— Почту за честь.
— Вот и отлично — обрадовался «патрон». — Надеюсь, вы согласны с этим, Вильям?
— Думаю, что это будет лучшим вариантом для всех нас — согласился с ним «северянин» и на этом ночные бдения завершились.
Утром следующего дня Вильям отправился в Вашингтон, где находился его запасной вариант, а двое других полетели на запад, в сторону Скалистых гор. Там в Солт-Лейк-Сити находился поезд американского президента.
Появление столь необычных гостей, застало врасплох. Едва стало известно, кто с ним хочет встретиться, Трумэн сразу понял, что ему предстоит весьма непростой разговор.
Привыкший за все время своего президентства получать со стороны Больших семейств только одну критику, он был готов дать самый решительный из всех решительных бой, однако ничего неприятного не произошло. Президента не только похвалили и погладили по головке за правильное поведение, но в качестве бонуса даже дали конфетку, обещав поддержать все его начинания против Сталина.
Поступившее предложение очень обрадовало Гарри. Впервые за все время нахождения в Белом доме, он почувствовал себя действительно значимой фигурой в Большой политике. Бойцом, от которого ждали хорошего боя и не побоялись сделать весьма серьезные ставки в тайной игре.
От осознания этого, у Трумэна появились новые силы, и открылось второе дыхание. Сразу после визита представителей Больших Семейств, он затребовал у генерала Гровса информацию по атомным бомбам, благо тот в этот момент оказался под рукой.
— Мне нужно знать, сколько ещё атомных бомб ваши ученые смогут создать до конца года? — спросил Трумэн, азартно поблескивая очками, чем очень удивил Гровса. Генерал давно не видел президента в таком боевом настрое.
— Как я уже вам докладывал работы по созданию сверхбомб идут активным темпам. Кроме тех трем малышкам, что уже были отправлены генералу Макартуру, до конца года наш арсенал пополниться ещё двумя красавицами.
— Только двумя? Я рассчитывал, что их будет никак не менее трех — расстроился президент.
— Все дело в том, что исчерпан весь наш запас обогащенного урана. Процесс его пополнения идет полным ходом, но ранее февраля следующего года наши «яйцеголовые» ничего не обещают.
— Хорошо, пусть будет февраль, хотя меня больше устроил бы январь, — недовольно буркнул Трумэн. — Когда конкретно можно будет ожидать обещанных вами малышек. Ко дню Благодарения это реальный срок?
Вопрос президента несколько озадачил Гровса. Дата, озвученная Трумэном, примерно совпадала с тем сроком, что был озвучен генералу учеными. Соглашаясь с президентом, Гровс по большому счету не сильно рисковал, так как в случаи чего он всегда мог свалить вину на «яйцеголовых». Однако наблюдая те изменения, что произошли с Трумэном и предчувствия возможные перемены, он решил действовать наверняка.
— Срок вполне реальный, господин президент, но к нему следует прибавить ещё неделю.
— Неделю? Вы уверены?
— В этом уверены наши ученые друзья, во главе с профессором Оппенгеймером — хитро заверил президента генерал. Стоя рядом с Трумэном, он внимательно следил за той гаммой чувств, что появились на лице президента после его слов, так как верное их прочтение гарантировало дальнейший рост карьеры Гровса.
— Хорошо, — сказал Трумэн, завершив свой подсчет, — но, ни дня больше. Иначе мы не сможем достойно расплатиться с японцами за Перл-Харбор. Вам все ясно, генерал?
— Так точно, господин президент. Прикажите отправить бомбы генералу Макартуру по воздуху или по морю? — без всякой задней мысли спросил Гровс, и ответ Трумэна огорошил его.
— Ни в коем случаи. Пусть останутся на месте до моего личного приказа.
— До вашего личного приказа, сэр? — удивленно переспросил Гровс.
— Да, до моего личного приказа. Я сам решу, когда и где их следует применить — отчеканил Трумэн, откровенно радуясь изумлению собеседника.
— Вы намерены вновь бомбить японцев, сэр? — не удержался от вопроса генерал и тут же получил звонкий щелчок по носу.
— Потерпите до 7 декабря, Гровс и вы все узнаете — одернул собеседника Трумэн и тому, ничего не оставалось делать, как откланяться.
Подобное поведение президента, было для генерала подобно холодному душу. После удачного применения ядерного оружия в Китае, генерал считал, что Трумэн и дальше будет советоваться с ним по всем вопросам использования этого оружия. Держа под своим контролем весь атомный проект Штатов, Гровс стал считать себя вторым человеком в стране по значимости, а иногда даже ставил себя на один уровень с президентом.
Твердость, с которой Трумэн поддал ему коленом под зад, говорила о том, что президент полностью уверен в себе и больше не нуждается в мудром советчике и доброй няньке. Обиженный холодностью президента, генерал Гровс ещё долго терялся в догадках и ломал голову над причинами подобной трансформации, а главный виновник уже набрасывал черновик своей речи, посвященной годовщине событиям 7 декабря 1941 года.
Получив поддержку Семейств, Трумэн намеривался достойно расплатиться с врагом за эту черную дату для вооруженных сил Америки. Две атомные бомбы, обещанные Гровсом к началу декабря, его очень устраивали. Чисто из фермерской прижимистости, что сидела в нем на генном уровне, Трумэн говорил генералу о третьей бомбе, желая иметь её про запас.
Главными целями новой атомной бомбардировки, американский президент выбрал Токио и Киото. Хорошо усвоив суть идеи «больших мешков», он намеривался одним ударом создать в Японии хаос и панику, и японцы об этом догадывались.
Были ли эти догадки порождены действиями разведки, дипломатии или аналитиков, неизвестно. Вполне возможно, что японские колдуны ощутили грозящую Хризантемовому трону опасность на ментальном уровне, но так или иначе, 15 ноября между микадо и принцем Коноэ состоялась беседа, определившая весь дальнейший ход событий.
— Ваше императорское величество, я вынужден сообщить Вам неутешительное известие. Согласно заключению военных, представленному на утреннем заседании Высшего военного совета, у Японии нет шансов на заключение почетного мира — опустив глаза в пол, вынес свой вердикт принц и император мужественно встретил эту горькую правду. Ни один мускул не дрогнул на его лице, лишь только глаза едва прищурились и взгляд стал жестким.
— Перед тем как принять эти слова за истину, я самым тщательным образом перепроверил все вместе с нашими военными и должен был согласиться с ними. Америка оказалась слишком сильным противником для нас. Несмотря на всю храбрость и отвагу наших солдат, враги шаг за шагом идут вперед и одерживают победы. В Китае они помогли войскам Чан Кайши выйти к Пекину, а на Кюсю уже заняли центральную часть острова.
