Укрывшись за толстыми железными станинами, на которые опирались водяные баки, Атика перезаряжала пистолет. Пустая обойма звонко ударилась о цемент.
– Выходите! – крикнул кто-то из нападавших. – Мы не будем стрелять!
Ромео Грэнджерфорд очень неприлично выругался и выстрелил на голос.
– Перестань сквернословить! – воскликнула старушка. Именно бдительная Оливия засекла солдат, цепью поднимавшихся по склону. Здраво рассудив, что добра от них ждать не следует, особенно после далекого винтовочного выстрела где-то на базе, старушка выпалила в ближайшего из дробовика. Часть заряда пришлась на бронежилет, но примерно треть угодила в лицо и напрочь снесла нижнюю челюсть. Раненый и сейчас орал не своим голосом, и Оливия решила, если все будет хорошо, потом за него помолиться.
Из-за пригорка вылетела дымовая граната и, ударившись оземь, выпустила едкие желто-зеленые клубы. Атика зажала рот ладонью, из глаз потекли слезы. Мидори запихнула кота поглубже под куртку.
– Сдавайтесь! – в дымном тумане совсем рядом возникло несколько фигур в касках. Ромео, прижавшись спиной к станине, выстрелил в упор, одну из фигур швырнуло на землю. Очередь из автомата прострочила старика от левого плеча к бедру, и он тоже упал.
– Ромео!!!
Маленькая старушка, словно фурия, появилась из дыма рядом с убитым мужем. Загрохотал дробовик, ближайшего солдата буквально отшвырнуло назад, второго развернуло, и он с воплем схватился за брызжущее кровью запястье – кисть левой руки словно ветром сдуло.
– А, черт! – крикнул третий, отшатываясь и стреляя. Оливия выронила «моссберг», прижала руки к груди. Джинсовая ткань комбинезона из светло-голубой быстро становилась черной.
– Господи, мы с Ромео идем к тебе, – пробормотала старушка, улыбнулась и упала рядом с телом мужа. Атика подняла пистолет, но на них с Мидори уже смотрело с десяток автоматных стволов. Человек, убивший Оливию, подошел ближе, разгоняя ладонью дым перед глазами. Это оказался капитан Долтри, который доставил их в Солт-Лейк-Сити.
– Мерзкие сучки, – сказал он злобно. – Из-за вас я потерял троих!
Атика и Мидори молчали. Солдат забрал у них пистолеты, принялся обыскивать. Сунув руку под куртку Мидори, он тут же заорал и выдернул ее обратно, всю располосованную и окровавленную. Следом высунулся Крыс и угрожающе зашипел.
– Да я тебя… – начал было солдат и занес руку, но Мидори холодно сказала:
– Выдеру глаза, урод.
Солдат замер. Капитан Долтри сокрушенно покачал головой и распорядился:
– Флинн, Янсен, этих – к полковнику. И осторожнее, эти амазонки могут попытаться удрать.
– А кота, сэр? – спросил поцарапанный.
– От этого кота больше толку, чем от пары таких, как ты, – сердито оскалился Долтри. – Кота не трогать. Таунсенд, разберитесь с ранеными. Что там с Шоу?
– Шоу помер, сэр, – отозвался некто, невидимый за начавшим рассеиваться дымом. – У него половины морды нету…
– Мда… – Капитан посмотрел на трупы стариков. – Этих похоронить.
– Зачем, сэр?! – удивился поцарапанный.
– Потому что я так приказал. Поторопись, если не хочешь, чтобы тебя похоронили вместе с ними. Шоу и остальных наших – в отдельную могилу. И прочтите какую-нибудь молитву, я не знаю, что там полагается.
– Да, сэр. Все понятно, сэр.
Долтри еще раз взглянул на мертвую старушку, так и не выпустившую из рук дробовик, снова покачал головой и стал спускаться вниз по склону. Вслед за ним повели Атику и Мидори.
Глава одиннадцатая
«Чому я не сокіл…»
«Тигр» стоял с распахнутой дверью, а метрах в двадцати от него огромный робот разделывал тело несчастного Дербенева. Два манипулятора запихивали в топливоприемник оторванную ногу, а еще два алчно рылись в распоротом животе. Самое жуткое заключалось в том, что Дербенев был еще жив – за треснувшим стеклом шлема моргали выпученные глаза и кривился в крике рот.
