют его как заносчивого и самоуверенного, хотя в учёбе он не блистал. А когда пробился в комсорги группы, то опозорился на весь факультет, забыл обеспечить транспаранты и флаги на демонстрацию своей группе. А это не Первомай был! Одними шариками не обойтись.
— Во даёт! — рассмеялся Костенко.
— Была там ещё какая-то некрасивая любовная история, долго встречался с одной, а женился на другой… Короче, ничего хорошего о нём мне не рассказали. Вот так. Правы вы были, только на связях и держится.
— Значит, связи у него только в райкоме? — задумчиво проговорил Костенко.
— Получается, так, — подтвердил Зацепин, — я еще народ поспрашиваю, а потом определимся, как нам вместе этого «бая» приструнить.
* * *
Добрались до Городни часам к двенадцати. Быстро нашли церковь на возвышении с трёх сторон, а с одной стороны ров со старинным мостом, оставили там неподалеку машину и пошли бродить. Я со своим фоторужьём, Литвинов со своим фотоаппаратом. Обошли земляной вал и пошли вдоль реки к кургану.
— Николай Анатольевич, а луг этот между церковью и курганом не заливной случайно?
— Частично, может, и заливается, — осмотрелся он. — Но вам, в любом случае, набережную надо будет со временем сделать.
— И то верно, — согласился я, — очень тогда красиво получится!
Пустырь между будущим музеем и земляным валом под церковью простирался не на один гектар. Здесь надо под себя подмять всё до самой церкви. Со временем здесь будут делать остановку туристические автобусы, туристы посещать с экскурсией церковь и наш музей. Можно будет договориться с экскурсионными бюро, чтобы оставляли время на обед в нашей стилизованной под старину столовой.
Спустились к реке. Шикарную смотровую площадку можно устроить, да пристань, всего-то пару пирсов построить, не обязательно такие же большие, как в Паланге. Прогулки на катерах можно будет организовать. Короче, место классное.
— Мне здесь нравится, — проговорил я. — А что за острова на реке?
— Вот они точно заливные, — ответил Литвинов. — Для строительства не подходят.
— А для рыбалки? — хитро посмотрел я на него и тот рассмеялся.
* * *
ГДР. Ростокский университет.
Профессор Нойлер второй раз пришёл к декану экономического факультета.
— Понимаете, — подбирал слова декан, — мне объяснили в Союзе молодёжи, что Хуберт Майер поехал в СССР не по простым спискам…
Профессор сразу же сообразил, на что туманно намекает декан. Штази! Однозначно, тут замешана эта могущественная спецслужба…
— И мне удалось выяснить, что проверку по вашему племяннику инициировал вовсе не Союз молодежи… — продолжил намекать декан.
Тоже Штази! — потрясённо понял Нойлер. — Декан не в силах ему помочь. Как и ректор, можно даже к нему не ходить…
* * *
Мы обошли вокруг кургана. Не особо большая получится крепость, если строить на нем. Но можно построить этажей пять, первые два без окон, — прикидывал я. — И засыпать два этажа вокруг. Вот тебе и крепость на верхотуре. Впрочем, тут уже архитекторы пусть предлагают…
Литвинов делал для себя какие-то заметки, а я просто любовался природой. С погодой повезло. Хорошее место. А когда благоустроится, вообще будет сказка.
Решил, что и с другой стороны кургана тоже надо делать землеотвод на пару гектаров. Пусть земля будет, она есть и пить не просит, а развиваться будет куда, если планы возникнут. Тем более, там раскопки не нужны будут. Огородим периметр, поставим кругом датчики, мышь не проскочит.
* * *
ГДР. Дом профессора Нойлера.
Придя домой, сильно расстроенный профессор рассказал жене о своём посещении декана университета.
— Что же это такое? — огорченно восклицал он. — Я, заслуженный профессор, доктор наук, родному племяннику не могу помочь! Никто не будет связываться со Штази. И мне посоветовали не лезть в это дело. Как же так? Какой-то Хуберт способен сломать жизнь достойному человеку из-за личной обиды только потому, что он, видите ли, стукач Штази? И ничего сделать нельзя!
— Штази, говоришь… Почему же нельзя? — задумалась жена. — Я к ним по нескольку раз в год на разные встречи хожу, выступаю, про «Красную капеллу» рассказываю! Каждый раз очень благодарят, говорят, если что, обращайтесь… Никогда не обращалась… Где у меня телефон