Не раздумывая, Гумилев упал на колено и выпустил длинную очередь в грудь безопасника, прервав его мучения. Потом укрылся под прикрытие ржавого «форда», и вовремя – тонкую сталь корпуса прошила очередь крупнокалиберных пуль «Итера». Робот, бросив добычу, откатился в заросли и открыл огонь из своих пулеметов.
– Что за черт?! – закричал сквозь грохот выстрелов подползший к Гумилеву Грищенко. – Он же свой!
– Сбой системы! – заорал в ответ Гумилев, вжимаясь в землю, потому что чертов робот на сей раз взял ниже. Одна из пуль гулко ударила в обод колеса и отрикошетила, на излете стукнувшись о шлем Андрея.
– Отводи людей! – крикнул Гумилев майору. Тот закивал и пополз обратно. Остальных не было видно – попрятались кто где, потому что бронекостюм не мог выдержать калибр «Итера».
Выстрелы прекратились. Видимо, робот оценивал обстановку и раздумывал, продолжать бой или отступить. Повредить его без тяжелого оружия, к примеру, гранатомета, было сложно.
– Санич! Олег! – позвал Гумилев.
– Слушаю!
– Попробуйте обойти его с другой стороны и бейте по глазам, по объективам! Они защищены, но, может, получится ослепить.
– Есть!
Гумилев осторожно выглянул из-за колеса автомобиля, готовый сразу нырнуть обратно. «Итер», заурчав моторами, перекатился за массивный бронированный «тигр». Нашел убежище, гадина. Значит, отступать не планирует, решил, что справиться с противниками ему вполне по силам. Интересно, какой у него боезапас? Учитывая возможность длительной автономности, должен быть большой…
Тах-тах-тах-тах!
Гумилев юркнул за колесо, «форд» под ударами пуль закачался на скрипучих рессорах. Откуда-то слева послышались одиночные выстрелы из М-4 – в игру вступил Санич. Конечно, попасть в маленькие объективы будет трудновато, к тому же «Итер» мог прикрывать их специальными броневыми веками…
– Понаделали людоедов, – буркнул Гумилев. – Законы роботехники, так их за ногу… «Робот не может причинить вред человеку или своим бездействием допустить, чтобы человеку был причинен вред»… Вот, полюбуйтесь!
Операция, похоже, летела ко всем чертям. За три вполне легальных выезда они ухитрились потерять двоих. И, не дай бог, потеряют сегодня кого-то еще…
Робот продолжал полосовать трейлеры очередями, иногда затихая на мгновение, чтобы то ли перезарядить пулеметы, то ли осмотреться. Обойти его сзади? Но на «Итерах» предусмотрен круговой обстрел, «мертвых» секторов там нет…
И все-таки, неужели нельзя обдурить железяку? Осколочные гранаты не помогут, корпус им не пробить, а на колесах стоят самозатягивающиеся покрышки… Гумилев напряженно думал, Санич продолжал постреливать. И тут в наушнике раздался голос, который Андрей никак не ожидал услышать.
– Андрей Львович? Это Тарасов.
– Нестор?! – воскликнул Гумилев. – Ты где?!
– Я здесь, рядом. Все вижу, что происходит.
– Что случилось?
– Долгая история. Андрей Львович, я вот что хочу предложить. Открывайте ураганный огонь по роботу, отвлеките его.
– И что дальше?
– Дальше действовать буду я. Видите дерево? С двумя вершинами, толстое?
– Вижу.
Дерево находилось в тылу у «Итера».
– Я за ним.
– Хорошо, Нестор. Готовься. Санич?!
– Я.
– Открываем все вместе огонь по роботу. Можно неприцельно, главное – отвлечь его. На раз-два-три, пошел!
Четыре автомата ударили по «тигру», за которым прятался робот. «Итер», как показалось Гумилеву, сначала опешил, потом частично выдвинулся из убежища и стал обороняться, развернув в сторону нападавших еще и кормовой пулемет. На это и рассчитывал Тарасов. Выскочив из-за дерева, он сломя голову кинулся к роботу, вскочил на платформу и принялся выламывать из гнезда один из пулеметов.
Робот почувствовал, что попал впросак. Плюнув на вражеский огонь, он выехал из-за «тигра» и завертелся волчком, пытаясь сбросить Нестора.
– Не стрелять! – закричал Гумилев, боясь, что шальная пуля попадет в Тарасова. Но бойцы и без того прекратили огонь, наблюдая, как ученый борется с «Итером». Крепко вцепившись в пулемет, Нестор держался. Тогда робот изменил тактику и помчался прочь, по дороге. Что он планировал сделать, осталось загадкой.
